– Абсолютно. Абсолютно нормальный. Настюша, все же очевидно, как божий день. Он хочет, чтобы его поймали. И чтобы это сделал не кто-нибудь, а именно ты. А если ты не сумеешь этого сделать, то он не хочет, чтобы его поймали. Или ты – или никто.
ИРИНА
Звонок Насти Каменской застал ее врасплох. В этот субботний полдень она, отправив Стасова с Татьяной и маленьким Гришенькой на долгую, до вечера, прогулку, готовилась к свиданию с Мишей Доценко.
После визита к фелинологу Саше Казакову вопрос о свадьбе обсуждался ими как дело давно решенное, Михаил вполне серьезно прикидывал, когда лучше идти в загс, чтобы бракосочетание попало на удобный день, ни в коем случае не на период Великого поста, а лучше всего – на Красную горку. Ира со всем соглашалась, но окончательно поверить не решалась, хотя и чувствовала, что влюблена в Доценко как юная девочка. Они уже были близки, но сегодняшнее свидание, помимо интимных радостей, было запланировано Мишей как очередной этап в обсуждении даты свадьбы и, что самое главное, для психологической подготовки Ирины к знакомству с будущей свекровью. Это знакомство Доценко хотел приурочить ко дню рождения своей мамы, которое будет иметь место в начале декабря.
Разумеется, Ира не отнеслась к Насте как к помехе своей личной жизни, они были слишком давно и хорошо знакомы, чтобы стесняться друг друга, но все-таки неожиданное желание Насти заехать поговорить вызвало легкое недоумение. В субботу? В отсутствие Татьяны? Странно.
Вид Насти поразил ее до глубины души, Ира, как ни силилась, не могла припомнить, чтобы Настя так одевалась не по случаю торжественного выхода.
– Ты в гости собралась? – спросила она – Или в театр?
– Нет, просто экспериментирую над собой, – уклончиво ответила Настя. – Когда Мишка придет?
– Мы договаривались – к обеду, часам к двум. А что, он тебе нужен?
– Пока не знаю, может быть, и нет. Ирочка, у меня к тебе вопрос, который может показаться странным, но поверь мне, это очень важно. Так что ты уж постарайся не отмахиваться, ладно?
– Господи, ты меня пугаешь! – всплеснула руками Ирина. – О чем таком страшном ты собираешься спросить? Погоди, прежде чем мы начнем разговаривать, скажи-ка, кофе тебе сварить?
– Сварить, – кивнула Настя, – и покрепче, а то я засыпаю на ходу. Всю ночь глаз не сомкнула.
Ира сварила кофе и, подав его в красивой изящной чашечке, уселась за стол напротив Насти, подперев рукой подбородок.
– Ну, теперь задавай свой страшный вопрос.
– Откуда ты так хорошо знаешь творчество Босха?
Ира оторопела. Она ожидала любого вопроса, только не этого.
– А при чем тут Босх?
– Ты сначала ответь, потом я тебе объясню.
– Ну… – Она замялась, но не от смущения, а от попытки сформулировать ответ как можно точнее и без лишних слов. – Я вообще люблю живопись, но традиционную: портреты, натюрморты. Всегда альбомы собирала, мне нравилось рассматривать репродукции. Когда в Питере жили, я постоянно в Русский музей бегала, в Эрмитаж. А тут мы с соседом разговорились, с Андреем Тимофеевичем, ты должна его помнить…
Настя молча кивнула.
– Заговорили о живописи, – продолжала Ирина, – он надо мной посмеялся, но так необидно, по-дружески, сказал, что у меня вкус неразвитый, и стал про Босха рассказывать. Знаешь, он так интересно рассказывал, я прямо заслушалась! И показал мне два альбома, подробно все объяснял по каждой картине. А недавно подарил мне альбом Босха.
– В связи с чем?
– Ни с чем. Просто так, взял и подарил. А что в этом такого? Это же альбом живописи, а не бриллианты.
– И давно это случилось?
– Нет, где-то в середине октября.
– То есть после телемоста?
Ира задумалась. Да, кажется, это было после той передачи. Точно, это произошло на следующий день после истории с рынком. Котофеич зашел к ней днем, принес завернутый в подарочную упаковку альбом и сказал, что живопись – лучшее лекарство от стрессов.
– Да, – уверенно ответила она, – после телемоста.
– Теперь второй вопрос. Ты помнишь моего брата Сашу Каменского?
– Конечно, – удивилась Ира. – А какая связь между Босхом и твоим братом?
Я что-то не улавливаю.
– Погоди, Ириша, дай мне сначала задать все свои вопросы, потом я буду отвечать на твои. Ты много общаешься со своим соседом?
– Можно сказать, что много. Особенно в последнее время, после того как случилась эта история с телемостом. Он очень озаботился моей безопасностью и настаивал на том, чтобы я была осторожной и при любой возможности пользовалась его помощью.
Настя нахмурилась:
– Помощью какого рода?
– Например, не открывала дверь посторонним. Он хотел, чтобы каждый раз, когда в дверь звонит кто-то чужой, я предварительно звонила ему по телефону.
Ну и вообще… Настя, я не понимаю, что мы тут с тобой обсуждаем. Ты можешь говорить открытым текстом?
– Могу, только сначала еще один вопрос, последний. В разговорах с соседом никогда не всплывал намек на то, что он знаком с моим братом?
– Нет, – твердо ответила Ира. – Я бы обратила внимание. Это был последний вопрос, теперь объясняй, в чем дело.
Она очень старалась казаться спокойной и ничего не понимающей, но беспокойство, которое периодически грызло ее на протяжении последнего времени, становилось все сильнее. Вот теперь и Настя заговорила о Котофеиче.
Неужели подозрения ее не беспочвенны?
– Видишь ли, – неуверенно начала Настя, – мы с этим Шутником совсем запутались, и в голову стали лезть всякие бредовые идеи. Мне ни в коем случае не хотелось бы бросать тень на уважаемого человека, поэтому я просто поделюсь с тобой некоторыми своими соображениями. Не принимай их за окончательное решение, хорошо?
– Хорошо.
– Так вот, в результате долгих размышлений я пришла к выводу, что преступник должен быть знаком одновременно и с тобой, и с моим братом. Или с его женой. Поэтому я пытаюсь найти такого человека. Что ты вообще знаешь о своем соседе?
– Он пенсионер, – быстро начала Ира, – вдовец, жена умерла два года назад, у него есть сын…
И запнулась. Собственно говоря, на этом ее информация о соседе была исчерпана. Только сейчас она сообразила, что даже фамилии его не знает.
– А чем он занимался до того, как вышел на пенсию?
– Я не знаю. Он сам не рассказывал, а я не спрашивала. Настя, я… мне…
Ты не смейся надо мной, пожалуйста, я тебе кое-что расскажу.