ЗА ЧТО?!
Во избежание неприятностей по работе, ради карьеры, сытого благополучия…
За ответами не нужно далеко ходить: вот они — слова — стучатся в разум, ломятся в виски, но тело даже не вздрагивает от поселившегося в душе ужаса…
Она окаменела.
Я же рисковала жизнью, погибала ради вас на треклятом Треуле…
Нет, этим двоим было все равно. Для одного она — имплантированный монстр, для другого — плод удачного нейрохирургического эксперимента, очередной шажок к олимпу научной славы и личного благополучия.
Даша вдруг поняла: у нее нет ни единого шанса. Мнемоник с пустыми имплантами оказывается даже более уязвимым и беззащитным, чем обыкновенный, никогда не обладавший никакими специфическими способностями человек. В эти роковые минуты у нее отнимали право жить, дышать, и не было возможности оказать сопротивление, максимум, чего она смогла добиться, — это, вопреки медикаментозному воздействию, оставаться в полусознании, выслушивая, как два подонка торгуются друг с другом, разменивая ее жизнь…
— Хорошо, вы убедили меня. — Голос профессора звучал глухо, надтреснуто, но он уже сделал свой выбор, поддавшись угрозам Дика Пекмана. — Каким образом мы будем действовать?
— Данный вопрос в вашей компетенции. Я сумел договориться, чтобы наше посещение осталось тайной для других сотрудников клиники. Это стоило немалых денег. Могу уверить — в ближайшие три-четыре часа никто не войдет в палату мисс Лоури.
— Вы предлагаете мне…
— Да, Фрайг вас побери! Я предлагаю вам прекратить трястись, собраться с духом и применить на практике свои познания в кибернетике и медицине. Вот комплекс жизнеобеспечения, что вам еще нужно?
— Да, да… я понял, только не надо на меня орать!
Шаги.
Убийца приблизился к изголовью. Она не смогла даже пошевелиться, силы организма были на исходе, сознание то меркло, то возвращалось вновь…
— Думаю, одного часа будет достаточно. Комбинация этих препаратов смертельна для нервных тканей.
— Следы, профессор?
— Их не будет. Компоненты не являются ядом. Они легко усваиваются организмом. Мало кто знает смертельную пропорцию их сочетания.
— Результат гарантирован?
— Да. Этим способом после введения снотворного устраняют несостоявшихся мнемоников. К сожалению, не все имплантации бывают успешны.
— Даже так? — криво усмехнулся Пекман.
Сергачев осекся, понимая, что сболтнул лишнее.
Впрочем, что уж теперь.
— Закончили?
— Да.
— Когда наступит действие?
— Минут через пятнадцать. Все зависит от организма. Я не могу превысить дозу, иначе при биохимическом анализе будут обнаружены остаточные соединения нового химического компонента.
— Хорошо. Теперь уходим отсюда и больше не встречаемся, по крайней мере в ближайшие дни. Вы находитесь на своей конференции, я решаю текущие дела. Для нас происшествие в клинике — шок, понятно? Постарайтесь натурально изобразить свое сочувствие и непонимание: к вам обязательно станут цепляться репортеры если не галактических новостей, то местных каналов сферовидения. Дальше, чтобы не запутаться в показаниях, утверждаем одно и то же — мы не встречались, хотя знакомы заочно как сотрудники одной корпорации. Мнение относительно событий на Треуле может разниться в деталях, но должно совпадать в главном. Причина трагедии — техническая неисправность эмиттеров защитного поля. Они взорвались, уничтожив рассудок Эдварда Жевье и нанеся непоправимую травму покойной мисс Лоури. Я обеспечу необходимые технические заключения, вы же, в свою очередь, должны убедить комиссию, что в результате сильнейшего электромагнитного удара она повредилась умом. Все остальное — лишь следствие ее безумных поступков. При таком раскладе следствие быстро зайдет в тупик и заглохнет.
— Да, я все понял. Давайте уйдем отсюда. Время уже пошло. У меня крепкие нервы, но нет никакого желания присутствовать при ее агонии.
— Согласен. Выходите первым, мне нужно еще раз встретиться с дежурным врачом, чтобы окончательно уладить все нюансы.
Слов больше не было.
Дважды тихо прошелестела дверь, и все стихло.
Даша осталась наедине со смертью.
Глубины разума. Кто может утверждать, что познал их в полной мере?
Тысячи лет над загадками сознания бились поколения ученых. В результате человек получил новые возможности, были созданы нейроподобные системы, использующие в качестве прототипа биологический мозг, и на искусственных носителях сначала робко, а затем все явственнее, мощнее начали проявлять себя кибернетические рассудки различной степени интеллектуальности.
Техногенная цивилизация в могуществе совокупных знаний давно перешагнула критическую черту, позволяющую преобразовывать целые миры, но в отличие от кропотливых миллионолетних процессов эволюции создание новых биосфер нельзя рассматривать как акты творения — честнее сказать, что исконную жизнь колонизированных миров «насиловали», искусно, умело, не уничтожая, но подчиняя своей воле, видоизменяя, загоняя в рамки человеческого метаболизма.
Люди не желали меняться сами, хотя подобных процессов не смогли избежать многие колонии Первого Рывка.
Трудно определить, где, на какой планете сейчас проживал наиболее чистый вид Ното 8ар1епз.
Чураясь чуждых биосфер, люди все же радикально, необратимо изменились за десять веков экспансии к звездам. Их изменил космос, а вернее, та техногенная среда, без которой немыслимо покорение пространства и колонизация планет.
Тысячелетие непрекращающейся научно-технической революции не могло пройти бесследно, оно неизбежно толкало человека на новую ступень развития — вдумайтесь, нас постоянно окружают машины, намного превосходящие собственных создателей, по крайней мере в узких областях специализаций. Они более прочны, не так подвластны влиянию окружающей среды, им почти незаметен бег времени, и что же? Почему в определенный момент они не стали нашими преемниками?
Ответ прост. Эту опасность предвидели. Галактическая война, едва не поставившая человечество на грань самоуничтожения, показала, насколько быстро и успешно могут развиваться кибернетические системы, оставленные вне рамок контроля. Поэтому техногенная среда обитания с определенного момента жестко контролировалась, некоторые технологии намеренно замораживались в силу непредсказуемости их использования. Одновременно с этим люди, вольно или невольно, сближались с машинами: новые поколения уже не удовлетворялись рангом пользователей — какой хозяин может допустить, чтобы слуги были умнее, сильнее, чем их создатель?
Сам факт неприятия подобного положения вещей год от года, век от века толкал человечество на все более тесную интеграцию с кибернетическими механизмами. Изобретались и воплощались на практике все новые и новые средства локального и тотального контроля над кибернетической составляющей — уже к концу двадцать седьмого века, когда отгремела война, ни один человек на развитых мирах не мыслил себе жизнь без импланта, позволяющего напрямую соединять разум с машинами, образующими виртуальную среду планет, а после создания сети Интерстар и всей Обитаемой Галактики в целом.