Где эти уроды ?
Заперлись в рубке. Я блокировал их. Весь контроль систем с дублирующего поста .
Понял. Дождись, пока я найду себе безопасный отсек .
Дитрих, пока ты идешь… Хочу сказать, что ты был прав. Прав почти во всем .
Я знаю, Вадим. Наш мир достаточно грязен и нечего строить иллюзий по этому поводу. Реальность нужно воспринимать адекватно .
Секунда тишины.
Я на месте. Готов принять управление .
Справишься один ?
Выкручусь. Не впервой…Мне уводить корабль от планеты ?
Готовь системы к прыжку. Оставайся в стороне пока мы не завершим спасательную операцию .
Понял. Постой Вадим…Я то же хотел сказать тебе: чтобы не случилось, не меняй своих принципов.
Дитрих… Такое ощущение, что ты прощаешься .
Нет. Не прощаюсь. Просто давно хотел сказать тебе об этом. Смотри на мир трезво, но оставайся самим собой. Ты достаточно силен для этого. Все командир. Работаем .
Вадим открыл глаза, снова ощущая себя в обстановке рубки управления «Иглы».
Операции с кибернетической сетью удаленного на десятки тысяч километров «Кейптауна» в другой обстановке показались бы ему легким упражнением, - зная все управляющие коды он без труда справился с задачей, но слишком тяжел оказался моральный груз события.
– Самат, что у тебя?
– Установил связь с планетой.
– Жертвы есть?
– Точно выяснить не удалось. Но разрушения серьезные. У нас нет специальной техники для разбора завалов.
– Спасательные машины должны быть у колонистов. Ты выделил людей для высадки?
– Команда готова. Старт через пять минут.
– Если выйдет заминка с переговорами - подключай меня. Как только окончательно разберусь с «Кейптауном» приду к тебе на помощь. А пока постарайся справиться сам.
Ответа Самата он так и не услышал.
Общаясь с ганианцем, Рощин не выключал имплантов, воспринимая информацию, как от бортовой сети «Иглы», так и от собственных датчиков.
Ощущение, внезапно оглушившее его, походило на беззвучный взрыв.
Гиперпространственный переход.
Рассудок воспринимал множество сигнатур, самые безобидные из которых принадлежали штурмовым носителям.
В первое мгновенье он растерялся - слишком велик оказался фактор внезапности: из пучин аномалии космоса «всплывал» полноценный флот, корабли, начиная от передовой волны штурмовых носителей и заканчивая крейсером, осуществляли сложнейший маневр, уже находясь в боевом построении, однако еще минуту назад ничто не предвещало появления столь грозной силы, из чего следовал только один вывод: флот маневрировал под защитой мнемоников.
Острое, беспощадное чувство смертельной опасности захлестнуло разум Вадима.
На голографическом мониторе тактической системы мелькали контуры кораблей, некоторые из них пройдя процедуру опознания, выстраивались в длинный столбец объемных моделей, располагаясь соразмерно степени своей потенциальной опасности.
Крейсер «Карл Мерфи».
Фрегаты «Антигон», «Коллапс», «Теллур», «Анабель», «Клодо».
Оборонительное построение корветов 12 единиц.
Штурмовые носители атакующей волны 40 единиц.
Зафиксирована работа стартовых катапульт «Карла Мерфи».
Время подлета атакующей волны на дистанцию огневого контакта: минута сорок секунд.
Инициализированы автоматические боевые последовательности…
Вадим ощущал, что его разум не справляется с объемом поступающей в него информации.
Первым порывом была мысль об экстренном прыжке, но она угасла как пламя свечи под порывом швального ветра - секции гипердрайва «Иглы» и «Танаиса» не готовы к пробою метрики, они истратили неприкосновенный запас энергии, когда фрегаты маневрировали на границе двух пространств, при предварительной разведке системы.
Время до полной зарядки накопителей - сорок две минуты.
Столько им не продержаться.
К немедленному погружению в гиперсферу был готов только «Кейптаун», и Вадим, не колеблясь, отдал приказ:
Дитрих, уходи !
Извини, малыш. Я вас не брошу.
Я приказываю тебе !
Тишина.
Гробовая зловещая тишина, как в эфире, так и на мнемонических частотах, только рассудок, невольно потянувшийся к «Кейптауну», отчетливо зафиксировал одновременную работу боевых систем и включение секций гипердрайва.
Фрегат разворачивался навстречу атакующей волне штурмовых носителей.
Дитрих, что ты задумал ?!
Я принимаю бой. Увидимся. У нас есть точка сбора, верно ?..
Мнемоническая связь оборвалась.
С момента появления корпоративного флота прошло двадцать секунд. Вечность для мнемоника.
Вадим ощущал как системы «Иглы» завершают подготовку корабля к атакующему броску.
– Командир это безумие!
Отчаянный вскрик Лизы Браун стылым эхом пронесся по каналам интеркома.
О каком безумии она говорит?
Сосредоточившись на отчетах бортовой системы, Вадим вдруг понял, что оцепенения не было. С первой секунды его рассудок продолжал руководить «Иглой». Инициализированный маневр не являлся стандартной реакцией боевых автопилотов на появление кораблей противника.
«Игла» разворачивалась, планетарные двигатели маршевой тяги работали в режиме холостого старта, готовые в любое мгновенье придать фрегату атакующий импульс ускорения.
«Кейптаун» шел выше плоскости эклиптики корпоративного флота. Дитрих действовал с решимостью обреченного и холодным, трезвым расчетом опытного кибрайкера.
«Танаис», занимавший самое невыгодное положение, совершил асинхронный маневр, развернувшись бортом к вражескому флоту. Самообладание Самата вызывало невольное уважение, - не являясь мнемоником, он руководил действиями фрегата так, словно угадывал мысли Вадима и Дитриха.
Менее чем за минуту «Танаис» закрыл вакуум-створы, полностью перейдя в боевой режим.
– Прикрой меня, Вадим!
Голос Дитриха вернул Рощина в реальность.
«Кейптаун» пересек роковую черту. Двигаясь выше основного построения корпоративного флота, он словно магнит притягивал к себе внимание, как людей, так и кибернетических систем. Маневр фрегата казался отчаянным, самоубийственным шагом обреченного…
Гипердрайв … - Мысль внезапно нашла точку опоры, раскрывая замысел Дитриха.