Кэйт засмеялась.
– Он так и сказал?
– Да.
– Вот бы рассказать ему! Увидеть выражение его лица!
– Может, мы вообще не должны рассказывать о будущем, – сказал Питер, – а то еще подумают, что мы сумасшедшие, и кто знает, каковы будут последствия…
– Да уж, – согласилась Кэйт. – Лучше рты не раскрывать. Хотя, конечно, соблазнительно…
«Ой, а я ведь рассказал Гидеону про телефоны и про полицию, – подумал Питер. – Да ладно, теперь уж поздно».
Тут из двери на задний двор вышла Ханна с миской в руках, за ней плелся Джек.
– А, вы вернулись, мастер Питер, – сказала она, дружелюбно улыбаясь. – Как раз вовремя, успеете отведать мясного пирога. – Ханна посмотрела на то, что было у нее в миске, и глянула на Кэйт и Питера. – Надеюсь, у вас не такие уж деликатные желудки. Хотя, наверное, вам лучше не смотреть, поскольку доктор пустил кровь Сидни и кучеру.
Ханна подошла к сточной канаве и вылила темно-красную кровь в застоявшуюся после дождя воду. Множество ос и мух тут же налетели и зажужжали над нечистотами.
– Пустил им кровь?! – передернувшись от отвращения, воскликнула Кэйт.
– Он это сделал, потому что их сильно били по головам. Джек помогал доктору, он держал чашу, правда, мой маленький мастер?
– Доктор проколол им вены, и кровь шлеп, шлеп, шлеп – в миску, – объяснил Джек с очень гордым и серьезным выражением лица. – Еще я держал Сидни за руку.
– Вот это да! – воскликнула Кэйт. – Какое странное лечение. А он настоящий доктор?
Питер потянул Кэйт за рукав. Она обернулась к нему, и он кивком показал ей, чтобы она посмотрела назад.
Рядом стояли преподобный Ледбьюри, Гидеон и довольно молодой полный джентльмен в сильно напудренном парике и белоснежной рубашке. Он вытирал руки тряпкой, всем своим видом излучая спокойствие и уверенность.
– Надеюсь, вы извините молодость за ее дерзость, – сказал преподобный Ледбьюри. – Мистрис не понимает, какую честь вы оказали нам своим присутствием.
– Уверяю вас, преподобный Ледбьюри, я вовсе не обиделся, – ответил джентльмен. – Вид крови всегда страшит тех, кто сталкивается с этим впервые.
– Мастер Питер, мистрис Кэйт, – торжественно объявил преподобный Ледбьюри, – этот джентльмен – не кто иной, как Эразм Дарвин. Его врачебное искусство очень велико, он даже является лечащим врачом короля Англии.
Гидеон, стоявший за доктором и преподобным, жестом показал Питеру, что надо поклониться. Однако Кэйт, разинув рот, не поклонилась и не сказала ни слова.
– Я рад знакомству с вами, дети. Могу вас заверить, что Сидни и кучер чувствуют себя вполне хорошо и после двух часов отдыха будут готовы продолжить путешествие.
– Вы доктор Эразм Дарвин? – недоверчиво спросила Кэйт.
Удивленный доктор кивнул и улыбнулся.
– Я – и никто другой.
– Ой, как были бы счастливы мои родители, если бы встретились с вами! На нашей ферме есть корова, названная вашим именем, сэр, – сказала она. Преподобный и доктор громко захохотали.
– Вот это честь, а, преподобный? – сказал доктор Дарвин. – Уверен, она дает хорошее молоко!
– Вы станете великим ученым, – продолжала Кэйт, – а ваш внук Чарльз откроет такое, что навсегда изменит представление о мире.
– У-ух, – выдохнул Питер. – Все-таки она это сделала.
Доктор Дарвин перестал смеяться и, отступив назад, испытующим взглядом посмотрел на Кэйт. Преподобный тоже внимательно выслушал Кэйт. Тут вперед выступил Гидеон.
– Некоторые члены семьи Кэйт обладают даром предвидения, хотя, я уверен, предсказания мистрис Кэйт не всегда сбываются.
Кэйт посмотрела на Гидеона и тряхнула головой, как будто только что проснулась. Она была смущена.
– О, простите, – обратилась она к доктору Дарвину. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я не соображаю, что говорю. Все это чепуха.
Доктор Дарвин улыбнулся ей и присел рядом с Джеком.
– Итак, мастер Джек, вы надеетесь увидеть короля, чтобы он возложил на вас руку и исцелил вашу золотуху?
– Да, сэр, у меня золотуха.
Доктор Дарвин, разговаривая с Джеком, нежно поглаживал его шею.
– Все так и будет, Джек. Я рад сообщить, что ваш случай не очень серьезный. Мне кажется, вы оказываете сопротивление инфекции. Я посещал мать доктора Сэмюэля Джонсона, жившую в Личфилде, – продолжал Эразм Дарвин, – и она сказала, что ее знаменитый сын тоже в детстве болел золотухой, и очень страдал от этой заразы. У него остались шрамы на всю жизнь. Когда ему было года два, мать отвезла его в Лондон, чтобы королева Анна возложила на него руку. Ее Величество дала ему золотой амулет, который он всегда носит на шее. И посмотрите теперь на доктора Джонсона – уважаемый писатель, автор первого словаря английского языка и умнейший человек в Лондоне.
– Так вот кто такой доктор Джонсон, – прошептал Питер Кэйт. – Он написал первый словарь. Маргрит сказала, если я догадаюсь, чем знаменит доктор Джонсон, она купит мне подарок.
– Это все знают, – в ответ прошептала Кэйт.
– Да ну? Я, может, и не знаю, кто такой доктор Джонсон, но я не болтаю… – ответил Питер.
Кэйт смутилась.
– Извини, просто вырвалось. Кстати, держу пари, я знаю, что Маргрит хотела подарить тебе.
– Что?
– Словарь. Питер надулся.
Доктор Дарвин все еще разговаривал с Джеком, присев рядом с ним на камень.
– Сидни говорит, что еще меня вылечил бы пот повешенного. Он хочет пойти в Тибурн и взять там, – сказал Джек.
– Я бы не советовал этого делать, мастер Джек. Но во что бы то ни стало пойдите в королевский дворец. Вам понравится король Георг, и я совершенно уверен, что и вы ему понравитесь. Вы должны рассказать ему о том, что мистрис Кэйт назвала свою корову именем доктора Дарвина из Личфилда – это его позабавит. Его весьма интересует сельский труд, кое-кто при дворе даже называет его фермер Георг.
– Вот, мастер Джек, – сказала Ханна, – вы можете рассказать королю Георгу о своей капустной грядке, и как вы с мамой отгоняете от нее зайцев. – И спросила тихо, чтобы не слышал Джек: – Он серьезно болен, доктор Дарвин?
– Опухоль на шее совсем небольшая, и нет никаких признаков изъязвления. У него хороший цвет лица, и он совсем не худенький. Кормите его получше, раньше укладывайте спать, пусть занимается легкими физическими упражнениями, а если удастся уговорить – делайте ему холодные ванны. Если он сильно потеет по ночам, нужно пустить ему кровь. Все в руках Господа, золотуха быстро не проходит.
– А лечение королевы Анны пошло на пользу доктору Джонсону, как это было с отцом миссис Бинг?