Вой сирен теперь раздавался намного громче, и, глянув в зеркало заднего вида, Якуб увидел, как на дорогу выворачивает сверкающая синими мигалками полицейская машина и устремляется вперед по улице Базель. Он дождался, пока полицейские проедут мимо и свернут за угол, затем отпустил сцепление и медленно доехал до конца улицы, где повернул налево, убираясь подальше от заварившейся каши.
Приблизившись к кафе, Бронсон перешел на быстрый шаг. С момента, когда стихло эхо последнего выстрела, прошло уже несколько минут, и толпа постепенно успокоилась — непосредственная опасность, исходившая от невесть откуда взявшегося вооруженного человека, казалось, прошла. Бронсон вовсе не хотел привлекать нежелательного внимания — а оно было бы неизбежно, продолжай он бежать, — хотя каждая клеточка его тела словно кричала: «Поспеши!»
С визгом покрышек неподалеку затормозили, перегородив дорогу, две полицейские машины. Из них с оружием в руках высыпали полицейские в синей форме — и тут же были окружены отчаянно жестикулирующими людьми. Бронсон, не обращая внимания на царящую кругом суматоху, спокойно прошел мимо и остановился в нескольких ярдах от кафе.
В заведении, казалось, почти никого не осталось, лишь пара человек застыла у дверей и с любопытством выглядывала наружу. В следующее мгновение Бронсон внезапно увидел выходящего из переулка давешнего преследователя. Тот был один. В ту же самую секунду и подручный Якуба заметил Бронсона, а всего в нескольких ярдах позади него — вооруженных полицейских.
Несколько долгих секунд двое мужчин буравили друг друга взглядами. Вдруг в толпе раздался крик, кто-то, размахивая руками, указывал на марокканца. Бронсон увидел, как тот достает оружие, и вот уже черное дуло качнулось в его сторону.
Толпа на улице при виде вооруженного человека снова бросилась врассыпную. Бронсон развернулся, пробежал несколько метров и нырнул за припаркованный у тротуара автомобиль, хотя и понимал, что тонкая сталь послужит ненадежной защитой против очереди из полуавтоматического пистолета. Он кинулся наземь и распластался на гудроне, словно пытался слиться с ним в одно целое.
Марокканец выстрелил, пуля в медной оболочке, пробив заднее стекло и заднюю дверь машины, ударилась о мостовую менее чем в футе от головы Бронсона и с визгом исчезла в темноте.
Не успел еще затихнуть звук первого выстрела, как бандит выстрелил во второй раз, теперь поверх голов людей, все еще толпящихся вокруг полицейских машин. Все как по команде пригнулись и кинулись искать убежище, не составили исключения и вооруженные стражи порядка. К тому времени, когда они пришли в себя, возмутитель спокойствия находился уже в пятидесяти ярдах и улепетывал со всех ног.
Стрелять в убегающего бандита полицейские не могли, поскольку на улице было слишком много людей, кроме того, он уже находился практически вне зоны поражения пистолетной пули. Как назло, полицейские машины были развернуты в противоположном направлении, а пустившимся в погоню трем служителям закона мешали бежать пуленепробиваемые жилеты и тяжелые пояса, напичканные всяческой амуницией. Похоже было, что преступнику удастся скрыться.
Однако не успел он добежать до конца улицы, как из-за поворота вывернула еще одна машина с мигалками и резко затормозила у него на пути. Бронсон увидел, как марокканец поднял пистолет и, не замедляя бег, выстрелил по машине. Но уже в следующее мгновение из нее выскочили двое полицейских с пистолетами наготове и открыли по преступнику ураганный огонь. Бандит сначала споткнулся, а потом рухнул лицом вниз на твердое гудронное покрытие и затих.
Нацелив на неподвижно лежащего человека стволы, полицейские осторожно приблизились к нему. Один из них ногой отбросил какой-то предмет, лежавший рядом с телом (по-видимому, пистолет), потом упер дуло своего оружия в спину бандита, в то время как его напарник застегивал на запястьях наручники. Покончив с этим, они отошли от тела и спрятали пушки. Бронсон догадался, что марокканец либо убит, либо тяжело ранен.
Со своего наблюдательного пункта в восточном конце улицы Базель, в сотне ярдов от места событий Якуб, сидя на водительском сиденье «Пежо», бесстрастно наблюдал, как разворачивается финальный акт драмы. В тот миг, когда его подручный выстрелил в израильских полицейских, Якуб понял, что ему конец. Этому придурку надо было просто пробежать мимо полицейской машины и убрать подальше пушку, а так он допустил глупейшую промашку и в итоге заплатил за нее собственной жизнью.
И теперь не приходилось сомневаться, что Бронсон с женщиной опять переберутся в другой отель, а Мусабу с его людьми придется снова разыскивать их по всему Тель-Авиву. Впрочем, с легкой усмешкой подумал Якуб, у него это вроде бы весьма неплохо получается.
Бронсону не было дела до Якуба и его приспешника. Он сейчас беспокоился исключительно об Анджеле.
Он решительными шагами вошел в кафе. Двое стоявших у входа израильтян посмотрели на него, но даже не попытались остановить. Вероятно, выражение его лица подсказало им, что это будет не самая лучшая идея. Бронсон прошел в туалет и стал открывать все двери подряд. Внутри никого не оказалось, но на полу в одной из женских кабинок обнаружилось кровавое пятно.
Бронсон повернулся и вышел из кафе на улицу. Удалось ли Анджеле бежать? Может быть, в эту самую минуту она уже ждет его в «Хилтоне»? Или же марокканский бандит нашел ее, вытащил из кафе через черный ход, убил, а тело бросил где-то на заднем дворе? С этой ужасающей мыслью Бронсон прошел в ближайший переулок и направился во двор.
В падающем из окон кафе ярком свете валяющиеся на земле осколки разбитого стекла сверкали подобно драгоценным камням. В остальном же маленький внутренний дворик выглядел точно так же, как и десятком минут раньше. Бронсон испустил вздох облегчения. Он видел, как бандит выходил из переулка, а значит, если тела Анджелы не оказалось ни в кафе, ни во дворике, она должна быть жива. Вот только где она?
Он выбежал обратно на улицу и еще раз осмотрелся по сторонам. Нужно было возвращаться в отель — и побыстрее.
Но не успел Бронсон сделать и дюжины шагов, как услышал, как Анджела зовет его по имени:
— Крис!
Он обернулся и увидел бывшую супругу. Одежда ее была в беспорядке, лицо перемазано грязью, смешавшейся со слезами и потом, ноги босы. Тем не менее Бронсон подумал, что никогда еще не встречал более прекрасной женщины.
— О господи, Анджела! — Он шагнул вперед и притянул ее к себе. — Ты невредима.
— Есть такое дело, — пробормотала она и уткнула лицо в плечо Бронсона. Несколько мгновений, показавшихся обоим вечностью, они стояли, сжимая друг друга в объятиях, и не было им никакого дела до снующих вокруг прохожих.
— А как же «Хилтон»? — тихо спросил Бронсон, когда Анджела чуть отстранилась от него.
— У меня не вышло туда добраться. Должно быть, где-то наступила на битое стекло. Нога болит просто адски.
Теперь стало ясно, откуда взялась кровь на полу кабинки.
— Идти сможешь? — спросил Бронсон.