– Алек, – тихо позвала Изабель. Кулон чуть не вырывался из оправы. Больно бил по шее.
Уговаривать брата не пришлось. Он подскочил к Изабель и поднял клинок над головой. Свет затопил комнату, и рука Изабель метнулась ко рту.
– Боже правый, – прошептала девушка. – Ангел мой, нет…
* * *
– Вы ему не мать, – надломившимся голосом возразил Саймон. Лилит даже не обернулась. Она по-прежнему гладила крышку гроба, в котором лежал Себастьян, тихий, бездыханный. Босой. – Его мать – другая женщина, она же мать Клэри, так что Себастьян… Джонатан с Клэри брат и сестра. Он не обрадуется, если вы причините ей вред.
Рассмеявшись, Лилит обернулась к вампиру:
– Смелая попытка, светолюб. Все не так, как ты думаешь. Я наблюдала, как рос мой сын. Порой наведывалась к нему в обличье совы. Видела, какую ненависть питает к нему женщина, что подарила ему жизнь. Джонатану не за что любить Джослин Моргенштерн, и он не обязан считать сестрой Клариссу…
Взгляд ее темных глаз переместился с Саймона на Джейса и Клэри. Они почти не сдвинулись с места, Джейс по-прежнему сжимал девушку в смертельных объятиях. С виду он хранил невозмутимое спокойствие, однако Саймон знал, как быстро Джейс переходит в режим бойца.
– Джейс, – позвала Лилит. – Ступи в круг. Введи в него девушку.
Джейс послушно подвел Клэри к пределам магических линий. Едва они ступили внутрь круга, как руны вспыхнули красным огнем. На груди у Джейса, слева, над сердцем вспыхнул еще знак, такой яркий, что Саймон невольно зажмурился. Даже сквозь плотно закрытые веки вампир видел неровные, жесткие черты рисунка.
– Открой глаза, светолюб, – прикрикнула Лилит. – Время пришло. Ты отдаешь кровь или упорствуешь в отказе? Цену упрямства ты теперь знаешь.
Саймон посмотрел на Себастьяна… Не может быть! На груди у него мерцала руна-близнец той, что горела на груди Джейса. И пока Саймон глядел на нее, Знак совсем потух. Себастьян оставался бледен, неподвижен, бездыханен.
Мертв.
– Я не верну его, – сказал Саймон. – Он умер и не сможет пить мою кровь.
Зашипев сквозь зубы, Лилит вперила в Саймона полный ядовитого огня взгляд:
– Сначала укуси его. Ты светолюб, в твоих жилах течет кровь Ангела. Его эссенция в твоей крови, слезах, в слюне и секрете клыков. Кровь светолюба оживит Джонатана на время, дабы он смог пить и глотать. Укуси его и дай свою кровь.
Саймон ошарашенно уставился на Лилит:
– Т-то есть… я умею воскрешать мертвых?
– У светолюба есть такая сила. Но нет права ею пользоваться.
– Права?
Улыбнувшись, Лилит провела кончиком длинного красного ногтя по крышке гроба:
– Историю пишут победители. Между Светом и Тьмой не такая уж и великая разница. В конце концов, без Тьмы Свету было бы некого побеждать.
Саймон невыразительно смотрел на нее.
– Равновесие, – пояснила демоница. – Некоторые законы стары как мир, и один из них гласит: нельзя вернуть ушедшее. Душа мертвого принадлежит смерти, и если возвращаешь ее – плати свою цену.
– И вы хотите ее уплатить? Ради него? – Саймон указал на Себастьяна.
– Он и есть цена. – Запрокинув голову, Лилит рассмеялась, почти что по-человечески. – Когда Свет возвращает из юдоли теней душу, Тьма получает право вернуть еще одну. Я пользуюсь законным правом. Если не понимаешь, твоя подружка объяснит что да как.
Саймон посмотрел на Клэри – та лишь усилием воли не падала в обморок.
– Разиил, – еле слышно сказала Клэри. – Когда Джейс погиб…
– Джейс погиб? – голосом на октаву выше переспросил Саймон. Сам Джейс оставался спокоен и невозмутим, твердо держа нож в руке.
– Валентин пронзил его мечом, – чуть ли не шепотом продолжала Клэри. – Ангел уничтожил Валентина и сказал, что я могу просить о чем угодно. Я пожелала вернуть Джейса. – Глаза Клэри на ее маленьком лице казались просто огромными. – Джейс был мертв всего несколько минут… и вряд ли успел отойти…
– Успел, – выдохнула Лилит. – Я парила над местом схватки у реки и, когда мой сын пал, полетела вслед за Джейсом. Валентин убил его, принес в жертву, но Ангел не принял ее. Углядев шанс, я поспешила забрать из реки тело Джонатана. Сохранила его до сего момента. – Лилит с обожанием посмотрела на гроб. – Равновесие соблюдено. Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Джейс – противовес. Покуда он жив, жить будет и Джонатан.
Саймон не мог отвести глаз от Клэри.
– Она… Про Ангела – это правда? – спросил он. – И ты молчала?
Как ни странно, ответил Джейс:
– Это был наш секрет.
И он прижался щекой к волосам Клэри.
Ее зеленые глаза загорелись, но сама девушка не шелохнулась.
– Вот видишь, светолюб, – сказала Лилит. – Я лишь забираю принадлежащее мне по праву. Закон гласит: возвратившийся первым должен присутствовать при воскрешении второго. Он здесь, – презрительным жестом указала она на Джейса. – Ты здесь. Все готово.
– Значит, Клэри тебе больше не нужна, – сказал Саймон. – Отпусти ее, пусть уйдет.
– Кларисса еще как нужна. Она стимул. Тебе, носитель Печати, я не могу вредить и угрожать. Зато могу вырезать твое сердце – вырезав жизнь из Клариссы. Поверь.
Вслед за Лилит Саймон перевел взгляд на Клэри.
Клэри. Бледная, почти синяя от холода. Зеленые глаза кажутся такими большими на белом лице. От ключицы к вырезу платья тянется подсыхающая струйка крови. Руки висят безвольно по бокам и чуть подрагивают.
Саймон видел, какой она стала и какой была в семь лет: тощие ручонки, веснушки и голубые пластмассовые заколки в волосах, которые Клэри носила до одиннадцати лет. Саймон вспомнил, как впервые заметил изменения в ней, как под мешковатой футболкой и джинсами начали проступать женские формы, как сам он терялся, не зная, разглядывать их или отвернуться. Вспомнил, как она смеялась и как быстрыми уверенными движениями карандаша выводила на страницах альбома образы: башни со шпилями, бегущие лошади, герои в ярких одеждах. Джослин говорила: «Я отпущу тебя в школу одну, только если Саймон тебя проводит». Вспомнил, как они переходили дорогу, держась за руки, и чувство невероятно важного поручения: беречь Клэри.
Саймон любил ее, и, наверное, какая-то часть его по-прежнему в нее влюблена, потому что первая любовь не ржавеет. Сейчас, впрочем, это неважно. Клэри – часть Саймона, всегда ею была и навсегда останется. Вот она качнула головой: мол, будь что будет, не соглашайся, не давай Лилит того, чего та требует.
Саймон ступил в круг, и по телу словно пробежал электрический разряд.
– Ладно, – сказал вампир. – Я готов.
– Нет! – закричала Клэри.
Саймон даже не обернулся, он смотрел на Лилит. Демоница, улыбаясь холодно и злорадно, провела над гробом левой рукой. Открыла его, словно консервную банку; крышка скрутилась, растаяла и потекла по гранитному пьедесталу, осыпалась на бетон крохотными осколками хрусталя.