— Боже мой, нет, — простонала Анджела. — Но он же мертв. Как такое возможно?
Они развернулись и бросились бежать, и в то же мгновение Бронсон услышал за спиной пронзительный визг покрышек — «Пежо» резко затормозил. Затем последовал взрыв криков и ругани на арабском, и вот уже по тротуару застучали, приближаясь к ним, ботинки преследователей.
— Погоди! — крикнула Анджела, когда они добежали до южной стороны Нордау-авеню.
— Что такое? — Бронсон быстро посмотрел на нее, потом оглянулся назад, откуда они прибежали. Преследователь — а Бронсон видел только одного человека и был уверен: это не Якуб — находился максимум в пятидесяти футах от них.
Анджела схватила бывшего супруга за руку, скинула с одной ноги туфлю на высоком каблуке, потом нагнулась и сорвала вторую.
В эту самую минуту прозвучал выстрел и пуля звучно впечаталась в стену дома всего в нескольких дюймах над их головами и, срикошетив, улетела в темноту. Эхо выстрела отразилось от окружающих бетонных стен, вливаясь в общую вечернюю какофонию звуков.
— Господи, — прошептал Бронсон.
— Бежим, — швыряя туфлю на тротуар, закричала Анджела.
А в сотне ярдов позади Якуб обежал машину и прыгнул на водительское сиденье. Захлопнув дверцу, он рывком включил первую передачу, надавил на газ и вырулил на дорогу. На первом перекрестке он вывернул руль влево, и «Пежо», словно чертик из коробочки, вылетел на улицу прямо перед капотом движущегося автомобиля. Водитель последнего выразил свое негодование долгим раздраженным гудком в клаксон. Якуб не обратил на это ни малейшего внимания; он гнал машину по улице Дизенгоф и во все глаза выискивал следующий левый поворот, чтобы отрезать путь Бронсону и его бывшей жене.
Мусаб оказался верен своему слову. Его человек быстро обнаружил, в какой отель перебрались англичане, так что не прошло и часа, как Мусаб позвонил боссу и передал полученную информацию. Жизнь порой подкидывает самые причудливые сценарии: Якуб как раз возвращался в отель и разговаривал по телефону с подручным, а когда случайно поднял голову, обнаружил, что та самая парочка, которую он так страстно желал найти, стоит на тротуаре буквально в нескольких метрах перед машиной.
Якуб не был знаком с этим районом, но он рассудил, что если три раза повернуть налево, то в итоге непременно окажется на пути убегающих. На первую улицу (улица Базель) свернуть не удалось — перед ней висел «кирпич» и вереница машин пыталась из нее выехать, — но дальше была широкая улица Жаботинского. Якуб выехал на нее и чуть сбавил скорость, потом снова повернул налево и углубился в лабиринт узких улочек, вьющихся позади основных городских магистралей.
Он верил, что находится на верном пути.
Сразу же вслед за выстрелом окрестности огласились тревожными криками и воплями, и, когда Бронсон с Анджелой бросились бежать по улице Зангвилл, все пришло в движение: люди тоже бросились врассыпную, что-то истошно вопя на бегу. Смятение и паника мгновенно распространились по толпе, и Бронсон подумал, что это, возможно, сыграет им с Анджелой на руку. Одно дело преследовать двух бегущих, пусть и по оживленной улице, человек, и совсем другое — пытаться их догнать, когда все и каждый кругом что-то орут и куда-то мчатся.
Движение по улице Зангвилл было односторонним, и сейчас навстречу бегущим ехали три машины, которые начали быстро притормаживать, поскольку обезумевшие от страха люди стали выскакивать на проезжую часть, пытаясь понять, откуда раздался выстрел.
— Давай сюда, — махнув рукой, крикнул Бронсон.
Они обогнули капот передней машины, которая к этому моменту уже полностью остановилась, и выбежали на тротуар на противоположной, левой стороне Зангвилл. Привлеченная раздающимся снаружи шумом, прямо перед ними на улицу высыпала из бара небольшая группа гуляк. Не сбавляя скорости, Бронсон врезался в толпу, повалив одного из не соображающих, что к чему, выпивох на землю, но даже не остановился — лишь оглянулся на мгновение убедиться, что Анджела не отстает, и продолжил бег.
Преследующий их тип был вооружен пистолетом и уже продемонстрировал, что готов без раздумий пустить его в ход. Поэтому, сказал себе Бронсон, единственная их надежда на спасение заключается в том, чтобы бежать и бежать вперед. Конечно, план этот был так себе, но в данную минуту ничего лучшего Бронсон все равно придумать не мог. И еще он очень беспокоился за Анджелу. Пока что она не отставала, но стоит ей наступить босой ногой на случайный острый камешек или битое стекло — и пиши пропало. Нужно придумать, как оторваться от бандита из окружения Якуба либо попытаться его обезоружить.
Хорошо было уже то, что преследователь в них больше не стрелял. Вероятно, все-таки играл свою роль тот факт, что они находились на людной улице в толпе прохожих. Возможно, марокканец не хотел рисковать и попасть в ни в чем не повинного человека. А скорее всего, он просто спрятал пистолет, чтобы никто ничего не заподозрил. Поблизости вполне могут оказаться израильские полицейские или солдаты, а они без особого сожаления пристрелят человека, бегущего по людной улице с оружием наперевес.
Бронсон оглянулся, выискивая преследователя, но в мечущейся толпе разглядеть его не смог. Что же, теперь у них могли появиться неплохие шансы, по крайней мере, на некоторое время они получили передышку.
— Сюда, — тяжело дыша, прохрипел Бронсон. Он схватил Анджелу за руку и затащил в кафе.
Когда они, запыхавшись, ввалились в заведение, на них сразу уставились две дюжины глаз сидевших за столиками молодых израильтян.
Анджела, упершись руками в бедра, наклонилась вперед и, жадно глотая воздух, пыталась восстановить дыхание. Бронсон, едва они оказались внутри, обернулся к широкому окну и стал внимательно осматривать улицу в поисках вооруженного преследователя. За окном царил настоящий хаос, люди беспорядочно метались взад-вперед, и на несколько мгновений Бронсон подумал, что бандит, вероятно, потерял их след.
Но нет… Вот он — всего лишь футах в тридцати и направляется прямиком к дверям кафе. Он увидел Бронсона, и по лицу его скользнула тонкая улыбка.
Бронсон повернулся к Анджеле, схватил за руку и побежал, буквально волоча ее за собой, в глубь кафе. Там по правую руку располагался арочный проход, рядом с которым к стене была привинчена эмалированная табличка с двумя словами: одно, несомненно, на иврите, второе, судя по всему, на арабском. Ни одного, ни другого слова Бронсон прочитать не мог, зато чуть ниже висела еще одна табличка, значительно меньших размеров, с изображением двух фигурок: одной в костюме, второй в платье — общепринятое обозначение для уборной.
— Давай туда, — скомандовал Бронсон, — и запри дверь.
Но Анджела помотала головой и, задыхаясь, выговорила:
— Нет, я пойду с тобой.
— Не спорь. Без тебя я смогу бежать быстрее. Я выберусь через черный ход. Как только здесь все успокоится, выходи и возвращайся в «Хилтон». Встретимся там.
Он подтолкнул Анджелу, так что она буквально влетела в проход к туалетам, а сам рванул к двери черного хода и ногой вышиб замок. Дверь распахнулась и закачалась туда-сюда на противно скрипящих петлях. Бронсон выскочил из кафе и оказался в маленьком дворике на задах здания. С трех сторон дворик окружали грязные каменные стены, возле которых стояли деревянные ящики с пустыми бутылками. Справа призывно манила к себе полуоткрытая дверь, за которой просматривался узенький переулок. Перед тем как броситься бежать, Бронсон обернулся и посмотрел, что происходит в кафе.