– Тренировка будет, но переодеваться мне не надо – сегодня мы учимся метать ножи, – ответила Тесса.
Ей не верилось, что после вчерашнего она может вот так запросто разговаривать с Уиллом. Платок Сирила, испачканный кровью Уилла, она спрятала в ящик тумбочки. Вспомнив прикосновение его горячих пальцев и губ, она отвела взгляд.
– Как кстати, ведь в метании ножей мне нет равных! – обрадовался Уилл. Он поднялся и предложил девушке руку: – Пойдем, Гидеон и Габриэль просто взбесятся, увидев меня на тренировке. А немного бешенства мне сегодня не повредит.
* * *
Уилл оказался прав. Его присутствие на тренировке взбесило Габриэля, а вот Гидеон в свойственной ему манере отнесся к этому с полной невозмутимостью. Уилл сидел на одной из низеньких скамеек, стоявших вдоль стен, и грыз яблоко. Вытянув далеко вперед свои длинные ноги, он время от времени выдавал советы, которые Гидеон игнорировал, а Габриэль воспринимал как удар под дых.
– Зачем он здесь? – прорычал Габриэль, едва не выронив нож во второй раз. Он положил руку Тессе на плечо, показывая линию прицеливания и мишень, нарисованную на стене. Девушка представила, с каким удовольствием он метнул бы нож в Уилла, а не в маленькую черную точку. – Скажите ему, чтобы шел куда-нибудь в другое место.
Тесса пожала плечами:
– А почему именно я? Уилл – мой друг, а вы мне даже не симпатичны.
Она бросила и промазала на несколько футов, нож воткнулся в стену прямо у пола.
– Вы опять слишком низко целитесь… Что значит, я вам даже не симпатичен?! – удивленно воскликнул Габриэль, подавая ей следующий нож.
– Ну… – сказала Тесса, тщательно прицеливаясь, – вы сами ведете себя так, будто я вам неприятна. Более того, недвусмысленно показываете, что вам неприятны мы все.
– Вовсе нет! – возразил Габриэль. Потом ткнул пальцем в Уилла и сказал: – Мне неприятен только он.
– Да неужели? – Уилл смачно откусил яблоко и невинно осведомился: – Завидуешь моей неземной красоте?
– Помолчите оба, – попросил Гидеон. – Мы тут делом занимаемся, и хватит этих мелких дрязг столетней давности.
– Мелкие дрязги?! – ощерился Габриэль. – Да он мне руку сломал!
Уилл невозмутимо откусил яблоко и ответил:
– Вряд ли она до сих пор болит.
Тесса бросила нож и даже попала в мишень, почти в центр. Габриэль оглянулся в поисках еще одного ножа и, не найдя его, раздраженно вздохнул.
– Когда мы будем управлять Институтом, – нарочито громко сказал он, – в этом зале все будет как надо, особенно оружие.
– И после этого вы еще удивляетесь, что никто вам здесь не рад?! – сердито воскликнула Тесса.
Габриэль презрительно скривился, и его красивое лицо вмиг стало уродливым.
– Не вижу, почему это так заботит именно вас, маленькая чародейка, ведь Институт – не ваш дом. Вам здесь не место! И поверьте, моя семья способна гораздо лучше управлять им. К тому же и вашему дару мы нашли бы достойное применение – вы бы разбогатели и смогли жить, где пожелаете. А Шарлотта пусть едет в Йорк, там вреда от нее будет гораздо меньше.
Уилл напряженно застыл, забыв про яблоко, Гидеон с Софи забросили занятие и наблюдали за разгоравшейся перепалкой, он – настороженно, она – широко раскрыв глаза.
– Если кто не заметил, то пост главы йоркского Института еще занят.
– Алоизиус Старквэзер – выживший из ума старик, – небрежно махнул рукой Габриэль. – И нет у него потомков, которые могли бы вымолить у Консула назначение на его место. После того случая с его внучкой сын и невестка собрали вещички и уехали в Идрис. И нет таких благ, что заставят их вернуться.
– Какой случай с внучкой? – спросила Тесса, вспомнив портрет болезненной девочки на стене йоркского Института.
– Она и до десяти не дожила. И так особым здоровьем не отличалась, а когда ей сделали первую татуировку… ну, ее, наверно, не подготовили как надо. Сошла с ума, отступилась от клятв и отдала богу душу. Жена старика умерла от горя, дети сбежали в Идрис. Консул с радостью назначит Шарлотту, ведь старик уже совсем… совсем не тот.
Тесса ушам своим не поверила. Габриэль рассказывал о семейной трагедии Старквэзеров спокойным, безразличным тоном, будто читал сводку погоды. А у девушки перед глазами стояли немощный старик и страшная комната, битком набитая останками колдунов и прочими трофеями. И все же теперь ей стало жаль его.
– Этим Институтом управляет Шарлотта, и твой отец не отнимет его!
– Она это заслужила.
Уилл подбросил огрызок вверх и, вынув из-за пояса кинжал, метнул его. Проткнув яблоко, тот пролетел через весь зал и вонзился в стену в аккурат рядом с головой Габриэля.
– Ну-ка, повтори, что ты сказал, и я врежу так, что фонарь не понадобится, сам будешь светить в темноте!
– Сам не знаешь, на что нарываешься! – Лицо Габриэля подергивалось от волнения.
Гидеон с угрожающим видом шагнул вперед:
– Габриэль!..
Но его брата понесло:
– Да ты хоть представляешь, что натворил отец твоей обожаемой Шарлотты? Я только пару дней как узнал. Отец не выдержал и все нам рассказал. А ведь он до последнего выгораживал Фэйрчайлдов!
– Твой отец выгораживал Фэйрчайлдов?! – недоверчиво переспросил Уилл.
– И нас тоже, – брякнул Габриэль. – Брат моей матери, мой дядя Сайлас, был одним из самых близких друзей Грэнвилла Фэйрчайлда. Потом дядя нарушил закон – какая-то ерунда, о которой даже говорить не стоит, – а Фэйрчайлд об этом узнал. Ему было плевать на верность и на дружбу, Закон – превыше всего. И он доложил Анклаву. А дядя… дядя покончил с собой! Он умер от стыда, а моя мать умерла от горя… Фэйрчайлдам плевать на всех, кроме себя и Закона, вот так-то!
Никто не знал, что сказать, даже Уилла эта история совершенно застигла врасплох, и он лишь потрясенно молчал. Тесса опомнилась первой:
– Но ведь Шарлотта здесь ни при чем! Виноват ее отец.
– Вы не Сумеречный охотник, вам не понять! – злобно оборвал Габриэль девушку, сверкая зелеными от ярости глазами. – Мы гордимся своим происхождением, своими предками. Грэнвилл Фэйрчайлд пожелал, чтобы Институт возглавила Шарлотта, и Консул пошел ему навстречу. И хоть он давно умер, мы отнимем у него Институт. Да его все ненавидели, и никто не хотел жениться на Шарлотте! Ему пришлось заплатить Бранвеллам, и они отдали ему Генри. Все об этом знают. Все знают, что он даже не любит ее! Да как можно ее…
Софи подлетела к Габриэлю и отвесила ему звонкую пощечину. На бледной коже юноши проступили красные пятна. Софи тяжело дышала и потрясенно смотрела на него, не в силах поверить в то, что натворила.
Габриэль сжал кулаки, но не шевельнулся. Он бы не смог, подумала Тесса, он никогда бы не ударил девушку, к тому же мирянку. Он оглянулся на Гидеона, но тот бесстрастно посмотрел ему в глаза и медленно покачал головой. Габриэль выругался сквозь зубы, развернулся и выбежал вон.