– Очаровательно! Боюсь, в Бэйкуэлле вы не увидите ничего столь волнительного. Мы здесь живем очень мирно, для некоторых – даже слишком мирно. – Она встретилась взглядом с Сидни.
– Хотелось бы мне, мадам, больше никогда в жизни не видеть Тибурна, – ответил Гидеон.
– Тогда, надеюсь, вы и не увидите, – произнесла достопочтенная миссис Бинг.
Снова обратившись к Питеру и Кэйт, она сказала:
– Я была бы рада, если бы вы пожили в Бэслоу-Холле, послав в Лондон своему дяде весть о своем пребывании здесь. Однако послезавтра преподобный Ледбьюри везет Джека и Сидни к моему брату Ричарду, который живет в чудесном месте, в Линкольн-Инн-Филдс. Вы можете отправиться в Лондон вместе с ними. В карете хватит места для шестерых.
– О, спасибо! – воскликнула Кэйт. – Так здорово! Да, пожалуйста!
– Это просто блестяще! – выпалил Питер, но, увидев выражение лица миссис Бинг, добавил: – Я имею в виду, мы так благодарны вам за ваше милостивое предложение… отвезти нас.
После этой фразы миссис Бинг задумалась, из какой же части Шотландии происходят эти дети.
– Что ж, вот все и устроилось, – сказала она. – Я сообщу преподобному Ледбьюри еще о двух пассажирах.
– Мама, – перебил ее Сидни. – Если во время нашего пребывания у дяди Ричарда будет такой день повешения, я мог бы попросить преподобного Ледбьюри повести меня в Тибурн?
– Нет, Сидни, я запрещаю тебе делать подобные вещи.
Миссис Бинг приказала Ханне приготовить для гостей комнаты и подать им легкий ужин. Ливрейный лакей в туго завитом белом парике провел Питера и Кэйт через вестибюль в столовую, отделанную добротными дубовыми панелями. Лакей встал в сторонке, готовый к услугам. Ни Питер, ни Кэйт не могли сообразить, полагается ли им с ним разговаривать. Кэйт пыталась улыбнуться лакею, но он уставился на что-то позади нее. Дети сидели в полном молчании. Вскоре появилась кухонная служанка в накрахмаленном белом переднике поверх поношенного серого платья. Она несла серебряный поднос, уставленный блюдами. Кэйт не могла не заметить, что служанке определенно не мешало бы помыться. Когда та наклонилась, ставя перед ними еду, Кэйт увидела черную полоску грязи на ее воротничке. Питер и Кэйт молча сидели, ощущая какую-то неловкость: им было непонятно, то ли самим положить себе еду, то ли ждать, когда их обслужат. На столе стояли чаша с дымящейся капустой, пирог с золотистой корочкой и красивое китайское блюдо, наверное, с тушеным мясом – в сероватом бульоне колыхались куски чего-то бледно-серого. Когда Питер заметил в бульоне островки застывшего жира, он взял кусок пирога. Подошел лакей, взял тяжелый половник и обратился к Кэйт:
– Тушеный карп или пирог, мэм? – справился он, склонив голову.
Кэйт не могла решиться.
– Хм… мм… а ты как думаешь, Питер?
– Я часто ловил карпа, но никогда не ел. Кажется, пахнет тиной… – прошептал он.
– Пирог выглядит симпатичным, – радостно сказала Кэйт лакею. – С чем он?
– С головой теленка, мэм. Любимый пирог семьи Бингов.
Кэйт сглотнула, и они с Питером обменялись отчаянными взглядами.
– Можно мне немножко капусты и рыбы?
– И мне то же самое, пожалуйста, – сказал Питер.
Волнения этого дня ужасно утомили детей, поэтому они ели молча. Карп был съедобным, но невкусным – Кэйт все-таки ухитрилась его проглотить, а Питер так и отодвинул тарелку в сторону. Кухонная служанка принесла куполообразный холм пудинга. Он был обсыпан миндалем и напоминал ежика. В руках служанки пудинг так дрожал, что Кэйт рассмеялась.
– Как живой! – сказала она и добавила с подозрением: – А из чего он сделан?
С ужином было покончено, и ребята с облегчением последовали за Ханной в свои комнаты. Когда они поднимались из холла с черно-белым мраморным полом вверх по широкой лестнице, на них из золотых рам поглядывали члены семейства Бингов. Какой стыд, думала Кэйт, через две с половиной сотни лет пол здесь будет из серого линолеума, а в холле рядами будут стоять шкафчики для одежды и валяться горы забытых кроссовок.
Гидеон остался в одиночестве в своей комнате на чердаке. Он впервые за неделю плотно поел. Сняв сапоги, бросился на кровать, блаженно потянулся и вспомнил о письме, данном ему миссис Бинг. Он сел на край кровати и при свете свечи стал читать. Когда глаза добежали до конца страницы, чувство удовлетворения сменилось на его лице сначала страдальческим, а потом злобным выражением. Гидеон скомкал письмо и швырнул его в стену.
Питеру нашли красный сюртук, надеваемый обычно на охоту. За завтраком на сюртук капнуло растаявшее масло с горячего оладушка. Питер пытался незаметно промокнуть пятно салфеткой, но жир уже проступили на рубашке. Питер потянул воротник, подвязанный узорчатым бантом. Через высокие окна был виден обширный газон, залитый солнечным светом. День обещал быть жарким. Неужели заставят носить такую одежду целый день? Питер уже запарился, еще и бриджи просто врезаются в колени. Что же такого варварского в обычной майке? Сидни и Джек, похоже, чувствовали себя неплохо. Наверное, уже привыкли.
За столом не было взрослых, завтракали лишь восемь детей Бинг, не считая крошку, которого Питер видел прошлым вечером. Питеру представили всех детей по очереди, но он тут же забыл их имена. Все эти Эммы, Софи, Элизабет и Речел были настолько разговорчивыми, что становилось немного не по себе. За их локоны, ленточки и каскады кружев, должно быть, отвечала целая армия горничных. Несмотря на обильное употребление лавандовой воды, по столовой распространялся запах немытых тел. Питер понял, что еще не появились дезодоранты и душ, и вполне естественно каждому обладать своим собственным запахом…
Шестеро сестер Бинг тепло встретили Питера. Они расспрашивали, хорошо ли он спал, интересовались, не жил ли он за границей, поскольку у него очень странная речь. Но вскоре сестры оставили его в покое, предпочитая поговорить о красавчике мистере Сеймуре, который будет помогать маме вести дела в поместье, пока папа в Америке.
Старший из детей, Сидни, сидел во главе стола и пристально смотрел в окно, выражение его лица с полуприкрытыми глазами говорило о том, что вся эта болтовня его абсолютно не интересует. Маленький Джек сидел напротив Питера, его внимание было поглощено пылинками, танцующими в узком луче света. Он то и дело поднимал вверх пухлый пальчик и следил за движением пылинок. Это напомнило Питеру рассказ доктора Дайера о темной материи.
Когда Ханна и кухонная прислуга, девочка лет двенадцати-тринадцати, внесли свежие булочки, сестры Бинг потребовали, чтобы им сказали, где будет жить мистер Сеймур. Ханна ответила, что он будет жить здесь, в Бэслоу-Холле, пока не будет готов Хоторн-Коттедж.
Тут наконец заговорил Сидни.
– Не понимаю, почему девочек так интересует мистер Сеймур. Он ведь не джентльмен. На самом деле он чуть больше, чем слуга. Папа говорит, что люди нашего уровня должны избегать лишних контактов с нашими… с теми, кто ниже нас по положению.