Время шло, постепенно в памяти события тех зловещих дней изрядно потускнели, хотя и не стерлись вовсе. Но сознание человека обладает одной замечательной способностью: в целях самосохранения оно превращает любое негативное явление в некое условно-фантастическое или сказочное, как бы берет его в кавычки и начинает с ним играть, постепенно добавляя к нему различные позитивные детали. В итоге то, что было плохим, становится, если и не хорошим, но уж заведомо нейтральным и незначимым для последующих событий. Так произошло и со мной.
Конечно, я помнил Ирину, помнил ее голос, руки, взгляд, потоки розового пламени — жизненной энергии Чи, которую она щедро отдавала мне, спасая от страшной болезни, и последнюю нашу с ней ночь… Но вот того сильнейшего чувства, даже не любви, — единства душ — более не было. Осталась только безмерная благодарность и ощущение теплого прикосновения каждый раз, когда память возвращалась к тем дням.
А потом появилась Лена. Собственно, не появилась, а просто оказалась рядом, то есть совсем рядом. Раньше у нас с ней было что-то вроде затянувшегося тренировочного спарринга, но не физического, а словесного. Мы с удовольствием подначивали друг друга, ехидничали по поводу романтических увлечений или предметов воздыхания, даже флиртовали иногда, и я водил «рыжую бестию» в кафе или ресторан. Но этим тогда все и заканчивалось. А сам поворот в отношениях произошел обыденно и незаметно. Просто в один из долгих зимних вечеров, когда я сидел в своей «берлоге» перед компом с банкой любимого «Хольстена» и бездумно гонял очередную фэнтезийную виртуалку с сенсорным эффектом присутствия, раздался сигнал «стража ворот» — видеосистемы входной двери. Оживший экран показал мне Лену в ее любимой пушистой белой шубке, белых брюках и высоких сапожках. И когда она шагнула в прихожую и молча прижалась всем телом, спрятав лицо на моей груди, я понял, что, наверное, так и должно было быть, и ничуть не удивился этому…
А вот теперь, почти через полгода спокойной жизни, снова пришли страшные провидческие сны. То, что мне приснился именно сон-предвестник, я нисколько не сомневался, я лишь боялся признаться в этом самому себе. Потому что сей факт однозначно указывал на начало цепи неких весьма неприятных и значимых событий в моей и, возможно, не только моей жизни. И я просто обязан был как можно быстрее разобраться в смысле увиденного и сделать надлежащие, а главное, правильные выводы!
Я осторожно пошевелил начавшим затекать от неподвижности плечом, на котором уютно устроилась взлохмаченная рыжая головка, и маленький, чуть вздернутый нос тихо и ровно дышал мне в ухо. Лена слегка изменила позу, положив свою горячую под одеялом ногу мне на бедро, а рукой обняв мою грудь, чмокнула пару раз пухлыми губками, но не проснулась.
Мысли снова вернулись в прежнее русло. Нурия во сне вновь назвала меня Идущим, и опять я не понял смысла этого обращения, как и тогда, в серые туманные дни сентября. Идущий — куда? Или зачем?.. И почему мадхъя ждет меня? Зачем я ей нужен?.. Мои аналитические способности явно пасовали перед такой проблемой. Требовалась незамедлительная помощь кого-то из посвященных или понимающих в этих вопросах. Только вот к кому обратиться? Ирины давно уж нет, и даже ее «мысленный шепот» не возникал в мозгу с тех пор, как в мою жизнь окончательно вошла Лена. В тот обычный и памятный вечер я в последний раз «услышал» сначала ее открытую и честную мысль-образ в виде говорящей розы, которая, широко раскрыв лепестки, произнесла простую и вечную фразу всех влюбленных, а в следующий миг, будто эхом прилетела другая: «Будь счастлив, родной!..» И не было в ней ни обиды, ни горечи разочарования — одна только радость, светлая и чистая…
Мог бы помочь и Золотарев. Но «серый» маг ушел, передав мне часть своей силы и знаний, которых, впрочем, я не просил, а потому и не последовал его совету постоянно тренировать новые способности и свойства своего мозга.
Оставалась Ксения Меньшикова, талантливый врач и сильный маг, достойная преемница своего учителя, но я не представлял как встречусь с ней после тех жутких событий. Ведь она, когда все закончилось, вместо теплых слов прощания и в ответ на мою благодарность бросила: «Если бы не ты, они оба были бы живы!». Я, конечно, понял, о ком речь, но легче мне от этого не стало…
К тому же подняла голову одна нехорошая черта моего характера — стремление всего достигать самостоятельно, даже в тех случаях, когда собственного опыта и знаний явно не хватало. И она же подсказала выход из ситуации, показавшийся простым и очевидным: выйти в астрал и поискать там ответы на возникшие вопросы — чего уж проще! Ведь в свое время Ирина научила меня и этой, в общем-то, несложной манипуляции с собственным сознанием. Она же предупреждала об опасности посещения так называемого «нижнего астрала» — слабоструктурированного информационного поля, образуемого преимущественно эмоциональным «эхом» человеческих эгрегоров различной сложности и объема. Ориентироваться в этом поле, воспринимаемом сознанием как бескрайнее море волнующегося многоцветного тумана или облаков, без должной тренировки и волевой защиты было бы проблематично, а искать необходимую информацию весьма непросто. Но мне-то, собственно, нужно было пройти в «верхний астрал» или планетарный эгрегор. Однажды я это уже проделывал, правда, под контролем Ирины…
И тут я решил, что поскольку смог один раз, смогу и другой. Осторожно, чтобы не разбудить Лену, я высвободился из ее объятий и как был, нагишом, бесшумно выскользнул из спальни. Я собирался провести сеанс посещения астрала в зале, — его мягкое половое покрытие, похожее на шкуру леопарда, весьма подходило для длительных трансовых упражнений.
Усевшись посреди комнаты в универсальной позе для динамического медитирования — «падмасана» или лотоса, я привычно проделал дыхательный комплекс крийя-йога, посредством которого кровь освобождается от углекислого газа и насыщается свободным кислородом, а те в свою очередь активируют ток главной жизненной энергии тела Кундалини, омывающей и очищающей от накопившегося «мусора» мозг и всю нервную систему. Как только в голове появились легкость и тонкий мелодичный звон, а зрение скачком изменило чувствительность, позволяя без напряжения видеть не только мельчайшие детали любых предметов в комнате, но также их тепловые ауры, я, как сказано в «Бхагавадгита», «… внешние касания оттеснив вовне, направив взор в середину бровей…», активировал Аджну, шестую чакру или третий глаз, контролирующую астральное зрение. Пару минут спустя я достиг необходимой глубины транса, когда включается внутреннее зрение, и внимательно осмотрел все шесть своих энергоинформационных оболочек — тонких тел — на предмет возможных повреждений, памятуя сегодняшнюю ночь и сражение с черным мадхъя пусть даже и во сне.
«А все-таки, — родилась где-то в глубине уже «поплывшего» сознания мысль, — кто же спас меня там, во сне — Ирина, Золотарев или кто-то третий?.. Надо бы и это тоже проверить через астрал…»
С чистым, глубоким многотональным звуком «Оумм» раскрылась перед внутренним взором радужная «орхидея» центральной чакры — Анахаты, а в середине ее запульсировал жемчужно-белый шарик — ментальный зонд, которому предстояло доставить мое «я» в астрал. Все-таки кое-чему я у магов научился, потому весь процесс «всплытия» прошел быстро и без заминок — полное ощущение, будто летишь на воздушном шаре! Однако моим замыслам не суждено было сбыться. Едва я, вернее, часть моего «я» достигла переливчатой, вихрящейся границы «нижнего» астрала, как из его туманной глубины навстречу вынырнула по пояс призрачная колоссальная фигура, напоминающая мифического циклопа, и отвесила мне, то есть моему «я», своей когтистой лапой физически ощутимую затрещину, от которой все мое существо мгновенно наполнилось оглушительным звоном, астральный «глаз» погас, и осталось только ощущение стремительного падения в черную бездну.