— Значит, чары еще действуют, — сказал Ильмо.
— А вот у нас в Норье, — не преминул похвастаться Аке, — такие же фьорды, но на скалах растут сосны, и вода в заливах синяя-синяя! Так приятно домой возвращаться — кажется, сама земля тебе улыбается!
— Это ты верно сказал, — кивнула Асгерд. — Все же и от тебя, Аке Младший, иногда можно услышать что-то путное.
Позади оставались многочисленные островки у берега. Вода так и кипела вокруг скал. Но Ильма оказалась права — они не встретили на пути ни одного рифа. Зато в воде то и дело попадались огромные глыбы льда.
— Должно быть, это сползают в море ледники, — сказал Аке. — Хорошо, что мы не в Руйян-мери. Вот там глыбы так глыбы! Настоящие ледяные горы, во много раз больше корабля. Попадешь между такими горами — раздавят как блоху!
— Так не надо туда попадать, — возражала Асгерд. — А если какой-нибудь растяпа туда угодит, значит, так ему и надо!
Постоянное присутствие Асгерд раздражало и беспокоило Аке. Все-таки недаром варги никогда не берут в походы женщин! Стоит закрыть глаза — и перед ним встают ее насмешливые серые глаза, высокая грудь и пышная золотая коса… При всём том Асгерд была ему по-прежнему неприятна. Аке считал ее опасной, нахальной и непредсказуемой, а главное, ему казалось, что она за ним неприкрыто следит. С утра до вечера, днем и ночью эта ведьма не сводила с него глаз — чтобы он даже случайно не оказался рядом с сампо. Можно подумать, эта адская мельница ему нужна!
Ильмо в перебранках между Асгерд и Аке участия почти не принимал. Варги, оказавшись на море, чувствовали себя дома и воспряли духом. Ему же, наоборот, казалось: еще немного, и он умрет — хоть за борт прыгай! Качка и тошнота терзали его с утра до вечера. Почти все время он лежал под скамьей и смотрел в небо, преодолевая дурноту. В бок ему упиралось сампо, упрятанное в кожаный мешок с припасами, но о нем он почти не думал.
А когда немного отступала тошнота, приходила боль. Ему вспоминался Ахти. Всегда веселый и беспечный, как солнечный весенний день — когда солнцу радуется каждый первоцвет, не думая: еще немного, и придет холодная ночь… Ахти, мечтающий о подвигах, о дальних походах. Мечтающий стать таким, как варги, — но, хвала богам, ничем на них не похожий. Ахти, отрубивший голову Рауни и без колебаний разделивший с Ильмо его миссию, больше похожую на изгнание… Ахти на камне у озера Сюэтар — впервые задумавшийся над тем, для чего он живет, и кому нужна его беспечная жизнь… Потерявший радость на берегу того озера — и снова обретший ее с поцелуем Асгерд над пропастью, посреди бурлящих кратеров… С этой радостью, бесстрашный и беспечный, как прежде, он выступил против Калмы. Неужели он не понимал, что его ждет? Может, и понимал — но разве он, подняв оружие, мог бы отступить? Особенно когда на него глядит возлюбленная…
«Чтобы совершать подвиги, надо верить: существует нечто более дорогое, чем твоя жизнь», — думал о том же самом Йокахайнен. Нойда устроился на носу драккара. Его тоже мутило, но меньше, чем Ильмо, так что он мог быть впередсмотрящим. Но пока смотреть было не на что, кроме проплывающих мимо берегов и монотонно катящихся серых волн, — и Йокахайнен тоже размышлял. Он хорошо запомнил слова Асгерд, сказанные ему в замурованном гнезде после битвы с Лоухи. За Ильмо — поддержка богов, но у него нет никаких причин жертвовать собой. Асгерд, осознав это, выбрала Ахти — и создала ему такую причину. «Что может сделать с парнем умная женщина! Сначала поманила его, влюбила в себя… потом своим презрением втоптала в грязь… потом рассказала, каков в ее глазах истинный герой… и, наконец, сама вручила ему меч — и подала надежду. Мог ли он после этого не умереть за нее? Хвала вам, предки, что вы не послали мне такую женщину!»
О сампо Йокахайнен тоже не думал — точнее, изо всех сил старался не думать. «Мы его добыли, но кто знает, сколько оно в наших руках продержится. День, два? Сначала надо уйти из похъёльских вод, а там уж посмотрим, куда плыть и что с ним делать дальше». Захватить сокровище мало, главное — удержать его…
Одна Ильма с тревогой оглядывалась назад, на маячившие вдалеке, на самом горизонте, черные скалы родной Луотолы, и, чувствуя, как понемногу оттаивает в ней нечто замороженное, срастается отрезанное, становится острее зрение и зудят крылья, она повторяла про себя: «Быстрее! Быстрее!»
На третий день берега расступились, а потом и вовсе разбежались в стороны.
Тем же утром в отряде произошла небольшая стычка. Аке настаивал, что надо держаться правого берега.
— Мы же попадем прямо в Норье! — сказал Ильмо.
— Вот и хорошо!
— Зачем нам туда? Я должен добраться до Калева и отдать сампо Вяйнемейнену. А он уж сам рассудит, как с ним поступить.
Аке аж задохнулся от возмущения.
— Отдать сампо Вяйнемейнену? Так что мы тут, старались, добывая эту волшебную мельницу для вашего карьяльского чародея?
— Да не нужно ему сампо! — с досадой воскликнул Ильмо. — Просто только он достаточно сведущ, чтобы доставить мельницу туда, откуда ее украла Лоухи…
Варг разразился язвительным хохотом:
— Да-да, конечно! Так он ее и отдал!
— Ты бы не отдал — верно, Аке? — вкрадчиво спросила Асгерд.
Аке опомнился.
— Конечно, отдал бы! На что мне эта штуковина? Ежели она в самом деле создана богами, так людям от нее лучше держать руки подальше — как бы без пальцев не остаться… Но ведь это мы ее добыли, через такие тяготы прошли — вправе же мы рассчитывать на вознаграждение, а? Толку-то — отдать ее карьяльскому лесному деду, у которого всех сокровищ — драные портки? Лучше давайте отвезем ее в одно из наших святилищ! К примеру, на Готланд, остров богов! Отдадим жрецам Хара, или Фреи, или кого еще… В землях Норье колдуны уж получше карьяльских. И куда богаче! Иные и из знатных семей бывают, при ярлах живут… Да вот хоть твоя мать, Асгерд! Ты вроде говорила, что она высшая жрица и целительница? Вспомни, ты же сама искала сампо…
Ильмо с тревогой посмотрел на варгскую деву. При первой встрече Асгерд так прямо сказала им, что ее цель — сампо. Краем глаза он видел, что напрягся и Йокахайнен. Этот-то чего боится? Не того же, что Асгерд встанет на сторону Аке? «Аке — всего лишь варг, — неожиданно подумалось ему, словно кто-то вложил мысль ему в голову. — Но вот если Асгерд захочет забрать сампо — кто ее остановит?»
— И снова в твоих словах промелькнул смысл, Аке, — медленно проговорила Асгерд. — Тем более что изначально сампо к богам карьяла не имеет вовсе никакого отношения, а вот к богам земли Норье — самое прямое… Но всё же мы сейчас поплывем вдоль левого берега.
— Но почему?! — взвыл Аке.
— Потому что я еще не расквиталась со всеми долгами.
Никто не понял ее слов — кроме Йокахайнена. Он-то помнил, что она говорила о бремени долга, особенно долга за спасение жизни. Ему она долг отдала. Ахти, видимо, тоже… Значит, остался Ильмо.
Спокойные разумные слова Асгерд как-то отрезвили всех — словно ушат забортной воды на них вылили. Прекратил волноваться Йокахайнен, ушло бешенство из глаз Аке, приугасла тревога на лице Ильмы. Все переглянулись с удивлением — что это мы? Что с нами?