— Он выжил?
— Да. Благодаря системе поддержания жизни боевого скафандра, который отдал ему Клаус.
— Значит, он остался в этих Гнилых Болотах совершенно без защиты?! — Кейтлин порывисто встала, но тут же пошатнулась, ухватившись за край стола.
— Нет. Вместе с ним исчез «Фалангер».
Кейтлин, с трудом подавив дурноту, села.
— Он увел боевого робота?
— Он сам ушел на боевом роботе, — уточнил Андор. — Эти машины имеют кабину и пульт ручного управления, как обыкновенный вездеход или танк.
— Интеллект… — тихо произнесла Кейтлин. — На ее бледном лице внезапно проступил болезненный румянец. — Он пошел туда!
— Вы уверены?
Кейтлин метнула на него взгляд, который красноречиво говорил о том, что она думает о внешней невозмутимости андроида.
— Кто-то из них не переживет этой встречи… — В ее голосе была безысходность.
Андор отошел к окну.
— За те десять суток, что прошли с момента последней схватки с роботами, вокруг равнины в радиусе десяти тысяч километров не зафиксировано никаких аномалий, — проговорил он. — Ни термальных всплесков, ни световых вспышек, ничего…
Кейтлин вытерла слезы и повернулась.
— Местоположение Интеллекта намного ближе, — сказала она. — Просто он находится вне поля зрения каких-либо систем. Он на вершине горы…
— Клаус знает об этом?
— Нет.
Ей показалось, что у Андора вырвался вздох облегчения.
— Значит, он еще не добрался… — Андроид, подчинившись внезапному порыву, взял ее руку и сжал в своих ладонях. — Ничего не кончено, Кейтлин, — порывисто произнес он, показав, что способен на яркое проявление чувств. — Я уверен, Клаус жив! — повторил он. — Он ищет логово Интеллекта… а мы должны найти его, пока не случилось непоправимое!
— Что ты называешь непоправимым, Андор? — резко спросила Кейтлин, даже не обратив внимания, что отбросила условности.
— Я услышал горечь в твоих словах, Кейти, — ответил андроид, глядя в ее глаза. — Ты просто страшишься признаться самой себе, что они оба, и Клаус, и Интеллект, дороги тебе, каждый по-своему.
— Это ложь!.. Я человек!
Андор отпустил ее руку и взглянул в глаза Кейтлин, полные слез и смятения.
— А разве кто-то ставит под вопрос твою человечность?
Три тысячи километров от равнины Красного Солнца… Предгорья…
Кейтлин ошиблась. Клаус знал, где обитает кристаллический мозг. Эта информация была передана ему Гигом с частицей памяти маленькой девочки в ту дождливую ночь после вынужденной посадки модуля.
Огромные ступоходы пятидесятитонного «Фалангера» месили болотную грязь, со сдавленными всхлипами погружаясь в мутную жижу по самое шарнирное соединение. Боевой робот шел к намеченной цели, неумолимый, как судьба.
Внутри тесной рубки управления в жестком кресле, спеленутый страховочными ремнями, сидел Клаус. Его голова безвольно свесилась на грудь, и ее мотало из стороны в сторону в такт движению пятидесятитонной машины. Клаус был без сознания.
Оранжевый диск звезды медленно вставал над изорванной хаосом скал линией горизонта. Рассвет только начался — огненная макушка огромного диска едва появилась из-за среза величественно уплывающей вдаль орбитальной плиты, и разреженный воздух все еще стыл жутким холодом ночи. Однако очередной утренний цикл уже вступал в свои права, медленно, но неумолимо меняя облик каменной пустыни. Там, где первые лучи восходящей звезды пронзали жидкую атмосферу, воздух начал прогреваться, и первые порывы утреннего ветра, зародившись легким дуновением, внезапно крепли и рвались к склонам гор, подметая голые искусственные плато, которые были не чем иным, как древними, безнадежно разрушенными стартовыми площадками, и закручивались в отвесных ущельях бешеными смерчами.
Внезапно в картину нарождающейся утренней бури ворвалось нечто иное, не менее страшное и стремительное, чем шквальный ветер, но гораздо более разрушительное. Разреженный воздух, наполненный клубами мелкой бурой пыли, внезапно расколол басовитый надсадный вой, в рассветные краски вплелась ярчайшая вспышка, прочертившая серовато-рыжее небо длинным огненным следом, и скалы потряс удар, сопровождаемый дождем горящих осколков. Острая вершина одного из пиков внезапно надломилась и рухнула в пропасть, сотрясая окрестности многократным эхом обвалов.
Но это оказалось лишь началом, короткой прелюдией перед захлестнувшим горный хребет огненным дождем.
«Фалангер», выбравшись наконец из болот, уже ступил на твердую почву. От человека, взявшего на себя ручное управление, по-прежнему не поступало никаких приказов, и навигационный компьютер повел машину вверх по склону.
Он не знал, что вступил во владения Интеллекта и за ним наблюдает кристаллический мозг. Бортовому компьютеру «Фалангера» было все равно. Пока в систему двигателей продолжала поступать энергия, он был готов выдерживать заданный ему курс.
Огромные ступоходы робота со скрежетом скользили по склону, глубока вгрызаясь в его истертую временем поверхность и оставляя на ней бесформенные следы. Борта боевой машины обтекал гонимый ветром оранжевый песок. Он бился о броню, не причиняя ей никакого вреда, и его шелест напоминал монотонный шум дождя.
Клаус, которого сжигала лихорадка, на мгновение пришел в себя.
Он совершенно не понимал, где находится. Его бил мучительный озноб. Он попытался расстегнуть страховочные ремни, но пальцы словно стали чужими, и магнитные пряжки не поддались его слабым усилиям.
В этот момент «Фалангер» вышел на крутой участок склона, сразу за которым начиналось первое плато, и кабина накренилась, приняв почти вертикальное положение.
Голова Клауса стукнулась о жесткую спинку сиденья. Он смотрел в фиолетовые небеса и понимал, что бредит. Он не помнил планеты с таким цветом небес, а парящий в них космический корабль вообще казался неуместным на фоне красного диска умирающего солнца и гигантской тени орбитальной плиты.
Сознание вновь начало проваливаться в черную пропасть.
Он был счастлив, лишь где-то на самом краю угасающего сознания теплилась мысль о чем-то незавершенном, ради чего он, собственно, и пришел в этот ирреальный мир…
Мрак обрушился на него, погасив и эту робкую мысль.
На краю уплывающей вдаль орбитальной плиты действительно стоял космический корабль. Это был «Светоч»…
Запустение и мрак царили в его отсеках. В борту корабля, в районе главного шлюза зияла сорокаметровая пробоина. Оборудование внутреннего космодрома тоже не избежало разрушений — фермы обслуживания, окружавшие стартовые плиты, погнулись, некоторые из них сорвало с креплений, и они валялись в мешанине кабелей и шлангов. Лужи различных технических жидкостей тускло поблескивали на изуродованных взрывами плитах, некоторые из них уже высохли, оставив после себя темные пятна химических ожогов. Два ремонтных робота, вооруженные конечностями-манипуляторами, бестолково топтались среди этого хаоса, понукаемые двумя светящимися шарами.