И когда ей показалось, что она вот-вот взорвется от охватившего ее напряжения, Джейк замер и взглянул на нее горящими страстью глазами, окаймленными густыми пушистыми ресницами. Не сводя с нее глаз, он снова взял ее руку и медленно повел по твердым мускулам груди к плоскому животу. Она почувствовала, как сокращаются под ладонью мускулы, темные завитки волос щекотали пальцы, но Джейк упрямо тянул ее руку вниз, пока она не затаила дыхание.
О, эта часть его тела так отличалась от того, что она себе представляла: твердая, горячая. И одновременно странно мягкая, с бархатистой головкой. Джейк продолжал удерживать ее, закрыв глаза и буквально вибрируя от напряжения. Потом медленно отнял свою руку.
Ее пальцы обвились вокруг набухшей плоти, гладя, лаская, неспешно двигаясь вверх-вниз, и эта пока еще невинная игра заставляла кровь быстрее бежать в жилах. Вздыбленный стержень трепетал при каждом ее прикосновении, и она услышала, как Джейк едва слышно простонал сквозь стиснутые зубы:
— Иисусе…
Она всмотрелась в его лицо, всегда казавшееся таким жестким и неприветливым, но сейчас искаженным чем-то вроде боли. На шее беспорядочно билась жилка, и стоило ей чуть сжать руку, как он бессильно откинул голову.
Теперь она осмелела, спеша так же хорошо узнать его тело, как он — ее. Жадно гладила его грудь, живот, ощупывала рубцы и шрамы, маленькие и длинные, плоские и узловатые.
— Господи, Анжи, — вырвалось у него, когда она снова сжала его готовое к бою копье, и на этот раз он удержал ее руку и молниеносным движением толкнул Анжи на спину, раздвигая коленом ее бедра.
Глаза его сверкнули таким огнем, что Анжи поняла: больше он ждать не будет. Джейк навис над девушкой, и его раскаленная плоть вошла в нее… совсем чуть-чуть. Ощутив нестерпимое давление, она застонала. Но Джейк поспешно заглушил невысказанную жалобу свирепым поцелуем, отвлекшим ее от безжалостного вторжения.
Он целовал ее жарко, пламенно, по-хозяйски властно, пока она не забыла, что должно случиться в следующее мгновение. И тут он вонзился в нее, одним рывком войдя до конца, погрузившись в тугую расселину. Анжи изогнулась и вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, ибо неприятные ощущения почти сразу же прошли, так быстро, что показались почти нереальными.
Девушка тяжело дышала и не двигалась. Джейк поднял голову и с беспокойством взглянул на нее. И хотя лицо его заострилось от напряжения, голос был ласковым, почти нежным.
— Самое худшее позади, девочка. Даю слово. Больше никакой боли.
Не совсем поверив, Анжи закрыла глаза, но, когда он стал двигаться медленными, уверенными выпадами, ее не слишком усердное сопротивление куда-то пропало. Правда, острая, хотя и мимолетная, боль все же уничтожила сладостное возбуждение, владевшее ею раньше.
Но он опять стал целовать ее, лаская губами и языком, пронзая ее и отступая. Наслаждение казалось не таким острым, как раньше, потому что рана от бесцеремонного вторжения была еще свежа, но вскоре возбуждение снова начало расти. Бедра поднялись, встречая его настойчивые толчки, и вскоре они уже двигались вместе, во вновь найденном идеальном ритме.
Как странно, что совсем недавно она даже не знала о его существовании, а теперь они близки, как только могут быть мужчина и женщина… Неужели он вот так же ласкал Эжени? И ту, неизвестную Анну? Ну конечно, иначе и быть не могло, и безрассудная, слепящая ревность на мгновение застлала ее мозг. Они познали то же самое, что и она!
Нет, не стоит думать об этом сейчас, когда он сжимает ее в объятиях. И подарил ей такие чудесные ощущения… Может, все-таки она ему небезразлична… может, он даже любит ее, иначе не был бы так заботлив и нежен…
По мере того как убыстрялись толчки, она инстинктивно подлаживалась под движения Джейка, так что все мысли вылетели у нее из головы и лишь хриплые ласковые слова звучали в ушах небесной музыкой. Он называл ее ангелом, дорогой девочкой…
Наконец он сдавленно пробормотал что-то и, на миг напрягшись, бессильно обмяк на ней, все еще сжимая в объятиях, прежде чем откатиться и лечь на бок.
Анжи лежала неподвижно, пока сердце снова не забилось ровно, но непонятная пустота так и не была заполнена, томление не было утолено. Неужели это все? Разве не ожидал ее некий… некий грандиозный апофеоз?
Она почувствовала его взгляд и внезапно застеснялась. И когда отвела глаза, Джейк тихо рассмеялся.
— Надеюсь, ты не вообразила, что это все, малышка? — лениво протянул он. — В таком случае ты ошиблась. Поверь, не все сразу. Твое блаженство еще впереди.
— Сколько же мне ждать?
Немного расстроенная крушением своих великих надежд, она вовсе не рассчитывала, что он ее поймет. Но как ни странно, Джейк понял.
— Милая… посмотри на меня.
Но она не послушалась, и тогда он приподнял ее подбородок. В уголках его рта таилась легкая улыбка, а во взгляде — нечто вроде нежности.
— Один Бог знает, почему женщины созданы так, что первый раз для них самый неприятный, а чаще всего и тяжелый. Не то что для мужчин. Но потом… потом будет гораздо лучше. Намного. Даю слово.
Девушка напряженно замерла. Потом? Значит, они встретятся снова, и в таком случае он прав: все будет куда лучше Она это чувствует.
Анжи со вздохом положила голову ему на плечо, и о г прижал ее к себе, так что она впервые за долгое время обрел покой и почувствовала себя в безопасности. Как прекрасно лежать вот так рядом, словно они давние любовники.
Успокоенная мерными ударами его сердца, Анжи мед ленно расслабилась. Так вот что это такое — познать мужчину, ощутить истинную близость, куда более.
удовлетворяющую, чем само физическое слияние. Никакие рассказы Симоны не могли подготовить ее к случившемуся. Но может, это потому, что Джейк так отличается от Жан-Люка. Да-да, наверняка так и есть. Иначе почему ей так хорошо? Настолько, что даже в сон потянуло?
И хотя было уже поздно и она знала, что пора возвращаться в отель, все же закрыла глаза… всего на несколько минут…
Казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле уже минут через двадцать Джейк пошевелился, и Анжи сквозь дремоту запротестовала, когда он стал будить ее.
— Нужно идти, Анжи. Ну же, ангел, не капризничай. Одевайся.
Она неуклюже поднялась, позволив ему обтереть себя тепловатой водой из тазика и немного покраснев, когда он осторожно провел тканью между бедер. Потом помог ей одеться, заглушая поцелуями все возражения, и встал на колени, чтобы натянуть белые шелковые чулки.
Девушка покачнулась, и он поспешно подхватил ее под руку.
— Сейчас тоже оденусь и отвезу тебя. Богу известно, как мне хотелось провести с тобой ночь, но тогда утром беды не оберешься.
Утром… Как она встретится с ним лицом к лицу при солнечном свете? И что при этом почувствуют они оба? Может, теперь Джейк станет относиться к ней нежнее? Или отвергнет, как Жан-Люк — Симону?