И поскольку он был прав и она действительно оказалась любопытной плутовкой, то и притянула его к себе. Рокхерст повиновался, целуя ее живот, грудь, и наконец завладел ее губами в жгучем поцелуе, от которого она едва не потеряла сознание.
Граф понял, что вовсе не обязательно видеть ее. И поэтому закрыл глаза и дал волю воображению. Какая чувственная кошечка.
Он изучал руками ее тело. В крови кипело желание, но он запоминал каждый изгиб, каждый контур.
А он еще думал обольстить ее, но их роли переменились, и это она искушала его. Эта мейфэрская мисс. Таинственный маленький эльф.
Как она целуется! Как ласкает его язык своим! Куда девалась нерешительная робкая девушка, не умевшая целоваться! Она превратилась в кокетливую страстную женщину.
Она провела руками по его спине, остановилась у края панталон и замерла, словно не зная, что делать дальше.
«Расстегни их! – мысленно умолял он. – Черт возьми, стаскивай же их!»
И она словно услышала его. Дрожащими руками расстегнула пуговицы и неумело потянула панталоны вниз. Прикосновение ее теплых рук доводило Рокхерста до безумия. Слыша ее стоны и тихие вздохи в тот ошеломляющий момент, когда она испытала наивысшее блаженство, он едва не последовал за ней.
Но теперь ему оставалось только помочь своей Тени. Нетерпеливо сдернув панталоны, он отбросил их на пол. Его плоть затвердела, как камень, и он едва сдерживался, чтобы не вонзиться в невидимую женщину.
«Безумие! – твердил он себе. – Полнейшее безумие». Но он хотел ее, как не хотел ни одну женщину. Его намерения обольстить ее были забыты. Канули в небытие вместе со здравым смыслом и обычной расчетливой сдержанностью.
Так было до той секунды, пока их пальцы снова не переплелись и он не вспомнил, почему оказался здесь. Потому что на ее безымянном пальце, как живое, дрогнуло кольцо.
И позвало его.
«Забери меня, – прошептало оно. – Забери меня любым способом. Каким только пожелаешь».
Его глаза застлало темнотой, а страсть превратилась в жажду совершенно иного рода. Жажду крови.
«Как легко будет убить ее сейчас… – прошептал ехидный внутренний голос. – Убей, и кольцо будет твоим».
В этот момент она приподняла бедра, прижавшись к его восставшей плоти.
– Что ты хочешь?
«Кольцо! Я хочу чертово кольцо!» – едва не закричал он. Но тут он в ужасе открыл глаза, поняв, как близок был к тому, чтобы отобрать кольцо. Отобрать все, что могло спасти его душу. Спасти жизнь.
Но в таком случае он возьмет больше, чем ее невинность. Возьмет жизнь!
Только даже эта ужасная мысль не помешала его руке потянуться к ее горлу.
И это так просто…
Рокхерст вскочил с кровати, бросился в дальний конец комнаты и, тяжело дыша, содрогнулся. Что он хотел сделать?! Что?! Простыни тихо зашуршали.
– Что случилось? – прошептала Гермиона.
– Все! – отрезал он, пытаясь избавиться от опасной тьмы, в которую все еще был погружен. – Между нами ничего не может быть.
Рокхерст далеко не сразу пришел в себя. Встал у окна спиной к ней и тяжело вздохнул.
Теперь не осталось сомнений в том, что девушка где-то нашла кольцо Милтона.
Он слышал, как она собирает одежду и тихо наводит порядок в комнате, словно тоже видела тьму, царившую в его сердце.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она нарушила неловкое молчание:
– Полагаю, вы правы. Никто не поверит, если я начну рассказывать, кто вы на самом деле.
Граф вскинул брови, но не обернулся.
– Совершенно верно.
– Но так было не всегда, верно? Было время, когда лондонские жители платили вам дань. То есть не вам, а вашим предкам.
Рокхерст посмотрел в ту сторону, где, по его предположениям, находилась девушка. Значит, она прочитала Подмора.
Так в его постели еще и находится «синий чулок»?! Впрочем, разве простые туфли и унылое платье не послужили ему предупреждением?
Что же, он удовлетворил ее страсть. Почему бы не удовлетворить и любопытство.
– Давным-давно существовала эпоха, когда все распознавали равновесие света и мрака в нашем мире. Теперь… теперь мы живем в просвещенные времена.
По крайней мере еще несколько минут назад он считал именно так. Пока его не охватила нечестивая жажда убийства.
На душе вдруг стало так тяжело, что граф раздвинул шторы и обозрел свое погруженное во тьму королевство, словно пытаясь разгадать смысл этой невероятной ночи.
– Вы говорите так, словно быть современным неприлично, – фыркнула Гермиона и, подойдя к окну, накинула халат на голые плечи графа.
Тот взглянул на крючок, где висел халат, и уже хотел предложить ей другой, но увидел, что халата на обычном месте не было. Потом расслышал предательский шелест шелка и понял, что она уже успела одеться. Прекрасно! Лучше, чтобы их разделяла хотя бы одежда.
– Но я не против современности, – возразил он, затягивая пояс. – Ни в малейшей степени. Это просто затрудняет мою работу.
– Потому что вам многое нужно скрывать.
Да она еще и проницательна!
Он оглянулся, хотя для него она была лишь пустым местом. Но что, если это не так? Что, если он сможет увидеть ее?
– Какая вы? – спросил он, хотя уже имел довольно ясное представление о ее росте и пропорциях. Но какого цвета ее волосы? Есть ли у нее веснушки?
– Ничего особенного, – вздохнула Гермиона.
– Скромничаете?
– Вовсе нет. Просто привыкла, что сравнение со всеми мисс Берк этого мира неизменно бывает не в мою пользу. Не всех нас можно назвать незаурядными, милорд.
– Честная женщина. Одно это, моя маленькая Тень, делает вас необычной и незаурядной, хотите вы этого или нет.
Совсем рядом послышалось презрительное фырканье, из которого стало ясно, что подобные титулы ей ни к чему.
О да, ничего не скажешь, она действительно незаурядна!
Она вздрогнула, и он, не говоря ни слова, неуклюже потянулся к ней, сжал в объятиях. И оглянулся на кровать, куда он мог ее отнести. Где мог снова ласкать… языком и губами… и наконец забрать…
Темная вуаль снова спустилась на глаза, и он едва сумел ее стряхнуть. О чем он думает? Или не усвоил предыдущего урока?
Но все же его тянуло к ней.
Или это сила кольца?
Он рассеянно поймал ее руку и стал целовать пальцы, пока не ощутил губами плотно сидевшее кольцо. Крикс сказал, то кольцо можно снять, только если желание исполнится или… если девушка умрет.