Он обнял ее и шепнул ей на ухо:
— Я думаю, что экран Великого Ключа станет белым, но если меня не будет на месте, чтобы всех провести сквозь него, это придется сделать тебе. А если мне все же придется погибнуть… — Он отошел от нее, потому что его руки мучительно ныли от желания обнять ее и никогда не выпускать. — Встречу тебя на небесах.
— Я… я понимаю, — срывающимся голосом сказала Бонни.
Билли обвел взглядом поверхность крыши:
— Вы сможете спуститься?
— Да. — Броган перескочил к соседнему зданию и открыл дверцу светового люка. — Мой цветочный магазин как раз внизу.
Билли снова проверил время. Идти пятнадцать минут.
— Торопитесь! Отправляйтесь немедленно! Я спущусь с другой стороны.
Бонни и Броган побежали вниз по лестнице. Люк с грохотом захлопнулся за ними. Через несколько секунд они оказались в цветочном магазине. Броган замахал руками пленникам:
— За нами! Быстрее!
Кольцо охранников раздвинулось, позволив узникам выйти из него. Мужчина в бинтах нес на руках пожилую женщину. Констанс вышла из толпы и остановилась, глядя вверх на Билли.
Жасмин развела руки:
— Как видишь, я выполнила свою часть договора.
Двое мужчин накинули веревку с петлей на статую капитана Аутаркейа. Петля повисла футах в шести от земли.
Билли подошел к краю крыши:
— Почему ты мне так доверяешь? Я еще могу скрыться.
— Потому что я… — Она оглянулась на толпу.
Билли спрыгнул на тент перед входом и, как прыгун с трамплина, скользнул вниз по его полотнищу. Согнув колени, он приземлился прямо перед Жасмин и, глядя на нее, тихо сказал:
— Потому что ты знала — я сдержу слово. — Он поднял голос до крика. — Она знала, что я сдержу свое слово! А почему? Потому что я говорю правду. Я не лжец, как она.
Новая волна шепота прошла по толпе. Палач Жасмин схватил Билли и толкнул к пьедесталу статуи. Самый крепкий из ее команды опустил петлю пониже и, накинув ее на шею Билли, подтянул узел, чтобы он лежал плотнее. Другой подручный Жасмин, от которого несло табаком и дешевым вином, связал ему руки за спиной.
Со своего места Билли видел одинокого высокого мужчину перед книжным магазином, который, пригнувшись, запирал дверь. Билли попытался набрать воздуха, чтобы крикнуть отцу, но веревка перекрыла ему доступ воздуха, и он ничего не смог выдавить из себя. Его ноги поднялись в воздух. Он вытянул носки, пытаясь коснуться ими земли, но она была вне пределов досягаемости. Веревка врезалась ему в кожу. В голове возникло такое давление, словно череп вот-вот расколется. Легкие отчаянно требовали глотка воздуха. Грудь напряглась. Казалось, что все тело в огне.
Жасмин заорала, перекрикивая растущий гул толпы:
— Вы слышали, как он согласился перейти в мое ведение! В силу закона, приговаривающего к смерти оракулов огня, я, как ваш мэр, вынесла ему приговор — смерть путем повешения!
— Нет! — Констанс вспрыгнула на островок и, схватив ноги Билли, приподняла его. — Вы не можете это сделать! Он не предстал перед судом!
Билли жадно сделал вдох. Петля ослабла, и драгоценный воздух наполнил легкие. Констанс приподняла его еще выше — он даже и не предполагал, что у нее столько сил. Мерзкий палач кинулся к ней, но появившийся неизвестно откуда высокий мужчина откинул его в сторону, а затем схватил подручного за шиворот и швырнул на улицу, где тот закувыркался по булыжникам. Спаситель Билли ткнул Жасмин вытянутыми пальцами. Та сделала шаг назад и тяжело шлепнулась на задницу. Кое-кто из толпы зааплодировал, а другие устроили кошачий концерт.
Пока Констанс с силой сжимала ноги Билли, другие руки сняли петлю, освободив Билли от давящей боли. Тело его скользнуло вниз, и он оказался лицом к лицу с Констанс, глаза которой радостно сияли. На долю секунды в памяти его вспыхнуло что-то знакомое, но когда за спиной раздался мужской голос, все воспоминания исчезли.
— Ты можешь спасти еще несколько новообращенных, Билли. Тебе бы лучше отвести их в театр.
Повернувшись, Билли увидел перед собой глаза отца.
— Папа?
Реджинальд потрепал его по спине:
— Я еще в этом не уверен, молодой человек, и все же, сумасшедший я или нет, но понял, что должен остановить убийство. — Его глубоко посаженные карие глаза блеснули. — А теперь я готов посмотреть, что играют в этом театре.
Билли хотел обнять его, обхватить руками его мускулистые плечи и прижать отца к сердцу, но не мог. Пока еще не мог. Лишь когда к отцу вернется память. Пока он не уверится, что на самом деле он Джаред Баннистер.
Потирая шею, Билли спрыгнул с островка. Жасмин отползла назад, от страха вытаращив глаза, но Билли прошел мимо нее и махнул толпе:
— Мы должны спешить. Если вы хотите попасть в новый мир, то следуйте за мной. — Вокруг, пересвистываясь и окликая друг друга, собрались десятки новых приверженцев — и все они двинулись к театру.
— Подождите! — Констанс взяла Билли под руку и кивнула Реджинальду. — Вы ведите всех к театру. Чтобы войти в него, Билли необходимо кольцо, и я знаю, где можно раздобыть то, которое никому не нужно.
Реджинальд медленно повернулся и посмотрел на нее, прежде чем крикнуть: «Следуйте за мной!» Толпа уверовавших хлынула по узкой улице, пока остальные, бормоча ругательства и проклятия, потянулись к другим зданиям, оставив на площади грязные одеяла и остатки еды.
Билли высвободил руку.
— Мы должны спешить, — сказал он Констанс.
— Где кольцо?
— Оно при мне. — Констанс запустила руку в карман платья и посмотрела Билли в глаза. На мгновение какое-то воспоминание мелькнуло в его голове, тень лживой невинности в этих ангельских глазах. — Ты не помнишь меня? — спросила она.
Билли сделал шаг назад.
— Наама?
Выражение ее лица снова изменилось, и на этот раз Билли словно в туманной дымке увидел ту жестокосердую сестру при Моргане в третьем круге, которая подчинялась каждому ее приказу.
— Элейна? — Билли рванулся в сторону, но пальцы Элейны с силой вцепились ему в рубашку. Глаза ее вспыхнули злобой, и сейчас полыхали пронзительным кровавым сиянием, как луч лазера.
Из-за отворота ее платья показалась рукоятка кинжала, которую она крепко сжимала тонкими изящными пальцами. Элейна со странной улыбкой на лице нанесла удар, пронзив ему сердце; рукав ее платья сдвинулся, обнажив шрам на запястье.
— Никто… никогда… не… отвергал… меня, — выплюнула она, и каждое слово, слетавшее с искаженных злобой губ, было пропитано ядом.
Билли рухнул на спину. Задыхаясь и булькая кровью, он ухватился за рукоятку кинжала. Когда красный туман затянул ему глаза, он нащупал рукоятку и вырвал кинжал. По рукам его потекла теплая жидкость. Он куда-то уплывал; ему казалось, что он одновременно чувствует под собой булыжники мостовой и в то же время плывет над ними, словно чьи-то сильные руки подняли его. Красный туман медленно превратился в белый. И затем наступила темнота.