— С тобой все в порядке? Я постараюсь найти кого-нибудь, чтобы помочь тебе...

При звуке моего голоса существо в кровати сразу прекратило плакать, откинуло одеяло и повернулось ко мне.

Время, казалось, остановилось.

Я смотрела на девочку лет десяти, с длинными светлыми волосами, голубыми глазами, небольшой ямочкой на подбородке... Я смотрела на свою точную копию в десятилетнем возрасте. Она молча рассматривала меня. Медленно, очень медленно — теперь уже не сомневаясь, что это сон, — я наклонилась и притронулась к ней. Она отпрянула назад, как будто ее ударило током.

— Кто ты? — едва выговорила я.

Она смотрела на меня широко открытыми глазами. Судорожно вздохнула. Потом схватила мою руку и стала ее целовать.

— Я помогу тебе, — говорила она с лихорадочным блеском в глазах. — Спасибо тебе. Спасибо. Спасибо.

— О чем ты говоришь? — спросила я.

— О, Господи! — раздался голос Джин, которая вбежала в комнату. — Как ты сюда попала?! Боже мой! Пошли, Миранда! Скорее! В постель!

Она потащила меня из комнаты. Оглянувшись, я увидела, что девочка вся дрожит от возбуждения.

— Что это было? — спросила я. — Я хочу знать! Позвоните моей маме!

— Конечно, Миранда. Не беспокойся. Я позвоню ей. А сейчас пойдем ляжем.

— Я нажимала кнопку, чтобы вас вызвать. Где вы были?

— В моем пейджере сели батарейки, а я не заметила. Я пошла проверить, как ты, а тут...

Мы пришли в мою комнату. Она уложила меня в постель.

— Я хочу позвонить маме!

— Конечно. Звони. А я схожу за доктором Мулленом.

— Да, — ответил мне в трубку мамин сонный голос.

— Мама! Приезжай! Тут девочка. Она совсем, как я! Что происходит?! Это моя сестра? Она тоже больна?

— О, Господи! — пробормотала мама. — Элан, проснись! — В трубку было слышно, как она будит папу. — Проснись! Это Миранда. Она нашла номер десять!

— Что? — услышала я папин голос. Тут в комнату вбежал доктор Мул лен.

— Да, Миранда, — начал он. — Эти сны бывают просто удивительными. Все кажется таким реальным.

В его руке, которую он держал за спиной, оказался шприц. Он протер мне руку ваткой со спиртом и сделал укол.

— Что вы делаете?! — воскликнула я, роняя телефонную трубку.

* * *

— Миранда! Миранда!

Я открыла глаза. Все передо мной расплывалось, впрочем, не так сильно, как накануне, когда я засыпала в первый раз. Я вполне ясно различала доктора Муллена. Он улыбнулся мне. Рядом с ним стояла мама.

Я приподнялась на кровати.

— Зачем вы это со мной сделали? — осуждающе спросила я доктора.

— Сделал что, Миранда? — спросил в ответ доктор Муллен.

Он действительно выглядел озадаченным.

— Сделали мне укол! Чтобы я все забыла. А я хочу знать, что здесь происходит? Кто эта девочка?

— Миранда, я впервые вижу тебя с тех пор, как ты вчера ночью поступила в клинику, — пытался уверить меня доктор Муллен.

— Вы были здесь прошлой ночью, — настаивала я. — Вы сделали мне укол после того, как я увидела... увидела копию самой себя в десятилетнем возрасте!

Я взглянула на маму.

— Я же звонила тебе. Ты знаешь, что это правда.

— Ты не звонила мне, Мира, — мягко ответила мама.

— Все дело в лекарстве, которое тебе дали перед сном, Миранда, — сказал доктор Муллен. — Ты сразу крепко заснула, и твои сны казались тебе очень реальными.

— Это не был сон! — закричала я. — Я видела ее! Я могу показать ее комнату!

Мама взглянула на доктора Муллена.

— Конечно, ты покажешь нам ее комнату, — ответил он. — Но сначала мы тебя осмотрим. А потом ты с мамой можешь походить по всей клинике.

Он посветил мне в глаза своим фонариком, измерил давление, показал мне три пальца и спросил, сколько я вижу, потом заставил меня следовать взглядом за его пальцем. Закончив, он с удовлетворением потер руки.

— Прекрасно, прекрасно! Миранда, ты побудешь здесь два дня, чтобы отдохнуть и подготовиться к операции. Мы пересадим тебе новую печень. Тебе очень повезло. Мы уверены, что с помощью нашей генной терапии сможем заставить рассосаться опухоли в почках, легких и даже в голове. В принципе то же можно было бы попробовать и на печени, но она уже начинает сдавать, и нет уверенности, что генная терапия окажет быстрый эффект. Так что печень мы тебе пересадим. Когда ты восстановишься после операции, мы приступим к генной терапии, и я надеюсь, в скором времени ты уже будешь как новенькая и сможешь вернуться в школу.

Сияя жизнерадостной улыбкой, доктор Мул-лен вышел из комнаты.

— Пошли, мама, — позвала я ее. — Ты должна это увидеть!

Мы вышли из комнаты. Я опять в длинном коридоре, но выглядит он теперь как-то иначе. И в конце нет двери — просто глухая стена. Мы возвращаемся в мою комнату. Все окружающее я вижу по-прежнему смутно, но могу различить синие обои на стенах.

— Мама, — спросила я, — на обоях в этой комнате есть цветочки?

— Нет, дорогая.

— На них точно нет желтых цветочков?

— Нет.

Я озадачена.

— Ничего не понимаю, — жалобно сказала я.

Мама обняла меня.

— Расскажи мне свой сон. Он был страшный?

— Да!

— Тебя мучили кошмары?

— Да, но они казались настолько реальными.

— Когда сон кажется реальностью — это страшнее всего. А теперь ложись в постель. Ты должна сейчас хорошенько позавтракать. Пока будешь есть, все мне расскажешь.

Я еще раз оглядела комнату и тряхнула головой. И тут я вспомнила про ту фотографию и про наш с Эммой разговор. А вдруг это как-то поможет объяснить мой сон.

— Мама, а эти опухоли могут повлиять на работу мозга? Может, поэтому я не помню про комбинезон и все остальное?

— Боюсь, что да, — грустно ответила мама. — Но не надо беспокоиться. Это временно. Доктор Муллен заверил нас, что никаких необратимых изменений мозга у тебя не будет.

— Ну, я была бы не против забыть этот сон, — заметила я.

— Я понимаю, дорогая. А теперь ложись.

Глава 9

Я все еще чувствовала легкую дурноту — видимо, от таблетки, которую Джин дала мне вчера вечером, поэтому есть мне не хотелось. Я выпила апельсиновый сок, начала слушать пленку с записью одной из книг — ее мне привезла мама, и не заметила, как задремала. Когда я проснулась, мамы уже не было. Наверно, она пошла выпить кофе; ежедневно она поглощает его в огромном количестве.