Дервин был младше. В свои пять лет он был главным наездником башни Хаберд.
— Я отправил его еще ночью с другим поручением, — ответил Бранд, высматривая, не возвращается ли с юга граак. Потом проворчал с горечью: — Наш лорд дурака валяет — посылает наездников с записочками для своей дамочки.
Аверан уже поняла, в чем дело. Когда-то и она частенько отвозила письма и розы от лорда Хаберда к леди Четхэм в Арроушир. В ответ леди посылала записки, медальоны, пряди своих волос и надушенные платочки. Лорд Хаберд полагал, видимо, что амурные дела скрыть проще, если посылать детей, а не кого-нибудь из взрослых воинов.
Плодородные равнины на востоке были окутаны утренней дымкой, которая, когда ее коснулись первые лучи солнца, окрасилась в бледно-золотой цвет. Тут и там из тумана, как изумрудные острова, выглядывали зеленые холмы. Аверан высматривала среди долин следы присутствия граака. Налетчик должен быть где-то там, где паслись жирные неповоротливые овцы.
— Когда опустошители доберутся сюда? — спросила Аверан.
— Часа через два, — ответил Бранд. — Самое позднее.
Времени укреплять оборону не оставалось. Обратись лорд Хаберд за помощью даже в ближайшие крепости, до них — день пути на самых быстроходных лошадях.
Бранд приложил руку ко рту, еще раз позвал граака. Аверан увидела вдалеке вынырнувшее из тумана желтовато-коричневое пятнышко, блеснувшее в солнечных лучах, — Налетчик откликнулся на зов.
— Налетчик стар, — сказал Бранд. — Придется тебе останавливаться, чтобы дать ему отдых. Аверан кивнула.
— Полетишь над лесом к северу, потом свернешь через кряж к горам Брэйс. Тут всего двести сорок миль — немного. К сумеркам ты уже доберешься до Карриса.
— Даже с остановками? — спросила Аверан. — Может, лучше лететь без посадки?
— Так надежнее, — сказал Бранд. — Не стоит спешить и загонять зверя без нужды.
«О чем это он?» — подумала Аверан. Конечно же, ей нужно спешить — гибель граака никак не сравнима с гибелью людей.
Но тут же она и поняла. Башня Хаберд обречена. Что бы теперь ни сделала Аверан, это уже не имело значения. Подмога все равно опоздает. Лорд Хаберд уже наверняка разослал во все стороны быстрых вестников. Их сильные лошади доберутся до цели раньше, чем она. Предельная скорость граака сорок миль в час, к тому же, летя на север в это время года, придется бороться со встречными ветрами. Быстрая же лошадь с несколькими дарами метаболизма, силы и жизнестойкости легко делала в час восемьдесят миль.
— Ты посылаешь меня вовсе не с посланием, — сказала Аверан. В горле у нее застрял комок, сердце застучало. Бранд посмотрел на нее с ласковой улыбкой.
— Нет, конечно. Я спасаю твою жизнь, дитя, — признался он. — Но, если хочешь, отвези послание герцогу Палдану. Вполне вероятно, что верховые не сумеют проехать.
Он наклонился и заговорщически прошептал:
— Но коли хочешь совета, не оставайся там. Дворец в Каррисе — смертельная западня. Если опустошители отправятся туда, они возьмут его за две недели, а Палдан может и не позволить тебе улететь. Скажи ему, что тебе ведено лететь дальше на север, в Монталфер, предупредить тамошнего лорда, нашего троюродного брата. Тогда Палдан не решится тебя задержать.
Налетчик не без труда проделал путь над туманными холмами, поскольку нес в огромной пасти украденную где-то овцу. Он энергично работал крыльями, пристально осматривая окрестности своими маленькими золотистыми глазками.
Зверь опустился на выступ, хлопая громадными крыльями так, что ветер растрепал волосы Аверан. Налетчик неуклюже подпрыгнул, потом осторожно опустил овечью тушу к ногам Бранда, как какая-нибудь гигантская кошка, притащившая хозяину в подарок дохлую мышь. Граак часто, тяжело дышал, и когда он попытался успокоить дыхание, складки кожи на его горле затрепетали.
Он наклонился и обнюхал грудь Бранда.
Бранд грустно улыбнулся, протянул свою единственную целую руку и, похлопав зверя по носу, просунул кусок мяса меж его саблевидных зубов.
— Я буду скучать по тебе, старая ящерица, — сказал Бранд. Он подбросил баранью ногу как можно выше. Налетчик подхватил ее, прежде чем она успела коснуться земли.
Бранд сказал Аверан:
— Я ездил на нем еще мальчишкой, лет сорок назад — и король Ордин тоже. Так что знай, ты летишь на королевском грааке.
Налетчик был один из самых старых в гнезде, и будь у Аверан выбор, она взяла бы другого граака. Но зато он был хорошо обучен, и Бранд всегда питал особенную привязанность к этому чудовищу.
— Я позабочусь о нем, не бойся, — сказала Аверан.
Бранд протянул руку вперед вниз ладонью, и громадная рептилия нагнулась и присела так, чтобы Аверан смогла влезть ему на спину. Как и все наездники, Аверан обладала дарами жизнестойкости и мускульной силы. Силы и выносливости у нее было больше, чем у взрослого человека, но, будучи ребенком, она без труда могла разместиться и удержаться на спине чудовища. Кроме того, она обладала даром ума и потому могла бы пересказать слово в слово почти любое послание лорда. Обладание такими дарами выделяло ее среди других детей. Ей было только девять, но она уже умела многое.
Аверан примостилась перед роговой пластинкой на шее зверя. Почесала его толстую кожу.
— Держись крепче, не падай, — сказал Бранд. Это было Первое правило, которое заучивали наездники, и форма прощания, напутствие перед каждой поездкой.
— Не упаду, — ответила Аверан. Он бросил ей маленькую сумку, в которой, когда Аверан поймала ее, звякнули монеты. Все сбережения Бранда, поняла она.
Она стиснула ногами шею граака, ощутила пульсацию мышц и напряжение зверя, ожидающего команды.
Ей хотелось еще что-нибудь сказать Бранду на прощание, но не было времени. И все же не верилось, что опустошители и вправду придут. Башня в это утро выглядела обычно, как в любой другой осенний день. Здесь, на выступе высоко над замком, по камням стелились папоротники адиантумы и вьюнки с широко раскрытыми пурпурными цветами. Было тихо и спокойно. Снизу от крепости доносился запах готовящейся еды.
Рассудок ее не в силах был осознать, что она улетает отсюда навсегда. Будь это обычный полет, Аверан сначала накормила бы граака получше. Но далеко с полным желудком не улетишь. Зверь быстро устанет, не выдержав ее тяжести.
Во рту у Аверан пересохло. На глаза навернулись жгучие слезы. Она шмыгнула носом и в последний раз спросила:
— Но как же ты, Бранд? Что будешь делать ты? Ты уйдешь из замка? Обещай спрятаться… если не ради себя, то ради меня!
— Бежать от опустошителей — верная смерть, — сказал Бранд. — Они меня перекусят пополам, как сосиску. И, боюсь, в таком виде, как теперь, из меня выйдет неважнецкий лучник.
— Тогда спрячься — ради меня, — взмолилась Аверан. Бранд был для нее всем — отцом, братом, другом.