— БАРРРАХЛО! — Командир вновь вскочил на ноги и теперь прыгал на днище цветочного горшка. — ВСЕ БАРАХЛО! У ВАС В УШАХ ВАТА ИЛИ ЧТО? ТОГДА ЧИТАЙТЕ ПО ГУБАМ! СТАНОВИСЬ!

Они построились. Неохотно, проклиная несправедливость судьбы, которая занесла их сюда, чтобы они тренировались, сражались и умирали здесь; жалуясь на несоответствие своей униформы суровому климату, они все же сделали то, что было приказано, и построились.

Совсем рядом, отделенный от этого импровизированного плаца каменной стеной и тонким стеклом, Титус растерянно мигал.

— Ты ведь смеешься, не так ли? — Он сидел за кухонным столом, глядя на Тарантеллу с разинутым ртом.

Пандоре удалось разжечь огонь в плите, и на кухне с каждой минутой становилось все теплее. Она нашла несколько сморщенных морковок и луковицу и сварила что-то вроде овощного супа, который теперь наливала в миску для Мультитьюдины, пока Титус слушал невероятную историю Тарантеллы.

— Понимай как знаешь, милый мальчик, — сказала паучиха, сделав паузу, чтобы накрасить рот розовой помадой. — Возможно, это просто сказка, рассказанная безмозглой тупицей, и все это ничего не зна…

— Это правда? Продолжай, Тарантелла, это очень важно.

Бросив уничтожающий взгляд на Титуса, Тарантелла надела на губную помаду колпачок и убрала ее в потайной кармашек под животом. Она посмотрела на него снизу вверх, одарила крайне неискренней улыбкой и достала из другого кармашка гребешок. Напевая себе под нос, она принялась нарочито медленно расчесывать волоски на ногах.

Титус обернулся к сестре:

— Помоги мне, ладно? Скажи, что я должен сделать, чтобы добраться до сути этой истории, — упасть на колени и умолять?

— Неплохо для начала, — сказала Тарантелла. — А пока будешь ползать на коленях, можешь поискать еды для меня. Так трудно в наши дни найти хорошую муху.

— Тарантелла… — Пандора вспомнила, насколько эффективным оказался тон миссис Маклахлан в усмирении бунтующих клонов, — перестань темнить. Расскажи, что случилось в сочельник, или я отошлю тебя на чердак без ужина.

— О боже. Только послушайте, что она говорит. — Паучиха перепрыгнула через стол и взбежала по руке Пандоры ей на плечо.

Титус зажал рот ладонью. Если бы эта мерзкая паучиха проделала то же самое с ним, он бы умер на месте.

— С каких это пор яйца учат курицу? — продолжала Тарантелла, осуждающе похлопывая Пандору по носу волосатой ногой. — Однако, учитывая, что ты — это не он, я скажу тебе, тебе одной, — с этими словами она взбежала вверх по волосам Пандоры и что-то зашептала ей в ухо. — Пссс-пссс кровельщики, хисс-хисс оторвали черепицу псст-хсст бросили в залив, псс.

— ЛОХНАГАРГУЛЬЯ? — задохнулась Пандора, потрясенная совершенным злодеянием. — Они побросали черепицу в залив?

— Чтобы ее никто не нашел, — донесся от двери знакомый голос. — И в результате трагической случайности вы отправитесь вслед за ней.

Закутанная в золотистый мех и с пистолетом в руке, Ффиона Ффорбс-Кэмпбелл шагнула в кухню, сопровождаемая Хью Пайлум-Хэйтом. В наступившей зловещей тишине Тарантелла незаметно выкатилась в открытое окно кухни.

ПРОБУЖДЕНИЕ ДЭМП

Тарахтение ффорбс-кэмпбелловского «Лендровера», отъезжающего от «Герба Окенлохтермакти», разбудило крепко спавшую Дэмп. Потерев глаза пухлыми кулачками, она определила свое отношение к этому факту. Во многом ее дальнейшие действия зависели от состояния подгузника. Если бы он был сухим и теплым, девять шансов из десяти, что она перевернулась бы на другой бочок и сладко уснула, но в ту ночь холодная липкость вокруг попки не предвещала ничего хорошего. Дэмп встала, и ее прогулочная коляска громко заскрипела от перемены центра тяжести. Иногда этого звука было довольно, чтобы пробудить холмик спящей мамы. Сегодня этому не суждено было случиться. Дэмп прочистила горло и поэкспериментировала с Хныканьем Первой Степени. Иногда этого тоже было достаточно…

К тому времени, как миссис Маклахлан добежала до коляски, Дэмп дошла до оглушительных высот Восьмой Степени (Полноценное Рыдание с Добавлением Икоты для большей убедительности). Малышка была так увлечена своими оперативными возможностями, что прошло несколько минут, прежде чем она заметила, что у нее появилась аудитория.

— Бедный маленький цыпленок, — закудахтала миссис Маклахлан, подхватывая залитого слезами ребенка и прижимая Дэмп к груди. — Ох ты, мой маленький ягненок… бедный мой сладкий зайчик, что случилось?

«Зайчик» издал последний вопль и поглубже зарылся в успокоительную нянину грудь.

— Страшный сон приснился, горошинка? — мурлыкала няня, поглаживая Дэмп по головке. — Не знаю, куда девались твои родители, — продолжала она, включая бра над тумбочкой и усаживаясь с Дэмп на коленях на пустую кровать синьора и синьоры Стрега-Борджиа. — И Пандора тоже исчезла.

Раздался стук, и в дверь просунулась голова Лэтча.

— Флора, — прошептал он, протирая глаза, — где все? Юного Титуса нет в кровати, а ведь уже пробило три часа.

— Почему бы не поискать их внизу? — предложила миссис Маклахлан. — Я спущусь и помогу тебе, как только уложу крошку в коляску.

Дэмп напряглась. Обратно в коляску? Она ни за что не вернется туда. Ну что ж, выбор средств защиты у нее небогатый… Вступительная ария Девятой Степени заполнила маленькую гостиничную спальню, ударяясь о стены, разбухая до сокрушительного крещендо Воплей Верхней Октавы вкупе с Нарастающими Звуками Удушья, представляющими опасность как для слушателей, так и для исполнителя. Слушатели капитулировали и поволокли диву вниз. Две минуты спустя, все еще слыша звон в ушах, миссис Маклахлан, Лэтч и Дэмп нашли половину исчезнувшей семьи. В темноте гостиничного бара синьор Стрега-Борджиа делал искусственное дыхание не подававшему признаков жизни Мортимеру Ффорбс-Кэмпбеллу, в то время как синьора Стрега-Борджиа звонила в ближайшую больницу, объясняя, что случилось.

— Синий. Да, рот все еще синий, — говорила она с отчетливым оттенком паники в голосе. — Нет. Мы не знаем точно, что он принимал. Возможно, и алкоголь — я уверена, что он выпил почти полную бутылку виски, но, кажется, это его обычная доза…

Под воздействием массажа грудной клетки, осуществляемого синьором Стрега-Борджиа, безвольное тело Мортимера дергалось как рыба, выброшенная на берег. Морщась от перспективы того, что ему предстоит сделать, синьор Стрега-Борджиа оставил свои усилия по оживлению Мортимерова сердца и приготовился делать искусственное дыхание рот в рот. Он зажал красный нос хозяина гостиницы большим и указательным пальцами, отмахнулся от Лэтча и миссис Маклахлан, предлагавших свою помощь, и наклонился, чтобы выполнить свой долг по спасению жизни.

Отходя на цыпочках от бара, они услышали вопль синьоры Стрега-Борджиа: