— С развлечениями придется подождать, — усмехнулся сэр Чарльз, помахивая плеткой. — Пока мы не закончим нашу маленькую беседу.
— Я уже сказал, что эта дрянь, княгиня Мария, отказывается платить, пока не получит доказательства. То есть не увидит письма. Что вы предлагаете делать?
— Вы знали, что княгиня отправила дочь в Англию? Точнее, в Суррей.
Николай нахмурился. Вообще-то ему было плевать и на княгиню, и на ее дочь.
— А какое мне дело?
— Во-первых, это доказывает, что в письмах есть нечто заслуживающее внимания. Нечто, что надобно скрывать. Иначе княгиня никогда не отправила бы дочь в такое путешествие.
— Подождите-ка, — проворчал Николай. — Вы же вроде бы говорили, что знаете, что там в этих письмах.
— Говард Саммервиль утверждал, что в них содержатся некие грязные секреты, поскольку письма не только написаны с использованием шифра, но герцог Хантли избил его едва ли не до смерти, когда поймал при попытке их украсть. Нужно было убедиться, действительно ли этот дурачок напал на что-то ценное или все его рассказы — пустая похвальба.
Николай стиснул зубы от злости. Получается, он рисковал жизнью только ради того, чтобы англичанин проверил свою догадку?
— Вы обманули меня?
— Я сказал то, что вам следовало знать. — Ричардс пожал плечами, показывая, что не принимает обвинения. — Теперь же присутствие дочери княгини Марии в Суррее угрожает помешать нашим планам.
— Почему?
Пугающе черные глаза сузились в холодном гневе.
— Потому что именно там письма видели в последний раз.
— Так они у нее?
— Откуда мне знать? — Ричардс швырнул плетку на кровать. — Некоторое время назад я послал своих людей обыскать дом герцога, но нахождение там мисс Софьи серьезно осложняет положение.
Николай потянул за платок, не в первый уже раз кляня себя за то, что согласился, поддавшись обещаниям сэра Чарльза Ричардса, участвовать в рискованном предприятии.
«Можно подумать, у тебя был выбор», — прошептал голос в голове.
Игра была его страстью и слабостью, и, проигравшись в пух и прах проклятому англичанину, он сам загнал себя в ловушку. Сказать по правде, предложенный план казался достаточно простым для исполнения и обещал принести кругленькую сумму. Кто бы устоял перед таким соблазном?
Теперь оставалось только клясть себя за глупость.
— Не надо было подходить к княгине, не имея на руках самих писем.
— Получить выкуп вы хотели не меньше меня. Да и кто мог подумать, что императорской шлюшке достанет духу устоять перед угрозой?
Черные глаза недобро блеснули.
— Очевидно, вы были недостаточно убедительны.
Николай вздрогнул. По спине побежали мурашки страха.
— Я сделал все так, как мы договаривались. Не моя вина, что княгиня…
— Замолчите, — оборвал его Ричардс. — Я устал от ваших оправданий.
Николай сглотнул подступивший к горлу комок.
— Ну что ж. Мы сделали ставку и проиграли.
Англичанин сделал шаг вперед. Выражение его лица не обещало ничего хорошего.
— Дело не закончено. Я намерен получить свои деньги.
— Как? Если девчонка доберется до писем, они поймут, что мы эти письма и в глаза не видели.
— У моих людей в Англии приказ не спускать с нее глаз. Если мисс Софья найдет письма, они отнимут их у нее.
— А если не найдет?
— Тогда она вернется в Россию с пустыми руками и сообщит матери, что письма пропали.
Дырок в плане было больше, чем в швейцарском сыре, но указывать на них англичанину Николай не стал. Жизнь не баловала его в настоящий момент, но и спешить на встречу со смертью, тень которой мелькала в глазах компаньона, он не намеревался.
— Так что, будем ждать?
— Нет. Нельзя допустить, чтобы княгиня заподозрила блеф, — бросил с мрачной угрозой Ричардс, и Николай порадовался, что не знает, о чем думает чужестранец. — Вы подойдете к княгине еще раз и предупредите, что каждая неделя молчания увеличивает сумму выкупа на пять тысяч рублей.
Николай осторожно отступил на шаг.
— А если она откажется?
— Будешь напоминать ей об этом каждый день. Не давать покоя. Пусть лучше беспокоится, чем думает о том, как бы нас перехитрить. — Англичанин усмехнулся: — Женщины, когда волнуются, не способны вести себя разумно.
Невеселый смех Николая прозвучал в пустой комнате призрачным эхом.
— Вы хоть раз встречались с княгиней?
— Она женщина. — Ричардс махнул рукой, показывая, что не желает принимать княгиню в расчет, и явно недооценивая ее силу воли. Глупец. — Держи ее в страхе, припугни, что потеряет своего богатенького любовника, и она согласится сделать все, чтобы сохранить то, что имеет.
— А почему именно я должен подходить к ней? — Николай решил сменить тактику. — Получается, всю опасную работу делаю я, а вы только прячетесь в тени.
Прежде чем русский успел что-то добавить, англичанин в два шага пересек комнату и схватил его за горло с такой силой, словно собирался свернуть голову.
— Вам за это платят, разве нет? — угрожающе прошипел он. — И поверьте мне, если попадете в руки ваших властей, можете считать, что легко отделались. Подведете меня — отрежу голову и брошу на съедение волкам. Вы поняли?
Кровь застыла в жилах у Николая.
— Да.
Ричардс отбросил русского к стене и, достав из кармана платок, демонстративно вытер ладони.
Вот же дрянь.
Николай выпрямился, одернул сюртук.
— Пока я буду донимать княгиню, что будете делать вы?
— Отправлюсь в Париж. Оттуда держать связь с моими людьми в Англии намного легче.
— Другими словами, вы оставляете меня одного? Чтобы меня повесили как предателя?
— А вот это, мой дорогой, зависит уже только от вас. Делайте то, что сказал, и мы оба разбогатеем.
Убедившись, что Николай все понял, Чарльз вышел из комнаты пыток в коридор. Этот недалекий русский мог сколько угодно проклинать его, но они оба знали: бросить открытый вызов он не посмеет.
Именно поэтому Чарльз и выбрал Николая в помощники.
А вот с княгиней он просчитался, недооценил ее упрямства и в итоге остался без денег, в которых отчаянно нуждался.
Усилием воли Чарльз отогнал рвущуюся на волю черную ярость. Ту самую, что долгие годы, еще с детства, отравляла его существование. Он, конечно, с удовольствием перерезал бы глотку этой дряни, но проблема все равно осталась бы нерешенной.
Нужны деньги. Если он хочет сохранить в тайне свой грязный маленький секрет, ему нужны деньги.