Вдали, возле самого горизонта, вдруг сверкнула ослепительная зарница. За ней еще… и еще…
Потом накатился приглушенный расстоянием зловещий гул.
Николай поднял голову. Где-то среди бескрайних болот сошедший с ума гигант ворочал горы и поджигал воздух. Яростные зарницы, сопровождаемые глухими раскатами, следовали одна за другой.
— Второй модуль настиг бежавших с корабля людей, — раздался за спиной Николая голос Андрегера.
Он повернулся, посмотрел на освещенную пожаром фигуру своего наставника.
Николай чувствовал, что боится этого существа больше, чем боевых машин и собственной смерти. Аккуратно наложенные на изуродованную плоть его лица полоски антисептического пластыря скрывали оголившийся металл черепной коробки робота-андроида, но Николай знал, что он не человек! Единожды увидев, он уже не мог этого забыть…
Его мир рухнул.
Теперь он знал, что такое безысходность и страх.
Разум Николая опасно балансировал в эти минуты на тонкой, почти неразличимой грани безумия.
— Я думаю, Коля, что нам нужно выбираться на равнину, — произнес Андор.
В этот момент грань окончательно стерлась. Николай внезапно вскочил на ноги, тяжело и прерывисто дыша.
— Ты… — он не находил слов, — как ты…
— Как я могу что-то советовать или приказывать тебе? — с понимающей усмешкой помог ему Андор. — Как я, пустая хромированная железка, такая же, как и те, что убили Джоаргов, могу стоять рядом с человеком и что-то говорить, делая вид, будто я то же, что и он?
Николай отшатнулся, словно эти слова, абсолютно точно передавшие смысл бурлящих в его душе чувств, хлестнули его в лицо
Это была роковая минута для них обоих.
История повторялась. Закончился еще один ее незримый тысячелетний круг.
Андор смотрел на отшатнувшегося Николая, а в его биофотонном мозгу билась память десятков поколений.
В отличие от людей, он имел свойство не умирать.
Иногда это казалось ему благом, а иногда — вот как сейчас — собственное бессмертие вызывало у него отвращение, словно незаслуженная, посланная свыше кара. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда ушел из жизни Семен Воронцов.
Он был человеком даже больше, чем хотел того сам.
Губы Николая задрожали, он попятился, не в силах смотреть в глаза этого существа. До него внезапно дошло, что если бы Андор не спасал его, прикрывая своим телом, пока тащил, контуженого, до того относительно безопасного пятачка между ступоходами покореженной машины, то его лицо осталось бы цело, а сам Николай разделил бы участь остальных Джоаргов.
Он бессильно опустил руки, разжав кулаки.
— Прости, джеал… — выдавил он.
Сфера Дайсона. Предгорья…
Край Гиблых Болот был обозначен совершенно невзрачным, тривиальным берегом. Пологий склон, поросший пучками жесткой травы, плавно поднимался вверх, постепенно переходя в плоскую возвышенность. Таких широких террас, образованных осадочными породами, было несколько, они возвышались одна над другой, словно ступени пирамиды, а дальше, затянутые сиреневой дымкой, царили горы.
Потрепанный в бою вездеход натужно вскарабкался по склону и притормозил, гремя оторванными деталями подвески.
Со стуком откинулся башенный люк, и показалась измученная физиономия Игоря. Он вылез на скат брони и протянул руку, помогая выбраться Джону, вслед за которым из люка выпорхнул Гиг и тут же заложил по воздуху несколько кругов, радуясь тому, что наконец вырвался из тесных металлических внутренностей машины.
Вездеход стоял на самом краю древней набережной. Скорее всего те серые плиты, которыми оказался вымощен склон, были изготовлены из пластика. Они выцвели, потрескались, но сохранили общий вид монументальной пологой кладки, сразу за которой начинались уже основательно разрушенная дорога и руины немногочисленных зданий. Дорога плавно изгибалась, уходя к подножию искусственных гор. Очевидно, там был перевал или, на худой конец, транспортный тоннель.
Игорь посмотрел на укрывавшую их сиреневую дымку.
Вообще эти выпуклые образования трудно было назвать горами с точки зрения привычных для человеческого глаза образов. Тут не было отвесных скал и острых пиков, просто земля под ногами в какой-то момент начинала вспучиваться и подниматься вверх, сначала в виде пологого склона, который постепенно становился все круче и круче, пока не приобретал вид почти вертикальной стены, верхняя часть которой терялась в заоблачной дали, оставляя наблюдателя теряться в догадках о ее дизайне и предназначении.
Он все еще не мог свыкнуться с мыслью, что их путь лежит через обезображенный временем, эрозией и катастрофами искусственный мир. Мир, которому бог знает сколько миллионов лет…
Напоминанием об этом служили лишь редкие признаки былого. Пока они двигались по болотам, им попалось всего два таких свидетельства в виде ажурных конструкций из неизвестного материала, которые поднимались из грязи на двадцати-тридцатиметровую высоту…
Игорь сплюнул и, повернувшись к люку, вытащил из него пластиковый кофр. Впервые за последние сутки он чувствовал нормальный человеческий голод…
Клаус остался в вездеходе рядом с Кейтлин. Тяжело припадая на простреленную ногу, он дошел до кое-как установленного на место основного люка и открыл его, подставив лицо легким порывам прохладного ветра. Он подобрал Игоря и Джона неподалеку от протараненного «Фалангера», а потом, выжимая из покореженного вездехода последние силы, немилосердно погнал машину к краю болот в надежде оторваться от преследования роботов и выиграть хоть немного времени. Теперь они двинутся дальше. А он останется.
Его последний рубеж был тут. За горами начиналась та самая равнина, на которой жили люди.
Он повернулся и посмотрел на Кейтлин.
Она пришла в сознание, но почти не разговаривала. Последние полчаса они общались через Гига.
Сейчас она молча лежала в специально сдвинутых креслах и смотрела на него…
Клаус подошел и сел рядом.
— Кейти, давай договоримся, — каким-то холодным, отрешенным тоном произнес он, даже не заметив, что назвал ее уменьшительным именем. А она вдруг внутренне сжалась, словно это слово обожгло ее, заставив участиться дыхание.
— Вездеходу будет очень трудно одолеть подъем. Даже если мы отыщем ущелье или перевал… — дошел до ее сознания обрывок сказанной им фразы. — Всю эту кашу заварил я, и только я, во время боя на Луне-17, и отвечать тоже мне…
Ее глаза потемнели. Кейтлин с трудом приподняла голову и посмотрела на Клауса.
— Я не брошу тебя, — едва слышно прошептала она. Он на ощупь нашел сигареты, достал одну и прикурил.
Так больно, как в эти мучительные секунды, ему не было никогда в жизни…