— О мудрейший хранитель подвалов, повелитель бочек и подземной кузни, многознатец живительной влаги, в какой форме вы хотели бы услышать нашу смиренную просьбу? — льстиво улыбнулась Кромке сестра Подснежничек.

— Ну, к любому ведь можно подольститься, — ответил усердно жующий ёж.

Командор подвинул к Кромке кружку.

— Глоток «Октябрьского» эля каждому развяжет язык.

Бандж подмигнул присутствующим, и со всех сторон посыпались реплики:

— Передайте доброму ежу добрый кус лесного суфле!

— И полейте небесным нектаром, не забудьте!

— Пирог с грибами удался сегодня, отведайте, милейший!

— Ватрушечку с мёдом!

Ёж только улыбался и раскланивался. Тут к нему подобралась крошка-белка Тагл. Хлопнув Кромку ложкой по лапе, она зарычала:

— Говори, не то хвост ржавым ножиком отрежу!

Ёж вскинул лапы и закричал:

— Шестьдесят четыре, шестьдесят четыре!

Трибси задумчиво повёл хвостом.

— Хурр… Чего — шестьдесят четыре? Почему шестьдесят четыре?

— Четыре четырки… — выпалил Кромка и объяснил подробнее: — Сезонов ведь сколько? Четыре. Сезоны сезонов — это четырежды четыре. И ещё раз на сезоны… на четыре то есть. Шестьдесят четыре получается. У меня в школе с арифметикой все в порядке было.

Сразу после обеда принесли зелёную книгу. Дед Квелт, окружённый толпой любопытных, нашёл шестьдесят четвертую главу и приступил к чтению.

Меж ужином и завтраком,

Туда, где отдыхала,

На самом верхнем кедраче

Часть дерева попала.

На ней открытая с утра,

А к вечеру закрыта.

Ее я вижу на боку —

И тайна там зарыта.

Всё вместе ты отыщешь там,

И тем решится дело,

Поскольку Корама копьё

Корону кланов съело.

В зале повисла тишина.

— И все? — недоуменно спросил Командор.

Очки свалились с носа Квелта.

— А вам мало?! — возмутился старый архивариус.

— Молчу, молчу, — поднял лапы Бандж. — Пошутил. Действительно, тут столько наворочено, что вилами не разгребёшь.

Сестра Подснежничек сжала кулачки.

— Ух эта Найта! Да какое она право имела?!. О-ох, я б ее!..

— М-да, выдумщица, ничего не скажешь, — задумчиво согласилась мать Ликиана, успокаивающе похлопывая лапу сестры Подснежничек. — Но сдаваться нам не пристало. Как вы считаете, друзья, должны мы распутать этот клубок вокруг копья Корама и короны Королевы? Кто со мной?

— Конечно, мэм! — первым отозвался Командор. — Ведь это поможет моей девочке.

В зале загремел согласный хор голосов. Загудело эхо. Тётушка Берби зажала уши.

— Я лучше чаем займусь, свежий чай соображать поможет.

— Золотые слова, Берби, дорогая, — улыбнулась Ликиана.

19

Первое утро Тайры на борту «Похищенной Петунии» началось беспокойно. Ее здоровый сон в каморке на носу прервал зычный зов Катберта Франка Даблъю Кровавой Лапы.

— Эге-гей! Кончай кемарить, кок! Кипяти котлы на камбузе, корми капитана!

Пандион недвижно торчал на клотике, не обращая внимания на вопли зайца. Катберт смерил взглядом выползшую на палубу полусонную Тайру и продолжил:

— Привет Тилли! Солнце в небе, команда на палубе, вода под килем, ветер в парусе, всё на месте. Раскладка по плавсоставу: капитан ведёт корабль, кто ж с этим лучше справится! Старина Пандион — вперёдсмотрящий и любитель-рыболов. А ты, красотка, успевай когти загибать: первый помощник, шеф-кок, главный палубу драить… Пищу готовишь, посуду отскребаешь. Вот тебя сколько!

Тайра сочла уместным отсалютовать.

— Есть, сэр! Какие приказания?

— Приказания! — нахмурился капитан. — Ты ещё не проснулась, Тилли? С голодухи мрём как мухи, а ты с вопросами пристаёшь. Жрать давай!

— Есть, капитан! — гаркнула Тайра. — Приготовлю — коготочки оближешь! Прошу прощения, один только вопросик. Почему мы идём вдоль берега, к югу, а не на запад?

— Ха-га, потому что навестим Саламандастрон, заглянем в гости к лорду Мондриалу. Оттуда уж на запад. Живей, живей, кок, скормлю медузам!

Чуть ли не половину крохотного камбуза «Похищенной Петунии» занимала плита. Тайра развела в ней огонь, добавила дров и угля и призадумалась. В поварском искусстве она не разбиралась, всю жизнь ее кормила кухня аббатства Рэдволл. Однако Тайра без колебаний приступила к кулинарным экспериментам. Из доставленных землеройками запасов она набрала мор-ковки, ячменя, репы, чечевицы, капусты и корней одуванчика, все смешала-покрошила, всыпала в кипящую воду и варила на медленном огне, пока смесь не загустела. Тайра помешивала, пробовала, подсаливала, перчила, не обращая внимания на голодные вопли капитана.

— Тилли, копуша веслохвостая, где мой завтрак?

— Ещё не готово, старый горлодёр! — огрызнулась она, ожидая, что в ответ Катберт взорвётся угрозами выбросить ее за борт на корм акулам.

Вместо этого капитан хмыкнул и стал терпеливо ждать.

Наконец-то сжалилась над голодной командой Тайра и объявила, что завтрак готов. Катберт отдал приказ бросить якорь и ринулся на камбуз.

Пандион спрыгнул с мачты и скосил глаз на кастрюлю.

— Кр-ра-а, рыбки совсем нет, — разочарованно протянул он, взмахнул крыльями и полетел над волнами, заботясь о собственном завтраке.

Тайра наполнила миску для себя и предоставила прожорливому зайцу всю кастрюлю с поварёшкой. Катберт набил варевом рот, жевнул два раза, проглотил, облизнулся и уважительно спросил:

— Тилли, дорогая, как эта штука называется? Давно такой вкуснотищи не пробовал!

Попробовав из своей миски, Тайра убедилась, что получилось и вправду на удивление вкусно.

— Э-э… Безрыбная тушёнка, сэр. Кстати, меня зовут Тайра, впредь так меня и называйте, прошу вас.

Заяц отодрал от глаза раковину и удивлённо уставился на выдру.

— Тайра? Не знаю никакой Тайры. Старый приятель мой, Урфа, сказал, что я повезу девицу по имени Тилли на остров по имени Зелёный. Я и вёз. А теперь придётся возвращаться да выяснять. Недоразумение вышло, уж простите, мэм.

— Нет, нет, я пошутила, капитан! Не надо возвращаться! Все правильно! Меня зовут Тилли!