Прошло уже много времени, а перед моими глазами возникала одна и та же давняя сцена, да с такой ясностью, словно это было вчера. «Вокзал. Поезд. Общий вагон и я, в рваных джинсах и дешевой майке, купленной моей мамой в комиссионке. Я выхожу из вагона и озираюсь по сторонам. Следом выскакивает моя подруга Светка, весело бьет меня по плечу и громко кричит на весь перрон: «Держись, Москва белокаменная! Провинциалы приехали!» Я стараюсь заткнуть Светке рот, извиняюсь перед пассажирами, Светка заразительно смеется и говорит мне, что самое главное на свете — это дружба. Она поможет нам выстоять и поможет преодолеть преграды и напасти.
А еще мне вспомнилась одна ночь, когда мне было просто некуда пойти ночевать. Некуда и не на что. Я сидела на шумном вокзале, листала различные газеты, пестрящие многочисленными объявлениями о трудоустройстве и, кусая губы до крови, строила самые нелепые планы грандиозного, по своим меркам, штурма Москвы.
— О чем ты думаешь? — тихо спросил Михаил и отхлебнул из горлышка.
— Когда мне было восемнадцать лет, я стыдилась раздеться перед мужчиной.
— Почему?
— У меня не было приличного белья. Дешевые сатиновые трусы и точно такой же лифчик… А еще я постоянно отказывала одному знакомому, который приглашал меня в ресторан.
— Почему?
— Потому что не умела держать вилку и нож. Один раз мужчина пригласил меня в ресторан, а я взяла вилку в правую руку, а нож в левую. Ему стало стыдно.
Я вновь отпила шампанского и спросила Михаила:
— Послушай, а у тебя есть музыка?
— Музыка?
— Ну да.
— Конечно, есть.
Михаил встал с пола и кинулся к музыкальному центру, но я отрицательно замотала головой, притормозив Михаила на полпути.
— Нет, я хотела не такую музыку. У тебя есть граммофон?
— Есть. Антикварный. Я недавно прикупил на Арбате. Я тоже люблю подобные вещи.
Когда в комнате появился граммофон и зазвучала старая виниловая пластинка с задушевной мелодией, я спрыгнула с подоконника во двор и принялась танцевать. Под дождем… От удовольствия я даже закрыла глаза. Я опять вспомнила то время, когда была слишком молода и слишком беспечна.
От поистине захватывающего зрелища Михаил расплылся в улыбке. Я же забралась на крышу джипа и принялась снова танцевать. Я откинула голову и восхитительно управляла своим обнаженным телом. Я танцевала вместе с дождем, жадно ловя крупные капли, которые перемешались с моими слезинками. Михаил устал стоять, открыв рот, и тоже перелез через подоконник. Обнаженный, хорошо сложенный, Михаил встал у джипа, громко захлопал и начал подпевать вместе со мной в такт музыке. Я танцевала и думала о том, что красива и красив и восхитителен мой танец. Я живу в центре Москвы, езжу на дорогой иномарке, играю самые лучшие роли в самых кассовых фильмах. Я ли это? Испуганная девчонка из далекой провинции, сидящая в старом, протертом кресле родительского дома, с жадностью смотрящая все подряд московские телевизионные каналы. Неужели это я?
Я танцевала и чувствовала себя удивительно раскованной и удивительно отрешенной. Сейчас я танцевала и пела не для избалованной, жестокой публики. Я делала это для себя, танцевала вместе с дождем на крыше крутого джипа…
Где-то там остался мой город, который я никогда не любила и частенько заявляла об этом в прессе. Я постаралась забыть свой серый город, но помню людей, живущих в нем, вернее, пытающихся выжить. Это измученные люди, совсем забывшие нормальную жизнь или ее не знавшие, но они такие добрые и такие родные… Там можно смело одолжить у соседа соли, прийти на чашечку чаю и рассказать о наболевшем. Вместе с ними моя душа и все мое творчество, я посвящаю им. Маленькой девочкой, я мечтала о принце, вернее, о московском принце, который обязательно за мной приедет и увезет в Москву. Он богат, ухожен и красив. За таким можно рвануть не только в Москву, но и в саму преисподнюю, если, конечно, он этого пожелает. Но прошло время, и московский принц не приехал, наверное, потому что в Москве своих невест девать некуда… И я сама отправилась в столицу, но уже не в поисках принца, а лучшей жизни. На принцев мне никогда не везло, ну не везло мне на принцев!
А затем на крышу залез Михаил и, обняв меня за талию, закружил в такт легкой, опьяняющей музыке. «Что ж, неплохая терапия для одиноких сердец», — подумала я и засветилась улыбкой…
Утренний кофе оказался таким густым и таким ароматным, что я чуть не обожгла губы, сделав приличный глоток. Михаил сидел рядом и не мог отвести от меня глаз. В его взгляде было столько обожания… и даже какого-то детского восхищения.
— Ты замечательная женщина, — отпив кофе из своей чашки, он наклонился и поцеловал мою как всегда обнаженную грудь. — Знаешь, после твоей терапии для одиноких сердец меня словно хорошенько ударили под сердце.
— Как ты сказал? — Я рассмеялась и чуть было не пролила на себя кофе.
— Сегодня ночью меня ударили под сердце.
— Ударили под сердце… Занятно сказано. Ну-ка, расшифруй то, что ты мне сейчас сказал.
— У меня еще так никогда не было…
— Ты хочешь сказать, что это было намного лучше, чем стриптиз в чулках цвета капучино?
— Как небо и земля. Ты сравниваешь совершенно несравнимые вещи. Ты очень красива, Анна. Даже не представляешь, как красива. Наверное, и вправду говорят, что красивая женщина все делает очень красиво. Она красива не только в жизни. Она красива в своих движениях, в суждениях и даже в интиме.
Я вновь улыбнулась, поставила чашку на стоявший неподалеку низкий столик и, встав с кровати, направилась за своей одеждой.
— Ты куда?
— Домой, — безразлично ответила я и достала из сумочки косметичку. — Ты должен отвезти меня.
Я быстро, словно опаздывала на очередные съемки, наложила косметику на лицо и с профессиональной точностью оценила свой макияж. Отлично! Просто отлично. Если женщина знает в косметике толк, то она это делает довольно быстро.
Михаил молчал и по-прежнему не сводил с меня глаз, следя за каждым моим движением. Надев свои вещи от Гуччи, я покрутилась у зеркала и мысленно поставила себе отличную оценку. Сев в мягкое широкое кресло, я подвинулась к самому краю для того, чтобы не затеряться в его просторах, а наоборот, продемонстрировать свои достоинства.
— Ты знаешь, как себя подать. — Михаил облизнулся как мартовский кот и потянулся к моим ногам. — Бог мой, у тебя столько достоинств!
— Самое главное достоинство это то, что я женщина.
— Неужели ты так плохо относишься к мужчинам?
— Мужчины сами сделали все для того, чтобы я к ним так относилась. — Я сняла голову Михаила со своих колен и холодно посмотрела на часы. — Мне пора.
— Куда?
— Туда, откуда привез. Если ты не в состоянии меня отвезти, то вызови такси.