– И подумаете, что я «синий чулок».
– Я думал, что это мы уже уладили, – поддразнил он. – Кроме того, я уже знаю, что ты не «синий чулок». Стоит поцеловать тебя, чтобы разувериться в этом.
– Правда?
– Даю слово. Кроме того. Крикс уверял, что ты вовсе… Как он там выразился? О да. Он клялся, что в его медном котелке больше разума, чем у тебя.
– Ах он негодный… – задохнулась Гермиона от негодования, и граф рассмеялся:
– Не стоит так обижаться! Старик сказал также, что у тебя красивые зеленые глаза, при виде которых он пожалел, что уже немолод.
Граф лукаво подмигнул. Гермиона пробормотала что-то насчет необходимости оставить себе старый фолиант Kрикca, от которого так и несет плесенью.
– А теперь насчет желания, – начал Рокхерст. Потому что, если она всего-навсего хотела, чтобы он взял ее, желание немедленно будет исполнено. Тогда он получит кольцо, а эта мейфэрская мисс сможет отправиться к своей мамаше с понимающей улыбочкой на губах.
– Мне обязательно говорить?
– Но как иначе я могу помочь тебе разрешить эту… эту… ночную проблему, если не буду знать, что ты загадала?
Если он сможет исполнить ее желание, значит, конец этому мрачному соблазну, который будет терзать его, пока…
– Я хотела знать все ваши секреты, – с тяжким вздохом прошептала девушка слова, изменившие ее жизнь.
Слова, ударившие его в грудь с силой пушечного ядра. Граф дернулся так, словно это ядро сейчас лежало у его ног.
– Что ты пожелала?
– Знать все ваши секреты, – повторила она, и хотя это было не совсем правдой, его разъяренное лицо и страх, обуявший ее, не позволили договорить до конца.
Кроме того, она не собиралась открывать свои тайны. Во всяком случае, не так скоро.
– Как можно желать чего-то подобного? Да на то, чтобы открыть все секреты мужчины, может уйти целая жизнь.
Целая жизнь?!
– О Господи, – прошептала она, – об этом я не подумала.
– Очевидно, нет, – парировал граф, приглаживая волосы и начиная метаться по комнате.
Гермиона едва успела отскочить, боясь, что он наступит ей на ногу.
– Скажу в свою защиту только то, что хотела узнать самые важные.
– А именно?
– Ну… я думала узнать, кто вы… вернее, чем занимаетесь, и… – Ее щеки снова загорелись. Язык заплетался от смущения. – Быть с вами… в вашей…
– Если и впредь собираетесь загадывать желания, черт возьми, вам лучше научиться их выговаривать. Мы забавлялись постельными играми.
– Да, что-то в этом роде… – покорно согласилась Гермиона, хотя его слова больно ее укололи. Игры? Какая наглость! Если он прав, это проклятое кольцо никогда не снимется с ее руки! – Я думала, что на этом все закончится, но кольцо по-прежнему у меня на пальце! – Она протянула руку, но вовремя вспомнила, что граф ее не видит.
Он продолжал мерить шагами комнату. Гермиона на всякий случай отгородилась стулом.
– Не понимаю, что привело вас в такое состояние, – робко заметила она.
Рокхерст развернулся и ткнул пальцем в ее сторону:
– Ты пожелала вторгнуться в мою жизнь. Без моего позволения.
– Но совсем недавно вы не возражали, – вспылила она, – против того, чтобы я вторглась в вашу постель! – Она пыталась сдержаться, но ее уже несло. – И если вы взглянете на ситуацию с моей точки зрения, поймете, что сами во всем виноваты…
– Если все дело в чертовых туфельках…
– Какие там туфельки…
– Я куплю тебе всю лавку, – пообещал он, размахивая руками.
Гермиона осторожно обошла его и собрала платье и туфли.
– Наверное, мне лучше уйти, – пробормотала она и сделала очередную ошибку, задев его локтем.
– О нет! – прошипел он, схватив ее. – Никуда ты не пойдешь, во всяком случае, до рассвета. Пока я не узнаю всех твоих секретов, моя маленькая госпожа теней.
Все ее секреты? Так не пойдет. Иначе он узнает, кто она такая, а этого Гермиона не вынесет. Видеть его разочарованное лицо? Никогда больше не быть его Тенью? Его плутовкой? Остаться всего лишь Гермионой Марлоу, да еще одной из этих Марлоу?
Нет. Она ничего не откроет. Только не сейчас.
Поэтому Гермиона постаралась освободиться, но граф ее не пускал.
Мало того, подтащил к стулу, уселся и усадил себе на колени. Прижал к груди… где ей придется провести остаток ночи, глядя на его губы… и представляя, как эти губы способны ласкать женщину.
А когда взойдет солнце… нетрудно угадать его реакцию.
«Леди Гермиона Марлоу? Прошу прощения зато, что погубил вас. Простите ли вы меня когда-нибудь? Возможно, окажете мне честь, став моей женой?»
Да, легче уж представить, что из нее выйдет настоящий ученый!
Кусая губы, Гермиона пыталась придумать способ сбежать от графа. Если бы он только заснул…
Она украдкой взглянула на него и увидела, что он мрачно смотрит в огонь, не проявляя ни малейших признаков сонливости.
Если бы только она могла ускользнуть и украсть ключ из кармана его фрака…
Гермиона осмотрелась, но не увидела, куда упал отброшенный им фрак. Совсем недавно…
Он целовал ее так безжалостно… изводил ласками, пока она…
Лицо Гермионы запылало. Господи, она пыталась сосредоточиться на способе побега, а вместо этого мечтает о ласках графа. Но как же трудно думать о чем-то, когда он прижимает ее к своей мускулистой груди, когда она сидит у него на коленях, а его твердая…
Она задрожала.
– Замерзла? – спросил Рокхерст.
– Нет.
Совсем наоборот. О, почему она не послушалась Куинс, не осталась дома, не провела время за игрой в карты… Вот оно! Карты! Они всегда наводили сон на матушку!
– У вас, случайно, не найдется карточной колоды?
– Нет.
– А книг?
– Мне казалось, что тебе надоело чтение.
– Но не могу же я всю ночь просидеть у вас на коленях! – выпалила она, заерзав для пущей наглядности.
– Следовало бы убить тебя еще прошлой ночью, – пробормотал он.
– Простите? – переспросила Гермиона, дрожа от ярости.
– Я сказал, что следовало бы убить…
– Да-да, я прекрасно расслышала. Но вы не можете меня убить! – Жаль, что он не видит ее спокойного лица! – Или мне следует напомнить вам о договоре?
– Только не Подмор! – покачал головой граф. – Абсолютная ложь!