— Вполне возможно, — неопределенно ответил Джон. Потому что в жизни это было совсем не так. Обычно — по крайней мере, когда он не промерзал до мозга костей и не лишался половины собственной крови из-за какого-то сумасшедшего — Джон вообще никак особенно себя не чувствовал. Как самый обычный, нормальный человек. Как все. И он добавил: — Да, наверно, вы правы.
Прошло уже больше часа, и, наконец, последняя порция джинн-крови была перелита в дряблую руку гуру. Процедура закончилась. Гуру Масамджхасара уселся, спустил ноги с койки и глубоко вздохнул, словно пробудился от долгого освежающего сна.
— Жуть как есть хочется! — Он отчаянно чесал голову и широко улыбался Джаггернауту. — Неси сюда еды! Нет, погоди. Сначала воды. У меня во рту пересохло.
— Как вы себя чувствуете, сэр? — спросил Джаггернаут, подавая гуру большой стакан воды.
— Как никогда! На миллион долларов.
— Ага, мятых и зеленых, — съязвил Дыббакс. — Красиво.
Полностью проигнорировав замечание Дыббакса, гуру добавил:
— Я чувствую себя по-новому. Совершенно по-новому. — Он почесал волосатую грудь и живот. — Внутри у меня все иначе. Словно в моей голове включилось что-то, какая-то кнопка, которая прежде была выключена.
Гуру залпом проглотил воду, взял у Джаггернаута градусник, засунул его кончик в рот и разрешил прослушать свое сердце через стетоскоп. Отдав другому санитару пустой стакан, он, не выпуская изо рта градусник, жестом попросил еще.
— Уж не знаю, почему у меня вдруг прорезалась такая жажда, но это факт. — Еле дождавшись, чтобы Джаггернаут вынул градусник, гуру жадно и торопливо проглотил еще целый стакан воды, часть которой пролилась на его длинную густую бороду. — Кстати, в Англии донорам, сдавшим кровь, обязательно наливают чашку чая. — Он засмеялся. — Чашку чая! Я всегда списывал это на причуды англичан. Но, как ни странно, я и сам бы сейчас не прочь выпить чайку. Чашку крепкого чая. Индийского, разумеется. — Он подал знак второму санитару, и тот бросился исполнять приказание.
— У вас довольно высокая температура, — сказал Джаггернаут. — Тридцать восемь и семь.
— Правда? — Гуру растерянно посмотрел на термометр, а потом взглянул на детей.
— Для человека это ненормальная температура. А для джинн?
Дети, которые прекрасно знали, что для джинн 38,7 как раз и есть норма, хранили молчание. Они испугались, что гуру и вправду стал джинн. Наконец Филиппа, спохватившись, ответила:
— Нет, что вы! Это слишком много.
— Измерь-ка ей температуру, — велел гуру Джаггернауту. — Проверим, врет или нет.
Джаггернаут подошел к Филиппе с термометром.
— Я не собираюсь брать это в рот, — сказала она. — Сначала простерилизуйте его.
— Прости. — Джаггернаут тут же достал другой градусник и сунул его Филиппе под язык.
— Тридцать семь ровно, — сказал он спустя минуту. — Нормальная, в сущности.
Для любого мундусянина это была практически нормальная температура, но для джинн она была, конечно, крайне низкой. И Филиппа чувствовала себя отвратительно. Она прекрасно знала, в чем дело, знали об этом и мальчики, но все, не сговариваясь, решили промолчать, надеясь заронить смятение в душу гуру.
— Ваша температура должна быть ниже, — сказал Джаггернаут гуру Масамджхасаре. — Особенно учитывая, как здесь холодно.
— Допускаю, но чувствую-то я себя прекрасно. — Он сбросил с плеч шубу. — А ты уверен, что у нас не нарушена система охлаждения воздуха? Еще не хватало, чтобы кто-то из наших гостей вдруг согрелся и устроил нам тут веселую жизнь.
Тут вернулся второй санитар — с чаем. Гуру взял чашку и кивнул на какой-то сложный, вделанный в стену прибор:
— Проверьте-ка температуру в помещении.
Санитар подошел к прибору, даже постучал на случай по циферблату и пожал плечами: Температура в норме, ваша святость.
— Что это значит? — рассердился гуру. — Она не должна быть в норме! Здесь должна искусственно поддерживаться низкая температура!
— Не волнуйтесь, ваша святость, — сказал Джаггернаут. — Здесь жуткий холод. Все прекрасно, сэр.
— Кому холодно, а кому и нет, — заявил гуру. — Немедленно проверьте все приборы. Удостоверьтесь, что они работают должным образом. — Он встал, потянулся и подошел к койке Филиппы. — Что ж, гуру Филиппа. С чего начнем?
— Здесь слишком холодно, — ответила девочка. — Надо выбраться наружу, на солнце. Джинн немного похожи на ящериц. Силу им дает только тепло.
Гуру захихикал.
— Думаешь, я идиот? Если я дам тебе согреться, сам тотчас превращусь в кучку пепла. Нет, мы сделаем иначе. Ты дашь мне несколько указаний практического свойства, а потом я сам пойду наверх и попробую ими воспользоваться. Хотя, если честно, я думаю, что у меня и здесь все получится. Я вообще не ощущаю холода. Как раз наоборот. Во мне бурлит ваша молодая кровь. Пузырится, как взболтанное шампанское. Я полон энергии. Изумительное ощущение.
— Ладно, — сказала Филиппа. — Вам надо придумать слово-фокус. Одно-единственное слово, которое вы будете использовать только для применения джинн-силы.
— Понял. Вроде мантры. Помолился — и готово.
— Нет. Все не так просто. Джинн сделаны из огня. И вы должны использовать слово-фокус, чтобы сосредоточить эту огненную силу, этот жар. Ну, я ведь уже объясняла. Слово-фокус — как лупа, концентрирующая жар солнца на листе бумаги. А тут жар не солнечный, а внутренний, он существует внутри джинн. Все ваши мысли и воля должны собраться в один пучок.
— Да, да, да, — перебил ее гуру. — Я все прекрасно понимаю. Ты описываешь то, с чем я вполне знаком благодаря трансцендентной медитации.
— Выбирайте слово подлиннее, — настаивала Филиппа. — Так, чтобы вы не могли произнести его случайно. Например, во сне. Но и забывать его нельзя.
Гуру задумался.
— Так, слово… Как пароль для компьютера… Понятно… Так, так… — Он немного помолчал. — Готово. Выбрал. Что дальше?
Филиппа попыталась повернуться на койке, но ремни не давали ей даже пошевелиться.
— Знаете, если немного ослабить эти ремни, мне было бы легче вам помогать и наблюдать за тем, что у вас получится.
— Может, и ослабим. Через минуту, — сказал гуру.
Филиппа вздохнула.
— Для начала попробуйте выбрать предмет и сделать так, чтобы он исчез, — продолжила она. — Или по крайней мере уменьшился в размерах.
— Чайную чашку, — предложил гуру и поставил чашку и блюдце на тумбочку возле койки Филиппы.
— Пожалуйста, можно и чашку. Только, если не сложно, отодвиньте ее от моей головы. Джинн-сила может быть поначалу немного непредсказуема. И взрывоопасна.
Гуру переставил чашку с блюдцем на тележку и начал сверлить ее взглядом.