В морозном и влажном воздухе было видно дыхание изо рта. Они тихонько стояли, пока охранная лампа еще раз не щелкнула, и тогда подобрались к гаражной двери. Мистер Скокк потянул за ручку. Дверь, конечно, была заперта. Они услышали звук приближающейся машины и взволнованно посмотрели на дорогу. Но машина уплыла в темноту. Мистер Скокк отчаянно дергал за ручку гаражной двери, а Кэйт все оглядывалась — не идет ли кто-нибудь?
— Боюсь, у нашей задачи есть только одно решение — придется протаранить эту дверь.
— Что-о? — испугалась Кэйт.
Но мистер Скокк уже бежал к своей машине, и спустя мгновение Кэйт ослепили ее фары. Окно машины опустилось, и оттуда высунулась голова мистера Скокка.
— Ээ… Кэйт, отойди в сторонку.
— Но ваша машина!
Мистер Скокк включил зажигание, и Кэйт отпрыгнула в сторону. Сейчас отец Питера был похож на спортсмена, приготовившегося к прыжку. Нажав на акселератор, он направил машину прямо на дверь. От удара металла о металл наверняка задрожала половина окон в Миддл-Харпендене. Кэйт зажала уши руками. В двери гаража образовалось отверстие. Мистер Скокк, улыбаясь, вышел из машины.
— Это было весело…
Кэйт уставилась на изуродованный гараж. На окнах зашевелились занавески, и в доме зажегся свет. Задняя дверь почты открылась, оттуда высунулось испуганное лицо и тут же спряталось обратно. Слышно было, как ключи запирали замок и задвигалась задвижка. Кэйт смотрела на отца Питера. Для взрослого он был удивительно беспечным.
— Интересно, сколько времени понадобится полиции, чтобы доехать сюда? — сказала Кэйт.
— Только не говори, что это не тот гараж, — усмехнулся мистер Скокк.
Кэйт проскользнула в отверстие. Свет добирался внутрь гаража, и вскоре мистер Скокк услышал крик Кэйт:
— Она здесь!
Мистер Скокк нырнул в гараж вслед за Кэйт.
— О нет! — воскликнула Кэйт, услышав звук подъезжающего автомобиля. — Неужели Тим Уильямсон?!
Хлопнула дверца машины, послышались звуки приближающихся шагов. Скокк кинулся к двери, чтобы прикрыть отверстие, дверь прикрылась, но ее невозможно было запереть. В дыре появился глаз.
— Кэйт! Это ты! Что ты там делаешь? Открой!
Тим Уильямсон стал стучать по двери кулаком.
— Спокойно, спокойно! — крикнул из гаража мистер Скокк.
— А вы кто такой? — крикнул Тим.
— О, просто отец мальчика, которого ваша машина закинула в другой век, вот и все. Мы собираемся привезти его обратно, если позволите.
— А-а… Простите за сына, но, видите ли, я не могу разрешить вам забрать ее…
— Вы можете создать другую машину, но не сможете создать для меня другого сына!
— Только подумайте, что вы сейчас делаете! Если с машиной что-то случится, вы больше никогда не увидите своего сына.
— Решать мне, мистер Уильямсон… я собираюсь доставить Питера назад, с вашей помощью или без оной!
Тим Уильямсон ударил по гаражной двери.
— Что ж, вы сами напросились на это…
Последовал шквал ударов, это ученый стал бросаться на дверь всем телом. Мистер Скокк изо всех сил прижался спиной к холодному металлу, согнул колени и сильно толкнул ногой дверь, чтобы сузить расстояние между дырой в двери и притолокой.
БАМ!
Кэйт стояла на четвереньках перед антигравитационной машиной, уставившись на цифровые обозначения.
— Ты собираешься сама запустить машину… Кэйт, я не могу тебе помочь, даже если бы мне не надо было удерживать нашего друга…
БАМ! БАМ!
Мистер Скокк рассмотрел антигравитационную машину. Высотой она была чуть меньше двух метров и состояла из гигантского металлического шара, упрятанного в плексигласовый футляр, который опирался на простой металлический ящик. Странно, там не было ни сверкающих ламп, ни блестящей хромовой отделки.
— Так вот она какая, — вздохнул мистер Скокк. — По ее виду не скажешь, что она может приготовить хоть чашку чая, не то что отправить нас в прошлое…
— Все главное — там, внутри, — сказала Кэйт.
БАМ! БАМ!
У Кэйт от этих ударов разболелась голова. Она с отчаянием смотрела на антигравитационную машину. Только сейчас она сообразила, что была недостаточно внимательна, когда отец запускал машину на Хемпстед-Хит. «Что случится, если я приведу это устройство в движение? — подумала она. — Или просто включу его? А если мы не попадем обратно в 1763 год?.. Что, если?..» Она смутно помнила, как отец менял цифры в лаборатории перед тем, когда все и случилось. Нужно ли сделать то же самое, чтобы машина заработала? И Кэйт охватила паника — теперь ничего не получится! Из-за того что она была так невнимательна, Питер может навсегда остаться в другом времени!
— Простите! Не могу вспомнить, как это делается… — заплакала она.
БАМ!
Мистер Скокк, прижавшийся к гаражной двери, сотрясаемой жестокими ударами, заметил отчаянный взгляд Кэйт и ободряюще улыбнулся.
Внезапно Кэйт пронзила мысль, что счастливое будущее ее семьи сейчас балансирует на острие ножа — и все из-за нее. БАМ!
«Я вспомню, — убеждала она себя. — Надо сообразить, как она работает».
— Все будет хорошо, Кэйт! — крикнул мистер Скокк. — Уверен, ты все вспомнишь…
Кэйт прислонилась головой к холодному металлу, и машина слегка сдвинулась.
— Осторожно! — предупредил мистер Скокк. — Посмотри, она опирается сзади на полкирпича — это ненадежный упор.
Кэйт наклонила голову, чтобы посмотреть. Удары по двери прекратились, и они услышали звуки драки. Мистер Скокк посмотрел в дыру.
— Это твой отец! И с ним — женщина.
У Кэйт подпрыгнуло сердце. Ей захотелось позвать отца, но она вовремя прикусила губу.
— Дайте мне поговорить с моей дочерью!
— Почему я должен позволить вам говорить с дочерью, когда вы оставили моего сына в 1763 году?
— Все не так… — забормотал доктор Дайер, но прежде, чем он закончил фразу, Кэйт подошла к двери.
— Папа, не пытайся нас остановить. Ты не намерен ехать за Питером, а мы намерены. Не думай, что вселенная исчезнет, как облачко дыма, оттого, что несколько человек поездят туда и обратно по времени.
— Кэйт, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого. Ты разобьешь маме сердце! Не говорю уж о Сэме. Я просто не знаю, как он это переживет.
— Сэму все известно. Он мне даже помогал.
— Сэм знает?
— Слушай, ведь я же вернусь назад! Мама поймет. Думаю, и ты тоже… К тому же, если тебя тревожит, что Тим сообщит всем о путешествии во времени, то машина окажется в большей безопасности в восемнадцатом веке, уж так-то никто не приберет ее к рукам.