– А ты, Сергий, меня не пугай – пуганый я уже! Не ты меня в чин возводил, не тебе меня и смещать! Княжья воля и для меня, и для тебя закон!
– Ох, договоришься ты, Кирьян! – прошипел Сергий, но добавить ничего не смог. Он повернулся уж было уходить, но тут его взгляд уперся в лежащего на лавке Романа.
– А это еще что? – возопил он.
– Это, Сергий, не что, а кто. Отрок, зовут его Романом...
– Мне нет никакой надобности знать, как звать его. Я спрашиваю, что он здесь, в княжеской гридне, делает?
– Не серчай, Сергий, – уже гораздо мягче сказал Кирьян. – Болен сей отрок, боимся – Богу душу отдаст...
– А мне не наплевать ли на то, хвор он или здоров?! – закричал Сергий. – Чтобы сей же час его здесь не было!
Среди гридней поднялся ропот. Все они жалели Романа и от души желали ему выздоровления.
– Креста на тебе нет, Сергий! – сплюнул на землю Кирьян.
– Накажет тебя Господь за жестокосердие!
– А ты Богом-то меня не стращай! – вскричал тот в ответ.
– Послушай, тысяцкий, не бери греха на душу, – тихо попросил Кирьян, поняв, что криком от упрямого Сергия ничего не добьешься. – Пусть отрок останется здесь до тех пор, пока не оклемается, а там он уйдет...
– Придумали тоже! А вдруг из-за него мор какой начнется?
Что тогда? – вновь сорвался на крик Сергий.
– Об этом пусть голова у тебя не болит. Отрок тут не первый день, и до сих пор никто из гридней не захворал! Да и Агафья старая – знахарка, что Романа врачует, сказала, что хвороба эта не заразная...
Сергий огляделся по сторонам и, увидев суровые лица гридней, к нему обращенные, решил не будить в них ярость и сменить гнев на милость.
– Ладно, так уж и быть! Пусть остается здесь отрок до тех пор, пока не поправится настолько, что своими ногами уйти сможет. Но как только оклемается, чтобы духу его здесь не было! Не то я воеводе пожалуюсь, а уж он-то с вас шкуру спустит. И в первую очередь с тебя, – Сергий ткнул пальцем Кирьяну в грудь.
Кирьян поморщился от этого прикосновения, словно на грудь ему прыгнула липкая, мокроногая жаба, и нехотя кивнул головой.
– Будьте здравы, воины, – бросил Сергий и, резко повернувшись, вышел из гридни.
– Вот сволочь! – понеслось ему вслед.
Роман медленно шел на поправку, но, наконец, наступил день, когда он поднялся с лавки и самостоятельно выбрался на улицу. Там было холодно и ветрено, хлестал мелкий колючий дождь, усердно поливая продрогшую землю и омывая ветви деревьев, с которых торопились облететь последние бурые листья.
Роман постоял некоторое время на крыльце, но слабость еще сковывала его тело, а потому он поспешил вернуться в дом. Пора было приниматься за поиски дяди Ивана, пока не в добрый час не нагрянул снова тысяцкий Сергий и не накричал на гридней за то, что они по сию пору укрывают у себя отрока.
– Кирьян, скажи мне, а не знаешь ли ты дядьку моего, Ивана? – спросил Роман у сотника, который зашивал исподнюю рубаху, сидя у окна.
Тот бросил на отрока косой взгляд и промолчал.
– Али я обидел тебя чем, Кирьян? Почто ты молчишь?
– Сказал бы ты ему, Кирьян! Что парнишку томишь? – вмешался в разговор Петр.
Сотник отложил рубаху в сторону и повернулся к Роману.
– Не думал я так рано с тобой этот разговор заводить, да видно придется, раз сам спросил... Знавал я ране Ивана, храбрый был воин... Понимаешь, Роман, погиб твой дядька в нынешнюю весну. Пал от вражьей руки на Нерли-реке...
Такого Роман не ожидал. Чувство было такое, словно чем-то тяжелым огрели его по голове. Земля поплыла под ногами, на глаза навернулись жгучие слезы. Он, наверное, упал бы, если бы Кирьян вовремя не подхватил его и не посадил осторожно на лавку.
– Как же так! Что ж делать мне теперь?! – зарыдал в голос Роман. – Ведь, окромя него, не у кого мне просить помощи, не к кому податься!
– Не горюй, парень, что-нибудь придумаем! – попытался успокоить его Кирьян. – Не бойсь, на улицу мы тебя не выгоним, без опеки своей не оставим!
– На вас Сергий взъестся! – простонал Роман. – Не даст он вам спокойной жизни, покуда я тут!
– Да бес с ним, с этим Сергием! В конце-то концов, есть люди и поважней него! Как нибудь утрясем мы это дело! Если нужно, то к самому воеводе пойдем за тебя просить.
Тут Роман и вспомнил про попутчиков своих – странных монахов, про отца Федора.
– Кирьян, ты ведь многих людей из тех, кто к князю вхожи, знаешь? – спросил он.
– Ну, многих – не многих, а с некоторыми встречаться приходится.
– А не ведаешь ли ты часом что-нибудь о монахе одном – отце Федоре? Шел я с ним и еще двумя монахами сюда, в Переяславль. И говорил он мне, что идет к самому князю и в городе еще долго будет. Так вот, ежели бы мне монаха того сыскать, может, он бы и помог мне?!
Кирьян задумался. Морщил лоб, вспоминал, но под конец лишь покачал головой:
– Нет, не знаю я такого монаха. Чудится мне что-то знакомое в словах твоих, но вразумительного ничего в голову не приходит.
Роман понуро опустил плечи.
– Ладно, схожу я днесь сам к княжьему терему. Отец Федор велел его там искать...
– Что ж ты думаешь – княжий терем для странников вроде постоялого двора, что ли? – усмехнулся Кирьян. – Забудь ты своего монаха, мы и без него дело это как-нибудь уладим.
– Нет, я все ж-таки схожу, – заупрямился Роман.
На следующий день, с утра, Роман оделся в свое потрепанное платье и пошел к княжьему терему. Еле дошел – ноги подкашивались еще от слабости, и голова кружилась.
– Тебе чего, отрок? – спросил дюжий молодец-охранник, сторожащий вход в княжий терем.
– Мне бы отца Федора увидать! Нет ли его здесь часом?
– Отца Федора, говоришь... – охранник пристально оглядел Романа с ног до головы и, повернувшись, крикнул куда-то вглубь терема: – Степан, поди сюда.
На крыльцо тут же выбежал другой стражник.
– Чего, Яр? – спросил он.
– Сей отрок отца Федора спрашивает... – кивнул он в сторону Романа.
Степан посмотрел на Романа и перевел удивленный взгляд на Яра.
– Может гнать его, а?
– Я тебе дам гнать! Хочешь, чтоб тебя самого погнали? Ну-ка быстро доложи кому следует! – прикрикнул Яр на Степана. – Да поторапливайся, чтоб одна нога здесь, а другая там, понял?
Повторять Степану нужды не было, он уже скрылся в глубине терема. Возвратился Степан скоро, Роман не успел даже промокнуть под вновь начавшим моросить холодным дождем.
– Ну что? – спросил его Яр.