— Нет! О Боже, что ты…
— Тихо, — произнес он, быстро закрыв ее рот своей рукой и забормотав успокаивающие слова, словно она была испуганным ребенком; через мгновение Тори почувствовала, как Кинкейд пытается войти в нее. Он подался вперед, и боль стала почти невыносимой. Тори вцепилась пальцами ему в спину, стиснув ткань рубашки, инстинктивно прогнулась.
Следующее движение Ника было резким и внезапным, Тори не ожидала его. Острая боль пронзила тело девушки. Она закричала. Ник немного приподнялся, посмотрел на Тори в полумраке скалистого укрытия и произнес:
— Девственница, Венера?
Она испуганно взглянула на него, устыдившись своей неопытности; спустя мгновение он покачал головой и пробормотал что-то о невероятном везении. Тори задыхалась, жадно ловила ртом воздух, а Ник целовал ее, пока она не расслабилась. Их пальцы сплелись, он развел ее руки в стороны, прижал к мягкой траве и начал медленно двигаться. Поначалу Тори испытывала легкую боль, потом ощущения стали более приятными. К ней вернулось возбуждение, внезапно уничтоженное болью. Движение океана сливалось внутри ее с движениями Ника, которые нарастали, захватывали, и, наконец, по телу Тори стала растекаться незнакомая горячая волна. Задыхающейся девушке вдруг показалось, что она тонет в теплых волнах, наступила восхитительная расслабленность.
Тело Ника напряглось, он застонал, замер и обессилено лег на нее. Она обняла его; все случившееся так потрясло Тори, что она не могла вымолвить ни слова. Беспокойное, неистовое желание, мучившее ее, наконец растаяло. Да, она получила то, что хотела.
Потом она позволила ему вымыть себя краем рубашки, который он намочил в океане. Все происходило точно во сне. Тори ахала, когда холодная мокрая ткань прикасалась к ее коже. Ник помог ей надеть юбку и блузку, поискал чулки и туфли, заботливо очистил их от песка.
— Где ты живешь, Венера?
Она подняла голову, изумленно поморгала, еще не придя в себя окончательно. Реальность возвращалась медленно, но изрезанные куски головоломки постепенно соединялись в единую картинку — Тори осознала, что произошло. Проглотив слюну, она сумела улыбнуться.
— Конечно, в морской раковине.
Зловеще красивый Люцифер в маске соблазнителя усмехнулся. На самом деле соблазнительницей была она. Иезавель. Господи, те бостонские гарпии были правы. Она действительно цыганка, необузданная язычница. Что бы сказала тетя Кэтрин, если бы узнала правду? И, Господи, Питер.
Ник с кошачьей грацией поднялся с земли и протянул руку Тори, помогая ей встать.
— Проводить тебя до дома? Ты нетвердо стоишь на ногах, Венера.
— Нет. Пожалуйста, не надо, со мной все в порядке. Я не знаю, что… почему… нет, правда. Со мной все в порядке.
Он внимательно посмотрел на Тори, но она старательно отводила взгляд, потому что была готова расплакаться и боялась, что он заметит это. Все должно было произойти иначе. Где те прекрасные чувства, которым положено появляться после такого события, меняющего всю жизнь? Она показалась себе глупой. Неистовые, восхитительные ощущения, захватившие ее недавно, уже исчезли, уступив место опустошенности.
— Ты говоришь так, словно с тобой не все в порядке. Я отведу тебя домой.
— Нет!
Столь категоричный отказ заставил Ника пристально посмотреть на девушку.
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь. Ты ничего не понимаешь. Она сделала глубокий вдох и вяло улыбнулась.
— Дело совсем не в том, о чем ты подумал. Пожалуйста, не оскорбляй меня, — добавила она, когда он сунул руку в карман куртки, словно собираясь достать оттуда монету.
Она попятилась назад, едва не упала, потом повернулась и побежала по петляющей дороге, которая тянулась от берега к обрыву. Слезы ослепляли девушку. Ей уже не вернуться к прежней жизни. Никогда. Все изменилось раз и навсегда за какой-то час, за один миг слабости.
Она хотела знать, будет ли сожалеть об этом завтра.
Кто-то пел в саду асиенды чистым прозрачным голосом. Французские слова звучали нежно и грустно. Остановившись, Ник прислонился к широкому стволу дуба, чтобы прикурить тонкую сигару. Над коричневым кончиком заструился ароматный дымок, от которого у Ника защипало в глазах. Он сделал затяжку, прищурился и стал слушать. Когда песня закончилась, он бросил сигару на дорожку и растоптал ее каблуком.
— Bonjour! [18] — тихо сказал Ник, испугав певунью, которая резко повернулась, привстала с чугунной скамьи и поднесла руку к шее.
— Месье… — смущенно пробормотала она. Когда девушка поднялась, светлые волосы упали ей на глаза. — Я не знала, что вы здесь.
— Было бы обидно, если бы такое чудесное пение никто не услышал, ma belle [19] .
Девушка слегка сдвинула брови, потом ее глаза округлились.
— Вы — человек с площади… о, j'avoue que cela est supresant… [20] — Она отступила на шаг, и он, усмехнувшись, последовал за ней.
— Approcher, que je vous embrasse [21] .
Услышав французскую речь, девушка немного успокоилась и улыбнулась. Убрав волосы с глаз, она бросила на него взгляд из-под ресниц. Она была хорошенькой и напомнила ему некую fille de joie [22] , которую он однажды встретил в Новом Орлеане. Несмотря на дерзость его предложения и ее изумленный протест, своими глазами и позой девушка соблазняла, а не отталкивала Ника.
Они сели на деревянную скамейку в дальнем углу сада и заговорили. Девушка сказала, что ее зовут Колетт. Она недавно приехала в Калифорнию со своей хозяйкой.
— И кто твоя хозяйка, красавица? — Он улыбнулся. — Надеюсь, не та испанская ведьма, которая смотрит на меня с ненавистью.
— Тетя Бепита? — Колетт захихикала, вызвав этим раздражение Ника, и пожала плечами. — Нет, не она. Моя maotresse [23] молода, красива и gai comme un pinson [24] , но здесь, по-моему, ей не очень-то весело.
— Правда? — В глубине его сознания прозвучал предупреждающий звоночек. Нику показалось, что сейчас он узнает нечто такое, что ему может не понравиться. — С чего бы ей грустить, petite [25] ?
Девушка снова пожала хрупкими плечами, и, когда она слегка придвинулась к Нику, он ощутил приятный аромат французских духов.