— Вы должны мне помочь.
— В чем именно?
— Пуля, док, — напомнил ему Рауль. — Она беспокоит меня. Мне необходимо, чтобы вы ее извлекли.
— Да, но я не хирург.
— И все же попробуйте. Мне сложно появляться на людях в таком виде.
Профессор некоторое время колебался, но затем все же согласно кивнул:
— Хорошо, я попробую. Давайте пройдем в лабораторию, она на втором этаже. Кстати, вы вспомнили что-нибудь?
— Благодаря вашему совету. Кибстек действительно принадлежит мне.
— Значит, теперь я могу узнать, как вас зовут?
— Рауль. Рауль Шелест. Хотя я не уверен, что это мое настоящее имя.
— Не уверены? — Лукас обернулся. — Почему?
— Память кибстека стерта. Остались лишь личные данные.
— Они вызывают сомнение?
— Да. Система персонального компьютера имеет высокую степень защиты. Удалить данные без специального оборудования практически невозможно. Значит, над прибором поработали специалисты. Уничтожена вся информация, но личные данные уцелели. Вопрос — почему?
— Действительно… — после некоторого раздумья согласился Лукас. — Впрочем, с вами связано много странностей. — Он жестом пригласил Рауля в лабораторию. Выпустив грызуна в просторный бокс, оснащенный непонятной аппаратурой, профессор указал на кресло с регулируемой спинкой. — Садитесь, Рауль. Посмотрим, чем я смогу вам помочь.
Подготавливая инструмент, профессор начал задавать вопросы, стремясь отвлечь пациента от предстоящей операции.
— Значит, прибор помог вам вспомнить свое имя… Прекрасно. А вы не пробовали проверить через кибстек, занесены ли ваши личные данные в официальный отчет миграционных служб?
— Да. — Рауль мужественно слушал, как слова профессора перемежаются металлическим звуком примитивного хирургического инструмента. — По открытым сведениям, я прибыл на Дион три дня назад, в качестве туриста. Поселился в отеле «Диксот».
— Ого. Этот гостиничный комплекс, если мне не изменяет память, имеет прямой выход на золотые пляжи Коллио, — блеснул своими познаниями Лукас. — Должно быть, вы весьма состоятельный человек, господин Шелест.
Рауль пожал плечами.
— Информация о счетах исчезла вместе с остальными данными.
— Одна загадка порождает другую. Любопытно. — Лукас осторожно коснулся висков Рауля, одновременно регулируя положение подголовника. — К сожалению, у меня нет никакой анестезии.
— Буду терпеть.
— Только не дергайте головой, — предупредил Лукас. — Кстати, что вы знаете об истории освоения Диона? — поинтересовался он, намеренно переводя разговор на отвлеченную тему.
— Ничего.
— Тогда я расскажу вам. Не возражаете? — За спиной Рауля раздался характерный металлический звук, от которого мороз драл по коже, — это док достал из стерилизатора хирургические инструменты. Вероятно, в последний раз он пользовался ими, препарируя одного из грызунов. — Планету колонизировали силы Земного Альянса приблизительно в середине Первой Галактической, — отвлек Рауля от неприятных ассоциаций голос Лукаса. — Нужно сказать, что исконная биосфера была уничтожена варварским способом при помощи так называемых «стерилизующих бомб». Это специальные контейнеры, содержащие химические вещества, полностью разлагающие всю органику до элементарных компонентов. После этого планету, покрытую прахом погибшей жизни, инфицировали специальными видами бактерий, которые быстро размножались, подготавливая почву для посадки земных растений. Первыми поселенцами, как вы, наверное, догадались, были военные…
— Вы историк по совместительству? — едва шевельнув губами, спросил Рауль.
— Мой интерес к истории вызван тем, что первыми животными, попавшими на Дион сразу посте стерилизации планеты, были обыкновенные крысы. Этот вид млекопитающих неизменный спутник людей во всех путешествиях…
В этот момент Рауль почувствовал резкую боль с одновременным помутнением сознания.
Он вздрогнул, едва сдержав мучительный стон, обстановка лаборатории поплыла перед глазами, и голос Лукаса теперь доносился издалека, словно профессор покинул помещение и говорил с ним с нижнего этажа:
— Это была пуля, Рауль. Сейчас я расскажу вам…
Снова возникла резкая боль, сжавшая виски, будто обруч…
— Ага, а вот и обломки чипа. Вам повезло, гнездо импланта цело, черепная кость выдержала удар, сейчас я проверю при помощи сканера, нет ли микротрещин по периметру области имплантации…
Стены комнаты постепенно обрели прежнюю четкость и физическую незыблемость. По ним более не струились волны искажений.
— Очень хорошо. Трещин нет. Вы просто везучий человек, Рауль. Пожалуй, я посмотрю, нет ли у меня в запасе достаточного количества пеноплоти, чтобы изготовить временную заглушку.
Шелест в изнеможении слушал голос Лукаса.
Слова профессора с трудом проникали в рассудок, порождая новые вопросы: «Если не повреждено гнездо импланта, то почему я испытывал боль при удалении пули и обломков чипа?»
Рауль не успел ни завершить мысленный вопрос, ни дождаться возвращения профессора: в районе затылка с новой силой вспыхнула боль, будто в мозг медленно погружали раскаленный металлический прут.
Сознание Шелеста милосердно погасло.
Осколки прошлого.
Странные сюрреалистические видения, спроецированные на фоне исколотого точками звезд вселенского мрака.
Он видел покореженные конструкции.
Близкий, резко закругляющийся горизонт, озаренный красноватым сиянием.
Блики на забрале боевого скафандра.
Лес хаотично изломанных антенн…
Маленький островок искореженных конструкций, дрейфующий в бездне открытого космоса. И тем не менее здесь присутствовала жизнь. Только она была совершенно не такой, как обычно: ассоциативный термин выражал нечто, радикально отличающееся от любой, самой экзотической биологической формы.
Жизнь среди мрака и холода. Ее отражением были мысли, затерявшиеся в ледяной тиши…
Мысли…
Они прорывались из невообразимой бездны…
Рауль беспокойно заворочался во сне. Он не ощущал того, что два неповрежденных импланта в данный момент работают, получая ту информацию, которую рассудок принимал за сновидение…
Его сознание уже не принадлежало человеку. Он был кем-то иным — мыслящей, но не живой конструкцией.
Отшельник…
Он обернулся на потревоживший предзакатную тишину звук и понял, что не ошибся: из-за гребня прибрежной дюны действительно появились человек и сервоид.
Солнце уже скрылось за далекой линией горизонта, лишь багряная аура по-прежнему подкрашивала темнеющие кучевые облака. Над пляжем стремительно начинали сгущаться сумерки, но сервоидам вообще нет нужды в освещении, а вот человек споткнулся о выпирающую из-под песка часть древнего механизма и невнятно выругался, включив принесенный с собой фонарь.