— Возможно, я должен напомнить вам, Грегори, что Коричневые Рясы и Брендониты не имеют полномочий исключать кого-либо из Ордена согласно собственным заявлениям. Все ваши обвинения были отклонены.
— Но наши свидетельства, — не унимался монах. — У нас есть столько свидетельств.
— Видения, спектральные показания и сны не считаются допустимыми свидетельствами, — отрезал Руперт. — И вы это знаете. А теперь посторонитесь.
Фыркнув, монах развернулся и ушел прочь, выразительно посмотрев на Сайруса.
Худой мужчина в кремовом костюме выскочил вперед. Он уже почти стоял у стола.
— Орден хочет применить Особый закон.
Бородач поморщился.
— На каких основаниях, Сесил?
Адвокат, улыбаясь, повернулся к толпе:
— Эти дети стоят перед вами, надеясь стать Учениками в Ордене и наследниками одного из самых отъявленных преступников, которые когда-либо появлялись в этом обществе. Да, его так и не удалось исключить из Ордена, но все его нарушения были записаны. Если общество желает забрать наследство Скелтона целиком, это станет не несправедливостью, а лишь малейшим шагом в сторону исправления ошибок.
Толпа согласно зашумела, и щеголь повернулся к Сайрусу, пристально посмотрев ему в глаза.
— Кроме того, — заявил он, — двадцать один год назад, их отец, Лоуренс Смит, вышел из Ордена по собственному желанию. Дети преступника, наследники преступника? Хотел бы я знать, насколько эти двое будут способны проникнуться нашими взглядами и уважением к нашим законам. Хотел бы я знать, зачем они вообще здесь нужны.
Он снова подмигнул Сайрусу и повернулся к бородачу.
— Их наследование было письменно зарегистрировано за какие-то жалкие минуты до смерти мистера Скелтона, что по меньшей мере подозрительно, и их семья уже обладает сомнительной историей взаимоотношений с нашим Орденом. По сути, они будут единственными живыми членами Ордена, у которых есть известный предок, заключенный в Могильниках. В любом случае Особый закон в том виде, в каком он применялся в деле Эрхарт в тысяча девятьсот тридцать втором году, выглядит вполне оправданным требованием общества перед тем, как допустить подобное право наследования.
Руперт Гривз задумчиво почесал острую бороду и посмотрел своими черными глазами на Сайруса и Антигону.
— Будут ли какие-нибудь возражения? — спросил он.
Сайрус повернулся к сестре. Она нахмурилась и, похоже, была так же смущена, как и он сам. Снова повернувшись к бородачу, он растерянно пожал плечами. У него болели руки и кружилась голова.
— Если честно, я вообще не понимаю, что здесь происходит. Но этот тип какой-то скользкий.
— Наш адвокат… — Антигона оглянулась через плечо. Гораций исчез.
— Если позволите заявить, — продолжил между тем щеголь, — Орден желает предложить обязательное достижение звания Исследователя для вступления в право наследования и…
Мальчик за столом отрицательно покачал головой. По толпе пробежал шепоток, люди сзади начали привставать на цыпочки, чтобы увидеть то, что творилось у стола.
— В таком случае Орден хотел бы предложить обязательное достижение звания Путешественника и успешное…
Мальчик снова покачал головой.
— Общество не желает потребовать от них вступления в звание Путешественника? — И голос щеголя нервно подскочил. Толпа ждала в молчании. Руперт Гривз тоже ждал. Сайрус и Антигона ждали, понятия не имея, чего они ждут.
Мальчик за столом поджал губы. Впервые за все это время он посмотрел сначала на Сайруса, затем на Антигону. Потом кивнул и снова устало опустил взгляд.
Зал зашумел.
— Запечатайте записи! — прогремел Руперт. — Наследство Уильяма Скелтона, Хранителя в Ордене Брендона, объявляется временно неприкосновенным!
Из толпы вышли двое мужчин и закрыли гроб с телом Скелтона.
— Последний довод! — воскликнул щеголь, и толпа снова затихла. Мальчик отвлекся от своего огромного фолианта, в котором что-то записывал. — В соответствии с записями мистера Лоуни об Учениках Ордена произнесенная клятва представляет собой латинскую вариацию, последний раз использованную на этом континенте в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Орден хотел бы надеяться, что запросы, предъявляемые к Ученикам, будут соответствовать самой данной ими клятве. Пусть требования к достижению звания Путешественника будут установлены в соответствии со стандартами того года.
В толпе раздались удивленные восклицания и затем дружный смех.
— Это уже просто смешно. — Руперт Гривз покачал головой. — Даже для тебя, Сесил.
Все глаза дружно обратились к мальчику за столом. Он равнодушно пожал плечами, кивнул, черкнул что-то в своей книге и встал. Затем отвернулся и направился к небольшой двери в стене позади него.
Сайрус стоял, окруженный гамом голосов, и смотрел, как уходит странный мальчик. Он был очень голоден, весь заляпан кровью Горация, у него болело горло после вчерашнего дыма и ноги ужасно ныли. Вот и все, что он мог точно сказать. И он понятия не имел, что сейчас творится вокруг.
— Сай, — сказала Антигона. — Кажется, это было не очень хорошо.
Сайрус едва успел открыть рот, как между ними вклинился давешний щеголь, звонко хлопнул своей папкой с бумагами, улыбнулся и громко поскреб усы длинным узловатым пальцем.
— Детки, — кивнув, обратился он, — было очень приятно познакомиться с вами. Меня зовут Сесил Родес, и да, это было не очень хорошо. По крайней мере, уж точно не для вас.
Сайрус злобно сверкнул на него глазами. Вблизи щеголь был похож на гадкого усатого кролика.
— Вы мне не нравитесь, — прямо сказал он. — И не думаю, что когда-нибудь понравитесь.
— Ха-ха, — парировал тот. — Как забавно!
Бородатый человек постучал по кафедре.
— Родес, отойди. Новообращенные! — Его зычный голос наполнил весь зал и отразился от сводчатого потолка. — Подойдите к Книге и положите руки на стол.
Оглянувшись на толпу, Сайрус осторожно вышел вперед. Большинство людей улыбалось. Но не все эти улыбки были добрыми и открытыми. Ухмылки. Хихиканье. Противный шепоток. Он уже через это проходил. Что-то похожее он испытывал, когда уснул во время урока так крепко, что пускал слюни, и в этот момент его вызвали к доске.
Антигона уже стояла перед книгой, прислонив ладони к столу, и внимательно изучала содержание страниц. Сайрус сжал кулаки и уперся костяшками в гладкое, отполированное дерево.
Руперт Гривз вышел из-за кафедры и встал по другую сторону стола, глядя на них с высоты своего огромного роста.
— На колени.
Антигона послушно плюхнулась вниз. Сайрус аккуратно коснулся коленями холодного камня.
Гривз откашлялся.
— Отрекаетесь ли вы от зла и всех порочных сил в этом и других мирах?