Испания. Или даже Франция. Наполеон сейчас опять в плену и находится на Эльбе. Во Франции дела обстоят несколько иначе — у женщин бывает много любовников, и это не встречает такого сурового осуждения, как здесь. Возможно, тетя Селеста поедет вместе с ней, и они станут жить в деревне, в симпатичном маленьком домике, окруженном виноградником, где не будет сырости и промозглости, но будет солнечно и тепло. А если она накопит достаточно денег, то, возможно, к ним приедет и папа Пьер, тем более что там почти так же тепло, как в Индии. Да, это было бы чудесно, лишь бы Уолвертон заплатил ей обещанную сумму. Если она уедет сейчас, он не заплатит ей ни единого пенни, об этом он недвусмысленно заявил.
Запрокинув голову вверх, Кайла стала смотреть на густые кроны величественных дубов, которые росли на этом месте уже лет двести. На ухоженных площадках возвышались статуи, из открытых ртов рыб в каменном бассейне били струи воды.
Что помешает ей выполнить условия сделки, которую она заключила с Бретом? Если верить слухам, он не держал любовницу долго и через какое-то время заменял ее новой. Оставаться с ним за деньги было не так уж и глупо. В конце концов, ей больше нечего терять — об этом Кайла постоянно напоминала себе, когда начинала сокрушаться по поводу случившегося. Она свободна и может уехать во Францию, стать совершенно независимой, завести себе любовников, если пожелает… а может, даже и мужа.
Но прежде всего она должна выбросить из головы мысли о допущенной по отношению к ней несправедливости, ибо они ничем ей не помогут. Равно как не поможет непонятное чувство горести, которое Кайла иногда испытывала при взгляде на Брета, или необъяснимое волнение, появлявшееся всякий раз, когда он смотрел на нее, касался ее, или когда она порой мечтала по ночам, будто он по-настоящему нежен с ней и любит ее.
Кайла закрыла глаза, стараясь выбросить все мысли из головы, ни о чем не думать, а лишь слушать успокаивающее пение птиц, шелест листвы да шум фонтана. Воздух был напоен запахом цветов, который она затруднялась определить. Жасмин? «Нет, слишком рано для этих мест», — рассеянно подумала она. Дни уже стали теплее, а вот ночи все еще прохладные. Возможно, это пахнет бирючина — вон какие гроздья крошечных цветов.
— Извините меня, мисс.
Низкий грудной голос вывел Кайлу из задумчивости. Она резко выпрямилась, и книга соскользнула с ее колен на траву. Перед ней возвышался Годфри. Темное лицо его было бесстрастным и невозмутимым.
— Д-да? В чем дело?
Если он и заметил ее нервозность — а иначе и быть не могло, — то не стал это комментировать и вежливо поклонился. На нем были бежевые брюки, белая рубашка, парчовый жилет, что плохо сочеталось с длинной косой на спине.
— Желаете пить чай здесь, в саду, или хотите перейти в гостиную, мисс?
— Я… пожалуй, в гостиной, благодарю вас. Уже так поздно? Я не заметила… такой приятный день. — Слова невольно сорвались с ее уст и прозвучали довольно глупо, но Кайла была не в силах остановиться. — Не по сезону тепло, хотя я пока не очень привыкла к английской погоде и к английской весне… А вы?
— Это моя вторая весна здесь. До этого я бывал здесь еще мальчиком. Мне здешняя погода кажется приятной, хотя и сырой по сравнению с той. к которой я привык дома.
— Дома? Вы имеете в виду Америку?
Годфри кивнул, солнечный свет отразился в его черных глазах. Несмотря на подчеркнутую почтительность, он походил скорее на хозяина, чем на слугу.
— Да, разумеется. Там все по-другому. У нас там обширные бесплодные равнины, зато целая радуга красок, даже в пустынных районах. Мне приходилось видеть места с разноцветными скалами и кактусами. Очень красивое зрелище, знаете, у кактусов бывают очень красивые цветы.
Смущение и беспокойство Кайлы исчезло. Она поднялась, разгладила одной рукой юбки, а другой приняла протянутую Годфри книгу, которую она обронила.
— Спасибо, Годфри. Я могу вас так называть?
— Если вам угодно.
— Но я полагаю, это не настоящее ваше имя.
Улыбка тронула уголки его точеного рта.
— Нет, не настоящее.
— Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, как ваше настоящее имя?
— Нет, но я сомневаюсь, что вы поймете, если я произнесу его на моем родном языке.
— А-а, на языке, на котором вы говорили с Бретом после первой… моей ночи здесь?
Годфри слегка прищурился, когда Кайла запнулась и покраснела, однако кивнул.
— Да. Изавура. По-английски — Бешеный Медведь.
— Почему вы сменили имя?
— Я посещал школу в Англии вместе с Бретом, и мое имя было трудно выговорить. Поэтому мне дали имя, которое сочли наиболее подходящим. Мне оно понравилось, потому что его корень «God» означает «Бог»и это наводит меня на мысли об отцах, которые были добры ко мне, когда я был совсем ребенком. Проводить вас в дом?
Кайла приняла предложенную руку, чувствуя себя несколько неловко рядом с великаном мужчиной с лицом дикаря и безупречно светскими манерами. Впрочем, она находила его внешность вполне привлекательной. Он задержался в гостиной, и они заговорили об Индии. Годфри сказал, что всегда мечтал посетить эту страну и поохотиться там.
— Я представляю, как едет на слоне или стреляет в пантер какой-нибудь индийский раджа. Странно, что Колумб принял Америку за Индию. У нас нет ни одного слона. Зато у нас огромные стада бизонов, которые могут заполнить равнину от горизонта до горизонта. Очень впечатляющее зрелище, хотя и не в такой степени, как слоны.
Кайла негромко засмеялась. Ни к чему не обязывающий разговор и приятные естественные манеры собеседника рассеяли ее страх перед этим человеком, и он более не казался ей свирепым и грозным. Годфри был умным и общительным, он мог бы чувствовать себя как дома в любой гостиной, если бы, конечно, не его экзотическая внешность.
— Почему вы не живете в Лондоне? — спросила Кайла, когда наступила пауза. — Я думаю, вы получили бы удовольствие от музеев и галерей.
— Да, но я уже побывал везде.
— А может, вы предпочитаете жить здесь, потому что… отличаетесь от других внешне? — Кайла слегка зарделась, затем пожала плечами и с легким смешком сказала: — Надеюсь, я не обидела вас. Вы, должно быть, и сами знает, что ваша длинная коса придает вам весьма колоритный вид.
Годфри улыбнулся.
— Мальчиком я носил более традиционную для Англии прическу. Став взрослым, предпочитаю выглядеть так, как мне нравится. Это напоминает мне о моей родине и моей семье. Брету все равно, поэтому я делаю что хочу, хотя это и вызывает немало комментариев и даже шок, когда я появляюсь на публике. — Он слегка пожал огромными плечами. — Кроме того, здесь удобнее в том отношении, что я могу охотиться в лесу, спать под звездами и слушать, как поет песню ветер и шелестят кроны деревьев.