— Я не очень умелая хозяйка, — сказала она, — Но коль обсуждается столь важный предмет, милорд муж, я подумала, что вам не помешают освежительные напитки. Тогда и гости почувствуют себя уютнее.
Джайлз хорошо представлял себе, сколько мышьяка она кинула бы в кофе, если бы действительно решила предложить его гостям. И очень сомневался, чтобы эти двое выпили хоть каплю того, что им предложила бы она.
София подошла к столу, все еще игнорируя Лайла и Ростлэнда, которые встали, когда она вошла. Поставив поднос на стол, она сняла с него серебряный колпак.
И сделала шаг в сторону, чтобы Джайлз и сам убедился, какой яд она приготовила для своих гостей.
— Ведь это то, что вы, джентльмены, надеялись отыскать, не так ли? — вежливо спросила она, обойдя стол, и встала рядом с мужем.
Джайлз взглянул на поднос, не уверенный, однако, что именно он увидит.
— Пластинки для печатания денег, — объяснила она. — Французских поддельных ассигнаций. Наши гости — обычные фальшивомонетчики.
— Я отрицаю это! — воскликнул Лайл, выскочив из-за стола, чем и подтвердил, что рыльце в пуху. — Какие у вас доказательства?
— Я выкрала эти пластинки из вашего сейфа несколько месяцев назад.
Ее признание заставило даже Джайлза потерять дар речи. Зачем такие откровения? Спокойно заявляет во всеуслышание, что она и Дерзкий Ангел — одно и то же лицо. А он-то целый час убеждал этих мерзавцев в обратном!
Однако теперь понятно, почему они так стремились поймать ее. Дело в пластинках.
— Значит, вы признаете, что были Дерзким Ангелом? — Лайл шагнул к Софии с гнусной усмешкой на лице, словно его несказанно осчастливило ее необдуманное признание.
София, не дрогнув, встретила его взгляд.
— Какой мне смысл отрицать это?
Джайлзу оставалось лишь восхищаться ее бравадой. И как ни странно, она подействовала. Граф Лайл отшатнулся, явно пораженный ее прямотой и теперь не очень уверенный в том, как ему продолжать разговор. Ведь дама, казалось, намеревалась сама погубить себя.
Лайл ткнул пальцем в поднос:
— Ну и что, если я печатал французские ассигнации? Какое англичанам дело до того, что я помогаю финансовому краху этой жуткой революции? Фальшивые ассигнации сделали ее экономику нестабильной, так что там вряд ли продержатся дольше трех месяцев.
— Как раз вовремя, не правда ли? Ведь вы купили столько французской земли на свои ничего не стоящие бумажки! — парировала она.
Джайлз в изумлении уставился на жену. Откуда ей известно такое? Но тут же вспомнил, как она утверждала, что Уэбба выдал англичанин. Джайлз знал, что Уэббу удалось выяснить: во всем этом были использованы чеки со странными переводами английской валюты в Швейцарию, все агенты, которые занимались расследованием этих подозрительных финансовых операций, исчезли.
Одно дело, если бы английское правительство проводило экономическую операцию против революционной Франции.
Но отдельных граждан, занимавшихся подделкой валюты, пусть и иностранной, никто не освобождал от ответственности перед законом. Тем более что из-за них погибли английские агенты.
— Скупил земли во Франции? Зачем мне это? — возмутился Лайл, но опытный глаз Джайлза уловил минутный страх в глазах толстяка. Значит, обвинение Софии испугало его. Она докопалась до сути.
— Действительно, зачем? — с иронией спросила София. — Когда земля идет за бесценок. А вы еще и денежки печатаете, словно хлеб выпекаете. Не-ет, по-моему, вы сделали очень ценные инвестиции, господа.
— Может быть, вы позволите мне объяснить вам, в чем дело, — насмешливо произнес граф.
— А вы уже это сделали, лорд Лайл, — подбоченилась София.
Джайлз хорошо знал, что означала эта поза: его жена теряла терпение.
— Вы за гроши приобрели уйму французских владений, — обвиняла София. — А если несчастным эмигрантам удавалось добраться до Лондона, то вы без зазрения совести продавали им их же собственные владения, но только уже за полновесное золото или за валюту, какую они могли наскрести. Я бы сказала, что вы открыли бизнес по обмишуриванию… пока вас не поймали за руку.
— Не знаю, о чем вы болтаете. Но если помнить о вашей репутации, леди Траэрн, то история, рассказанная сейчас, столь же фантастична, как и история о ваших похождениях в роли Дерзкого Ангела. Но я по крайней мере никого не обворовывал. Я покупал земли, которые продавались, и снова продавал их, получая доход от продажи. В этом нет ничего противозаконного. Нормальное занятие для джентльменов.
— Доход, добытый с помощью фальшивых ассигнаций? — с издевкой спросила она. Высказаться решил и Ростлэнд.
— Барыш есть барыш. Мы же рисковали деньгами, когда покупали те земли. Так почему же мы должны были рисковать настоящими деньгами?
— Возможно, все то и справедливо в ваших глазах, — согласилась София. — И в английских законах нет ничего про подделку французской валюты. Но я уверена, что английские законы очень сурово карают предательство и убийство.
— Убийство? — выпалил Лайл. лицо которого побурело от ярости. — У вас нет никаких доказательств!
Джайлз поразился его мгновенной и злобной реакции. Так реагирует виновный. Как зверь, попавший в западню.
— Но они у меня есть! — воскликнула София. — Когда английские агенты начали расследовать причины небывалого роста числа аристократов, выданных Комитету, они натолкнулись на факты, раскрывшие ваши аферы. Вы заманивали ничего не подозревавших французских аристократов в Париж якобы выгодными предложениями по защите их собственности на землю и предавали их. И получали солидные суммы в качестве награды за их головы. А как только их земли распродавались, вы тут же скупали их, чтобы затем перепродать их несчастным вдовам в Лондоне.
— В английских законах ничего не говорится о подобных операциях. И все ваши угрозы просто смехотворны.
София встряхнула головой.
— Возможно, вы и были неподсудны, пока не выдали герцога де Лемуана.
Лайл побелел, но продолжал считать себя неуязвимым:
— Пусть смерть этого человека и была прискорбным фактом, но чем она может заинтересовать английскую юстицию?
Но Джайлз сразу понял, к чему вела София. Теперь наступила его очередь атаковать мерзавцев:
— Все так, да только Лемуан не был французским гражданином. Он был англичанином. И английским агентом.
Ростлэнд быстро отошел подальше от Лайла.
— Вы же сказали, что из-за него никто не будет ломать копья.
— Молчать! — грозно взревел Лайл. — Этого никто не сможет доказать.
— Но доказательства есть, — твердо произнесла София. — В той сделке фигурировал еще один человек.
На это Лайл лишь снисходительно улыбнулся: