Силия готовилась к отъезду из Коломбо, намереваясь вернуться домой, в имение, романтично названное отцом в честь Марианны.
Даже если там поджидал ее Рональд.
Девушку угнетало предстоящее замужество, да и разлука с ним на несколько дней ничуть не улучшила настроения.
«Брак не стал смыслом моей жизни», — думала Силия, сопровождая дядю на встречу с англиканскими священниками и миссионерами.
Ее неотступно преследовали короткие тревожащие фрагменты воспоминаний детства.
Однажды, войдя в храм в маленькой рыбацкой деревеньке Пандадура, Силия почувствовала, что когда-то все это видела.
Она посещала буддийский храм вместе с Корой.
Ее подружкой…
Нет. Корой, которую Рональд назвал ее подружкой.
Этот случай укрепил желание Силии вернуться на плантацию Марианны. Разгадки таились в прошлом, а прошлое связано с имением.
Эта мысль напугала Силию не больше, чем путаница в голове, ночные кошмары и фрагменты воспоминаний детства.
Что ж, все в порядке. Рональд женится на ней, даже если от нее отказался Грант.
Рональд предан и верен ей. Он сделает все, что она пожелает. Вполне достаточно, чтобы жизнь сложилась удачно.
Или вполне достаточно, чтобы прекратились кошмары…
Но когда Силия расположилась в отдельном купе первого класса и поезд понес ее к месту назначения, девушка не испытала душевного подъема. Она раздвинула шторы и углубилась в созерцание живописных пейзажей. Там, за окном, бежали темнокожие, почти голые дети и весело махали руками, догоняя пыхтящий состав.
— Отвратительно! — возмутилась Гертруда. — Выпускать детей из дома в подобном виде! Что ж, одна из задач нашей миссии — научить туземцев пристойно, по-христиански одеваться.
На каждой стоянке поезд наводняли дети и женщины. Они предлагали фрукты и желтые самбили — разновидность кокосовых орехов с мягкой серединой.
Силия внезапно поняла, что помнит названия, вкус и запах многих фруктов и сладостей, которые протягивали в открытые окна на всех станциях.
И чем дальше углублялся состав в окутанную дымкой холмистую страну, тем сильнее расхваливали Антея и Джордж меняющиеся за окном пейзажи. А у Эмили с каждой милей все шире открывались глаза, и она буквально потеряла дар речи, пока они пересекали туманную равнину с кокосовыми пальмами и каучуковыми деревьями. Затем пейзаж сменился: мимо побежали зеленеющие влажные террасы рисовых посадок, и поезд, пыхтя, повернул к лесистым горам.
Антея читала Джорджу вслух путеводитель и время от времени бросала осуждающие взгляды на Силию, сидевшую словно в трансе и за все путешествие не проронившую ни слова.
Девушка закрыла глаза. От монотонного голоса Антеи на душе у нее становилось все тоскливее, хотя они приближались к месту назначения. Что они обсуждают? Виды за окном или вопрос о том, стоит ли идти в вагон-ресторан? В начале Рамбуканской ветки их надолго отправят на запасной путь, пока сзади к составу не прицепят более мощный локомотив — иначе поезду не преодолеть подъем.
Внезапно Силия вспомнила вкус карри — настоящий, острый, обжигающий рот, так полюбившийся ей в детстве. И придорожных торговцев мягким и хрустящим горошком, приправленным жгучим перчиком чили.
А ярче всего — зеленые незрелые кешью, сваренные в кокосовом молоке с небольшим количеством соли и завернутые в кулечки из листьев. И еще мускат — нежный, сочный, наполненный миндалем и перетопленным маслом.
И конечно, на завтрак кузнечики — то с яйцами, то с острой приправой из маринованных овощей: мелко порубленного лука, сока лаймы, протертой мальдивской рыбы и земляных орехов. Или с кокосовой приправой — слегка тушенной и такой же жгучей.
Силия сидела на кухне на полу, брала еду пальцами, как и слуги, и чувствовала себя такой же, как они. По крайней мере до тех пор, пока не приехала тетя Гертруда, — с ее шныряющими глазами, ехидными речами и пугающими возгласами.
Силия смотрела в окно из-под полуприкрытых век… И вдруг…
Нет, она помнила не все. Только обрывки жутких танцев шаманов в масках, ослепительные вспышки света и запах навевающих сон курений…
Вместе со светом и терпким ароматом курений из-за черного занавеса на нее надвигалась бесформенная фигура огромного человека. Он угощал ее сладостями и хвалил за то, что она такая славная, хорошая маленькая девочка…
Вдруг захотелось бежать, избавиться от наваждения, нестись без оглядки босиком в узком льняном платьице, под которым ничего не было.
Нет! Нет! Надо освободиться! Для этого стоит только открыть глаза, и она снова окажется в безопасности. Будет собой, а не испуганной девчонкой, которую она не узнаёт…
— Мисс! Мисс! Извините, что я вас бужу, но вы так беспокойно метались. Вы не заболели? Мисс Силия, это я, Эм. Вам, наверное, привиделось что-то страшное.
Силия открыла глаза, ощутила мерное покачивание вагона и услышала неумолчный перестук колес по рельсам. Но на секунду решила, что это и есть сон, а реальность — страхи маленькой девочки.
Она с усилием приподнялась и села.
— Эмили, ох, Эмили! — Спасибо верной, исполнительной служанке. — А где остальные?
— Не хотели вас будить. Решили, что вы переутомились от путешествия. Но ваш дядя сказал: если проснетесь и захотите перекусить — приходите в вагон-ресторан. Они займут нам места. — Эмили чуть замешкалась, но потом решительно добавила: — Не знаю, правильно ли это. Ведь я сижу вместе со всеми, хотя я только ваша служанка. Я не привыкла к такому, мисс…
Еще одна вспышка памяти или Силии кто-то говорил это?
Ну конечно. Эм — англичанка, белая женщина на Востоке. И поэтому ее нельзя сажать с туземками. Ей даже не следует находиться с ними в одной компании.
«Перестань вспоминать — хотя бы сейчас».
Силия ободряюще улыбнулась:
— Я забыла тебя предупредить. Здесь все иначе, чем в Англии.
— И все-таки неправильно. Не знаю, должна я с вами сидеть или нет, но вот вам надо обтереть лицо губкой и расчесать волосы. А потом поесть — и тогда вы почувствуете себя лучше.
Силия никак не ожидала встретить в вагоне-ресторане Гранта Гамильтона. Он был одет как джентльмен и сидел напротив эффектной женщины с золотисто-каштановыми волосами. Она, кажется, спорила с ним, а он отвечал на ее возражения со своим обычным непроницаемым видом.
Незнакомка была в дорожном платье, сшитом по последней моде, и когда Силия, не здороваясь ни с Грантом, ни с ней, проходила мимо их столика, то почувствовала себя старомодной простушкой.
Заметив в Силии перемену, Грант приготовился к скандалу. Однако девушка лишь окинула взором посетителей, повернула к ним голову и, когда встретилась взглядом с Грантом, прищурилась. Затем со спокойным достоинством прошла в вагон.