Решив, что это одна из тетушек Софии приехала проверить, все ли в порядке с «милой, дорогой племянницей», и благополучно ли она пережила первую брачную ночь, он потянулся за рубашкой и поспешно надел ее. Если это леди Диэрсли, то с нее станется вломиться в спальню молодоженов, чтобы убедиться, что София жива.
Карета остановилась, и кучер соскочил с облучка, чтобы открыть дверцу. И сразу на сердце у Джайлза противно похолодело — явный признак ярости. Из кареты вылез грузный граф Лайл, а затем появился и Ростлэнд.
Джайлз оглянулся на Софию, которая все еще увлеченно сочиняла записку.
— Сколько тебе ещё понадобится времени? — Спросил он.
— Я подумываю принять ванну, вымыть и высушить волосы. А это займет некоторое время. — Она понимающе улыбнулась. — Ты должен подкрепиться, да? Проголодался? Не могу понять, с чего бы это? — За вопросом последовал чувственный смешок. — Иди, иди и поешь. И плотно, потому что тебе вскоре опять понадобятся силы.
Джайлз снова посмотрел в окно.
— Ладно, можешь не торопиться. Понежься как следует.
Час спустя София вышла из спальни, приложив немало усилий, чтобы блистательно выглядеть. Это ведь был ее первый день в роли маркизы Траэрн. Не успела она пройти и десяти шагов, как путь ей преградил Уэбб.
— Я думал, вы уже никогда не появитесь. Кажется, у нас назревают неприятности.
София охнула:
— Что, опять Лили? Я же велела ей перестать изводить тебя! Могу поговорить с maman и попросить ее…
— Нет, дело не в вашей сестре. Все намного хуже и серьезнее.
— В чем же дело?
— Вы знаете, с кем ваш супруг закрылся в библиотеке? И беседует уже целый час?
— Нет. Кажется, мы сегодня не ждем гостей.
— У меня бы язык не повернулся назвать их гостями. Это Лайл и Ростлэнд.
София с шумом втянула воздух.
— Что? — прошептала она.
— Поэтому я и вышагивал перед вашей спальней уже полчаса. Лили прибежала в мою комнату в слезах и сообщила, что у Джайлза неприятности.
— Неприятности… — София даже не решалась спросить, какого рода могут быть эти неприятности. Эта гнусная парочка не гнушалась ничем, их делишки скверно попахивали. Что могло привести их сюда?
— Ради Бога, только не смотрите на меня безумным взглядом, — умоляюще произнес Уэбб. — Меня в дрожь бросает. Скажу, что Джайлз и сам прекрасно держит оборону. Пока. Насколько я знаю этих людишек, они разузнали, кто вы, вернее, кем вы были, и приехали шантажировать Джайлза. Чтобы получить от него хоро-о-шенькую сумму.
— Джайлз не даст им ни шиллинга, — угрожающе произнесла София. «Пусть и не мечтают об этом», — яростно подумала она.
— Возможно, у него не будет выбора. Они ведь могут опорочить вас и опозорить имя Траэрнов.
Объяснение Уэбба остановило Софию в ее намерениях. После удачного бегства из Парижа и приезда в Англию она не успела и глазом моргнуть, как Джайлз привез ее к пастору, и свадебный обряд был совершен. Счастливая, она совсем забыла про свою клятву отправиться в колонии с желанием исчезнуть из жизни маркиза Траэрна, дабы не бросить тень на его незапятнанную репутацию.
— Это моя вина.
— Выход есть, если, конечно, вы… наберетесь смелости и появитесь перед этими двумя мерзавцами. А Джайлзу, думаю, надо дать понять, что его абсолютная независимость осталась в прошлом. Он нуждается в вас.
Чтобы спасти честь Джайлза и его имя, она готова встретиться с самим дьяволом и любыми демонами из загробного мира. В конце концов эта неприятность полностью на ее совести.
— Скажите мне, что я должна сделать.
— Вы еще не выкинули те штучки, которые позаимствовали из сейфа Лайла?
Она кивнула:
— Они у меня. Это все, что у меня осталось.
— Дивная женщина. Неудивительно, что Джайлз так ухватился за вас. А теперь мы сделаем вот что…
Сидя за столом из вишневого дерева, Джайлз грохнул по нему кулаком. Ему стало больно, и от этого он еще яростнее сверкнул глазами на двух мужчин, которые расположились напротив него.
— Я не раскошелюсь даже на медяки для ваших трупов, после того как убью вас.
Лайл скучающе рассматривал свои ногти, затянувшиеся переговоры уже надоедали.
— Вы заплатите, Траэрн. За все.
— Никогда.
Ростлэнд вытянул свои длинные тонкие ноги перед собой, сверкая начищенными гессианскими сапогами.
— Почему же нет? Сумма весьма разумная. Особенно если помнить, чем вы рискуете.
Джайлзу не надо было напоминать, чем он рискует. Эти два мерзавца вполне ясно дали понять, что предпримут в случае отказа платить.
Лайл повертел в руках документ, предъявленный ими Джайлзу, и снова положил его на стол.
— Протокол суда ясно говорит; София д’Артье, известная как Девинетт. И рисунок очень четкий, удачный, на мой взгляд. Да вы посмотрите сами.
— Девинетт? — переспросил Лайла Ростлэнд. — Мой французский хромает. Как это переводится?
— Проститутка, — ответил Лайл, не спуская глаз с Джайлза.
Джайлз еле сдержал себя, чтобы не убить негодяя на месте за клевету на жену. Но он имел полное право вызвать мерзавца на дуэль и убить его за оскорбление. Однако понимал, что Лайл Способен организовать такую кампанию против Софии, что и несколько поколений не в силах будут отмыться от позора.
А ведь еще был Ростлэнд. Джайлз взглянул на тощего мужчину в кричаще модном одеянии.
Он готов был убить обоих, если понадобится.
— По глазам вижу, что вы задумали убийство, — сухо прокомментировал Лайл, уютно сложив руки на жирном животе. — Не самое удачное решение. Потому что если я умру неожиданной смертью или попаду в какую-нибудь катастрофу, мой адвокат немедленно опубликует полный отчет о весьма любопытных занятиях леди Траэрн. И он передаст заверенные копии наших письменных показаний всем интересующимся ее проделками в качестве Девинетт и Дерзкого Ангела.
Ростлэнд наклонился вперед:
— Мы всерьез подумывали продать материал как основу для романа, но решили, что никто в это не поверит.
— Тогда почему вы решили, что кто-нибудь поверит этой куче лжи после того, как вы умрете?
— Потому что все это — истинная правда. И вы знаете это, и я знаю. И если вы не заплатите требуемую сумму, то весь свет узнает правду о вашей жене.
Джайлз поднялся, испытывая горячее желание убить Лайла тут же, на месте.
В эту минуту дверь в библиотеку открылась, и вошла София, держа в руках накрытый серебряным колпаком поднос. Закрыть дверь она помогла себе бедром и очаровательно улыбнулась, как бы принося извинения за то, что поднос предательски наклонился в ее руках.