Денис пошел, ориентируясь на ближайшие холмики, под которыми крылись руины какого-то древнего здания.
Сам термин «энтрифаг» ассоциировался в его сознании с чем-то огромным, эфемерным, благородным… Единственное существо из наследия древней жизни, что обладало зачатками интеллекта и проявляло позывы на сотрудничество.
Только они были способны противостоять амебоподобным созданиям в открытом космосе.
Раса обитавших на этой планете гуманоидов культивировала энтрифагов с того момента, как впервые встретила этих удивительных созданий на бескрайних просторах космоса. Вселенная три миллиона лет назад еще была полна древней доисторической жизнью, которая являлась современницей разбегающихся от точки Большого Взрыва галактик.
Эти мысли всплывали в сознании Дениса обрывками, клочками туманных откровений. Он шел, не меняя направления, уже изрядно удалившись от «Хаппера», в котором остался ошалевший и ничего не понимающий Джой, и его странные миражи продолжались, змеясь над шлакообразной поверхностью туманным маревом нечеловеческих воспоминаний.
Он внезапно увидел эту систему такой, какой она была до взрыва звезды.
«Точно, как на Черной луне», — поразила Дениса неприятная мысль. Он уже привык прислушиваться к своим ощущениям, анализировать их, словно боялся, что и эта реальность окажется обманом, иллюзией, фантомным миром марионеток…
Взгляд, которым он окинул первозданную панораму системы, казался, брошен из космоса.
Вокруг обыкновенного желтого солнца протянулась сложная сеть орбитальных конструкций. Кроме этих циклопических сооружений, по орбитам вокруг звезды кружили три покрытые пухлыми шапками атмосфер планеты.
А между орбитальными комплексами и звездой…
Денис невольно остановился, пораженный возникшей в его воображении картиной.
За внутренним периметром орбитальных станций, на фоне ослепительного диска звезды, скользили прямоугольные полотнища абсолютного мрака, еще более черные, чем само пространство…
Это были энтрифаги. Их эфемерные тела, сотканные из прочнейших черных, как самая глубокая ночь, мономолекулярных нитей, изгибались плавными, пологими волнами, улавливая давление «солнечного ветра» — потока исходящей от звезды лучистой энергии. Они купались в ней, сплетаясь в нечеловечески красивых, грациозных па пространственного танца, и по их черным как смоль, невесомым телам пробегали россыпи фосфоресцирующих искр…
Огромные паруса, сотканные из черноты, каждый площадью в десятки квадратных километров и толщиной всего в несколько микрон, сворачивались, изгибались, вспухали, как настоящий, поймавший порыв ветра парус, и это было так грандиозно красиво, что картина парящих в космосе существ потрясала до самых глубин души, создавая ощущение вечности…
«И все это оказалось уничтожено, сметено глупой, бессмысленной силой…» — со смятением и горечью подумал Денис, когда видение истаяло, исчезая из сознания, как мираж в знойный поддень.
Но энтрифаги не могли погибнуть.
Они не боялись тех существ, что черной массой плыли в пространстве от звезды к звезде, пожирая вещество планет и межзвездную пыль.
В былые времена, когда древняя эволюция достигла своих вершин, энтрифаги царили в ней, питаясь такими вот низшими формами жизни.
Теперь их осталось слишком мало, жалкие десятки особей, что прижились под доброй опекой ластоногих гуманоидов подле их солнца.
Но и сюда наползла черная тень миграции простейших…
Катастрофический взрыв звезды не удался в полной мере, львиную долю лучистой энергии поглотили энтрифаги, и звезда не сгорела дотла, часть ее вещества внезапно начала схлопываться, стремительно уплотняясь, одну из планет разорвало силами гравитации, две другие — страшные, обожженные, изувеченные — сошли со своих орбит и понеслись в бешеных, конвульсивных рывках раздирающих их сил… а энтрифаги…
Денис видел клочья черноты, что, утратив источник жизни, сворачивались в плотные веретенообразные коконы и падали, падали на поверхность взбесившихся планет, на звезду, словно хлопья черного снега…
* * *
— Джой, гони сюда «Хаппер»! — Голос в коммуникаторе был взволнованным и осипшим. — Возьми пеленг на маяк моего скафандра.
— Добро…
Старик, уже порядком измотанный затянувшимся ожиданием, с готовностью схватился за рычаги управления.
Космический аппарат, похожий на стрекозу с непропорционально длинным хвостом и толстым, поделенным на сегменты брюхом, выпустил из своего чрева столбы пламени и, приподнявшись над поверхностью, полетел, чуть накренясь, в ту сторону, где моргал проблесковый маяк на скафандре Велехова.
— Осторожнее надо мной, — предупредил коммуникатор. — Перейди на антиграв, Джой.
Пальцы старика забегали по шеренгам переключателей. Пламя под брюхом машины вдруг унялось, но пыль продолжала клубиться, потревоженная незримыми полями, которые генерировал зависший над поверхностью корабль.
— Что дальше? — осторожно осведомился он, разглядывая на экранах фигурку Дениса, что стоял меж пятью странными продолговатыми холмами.
— Процедура загрузки бомболюков, — не вдаваясь в пояснения, ответил Велехов. — Видишь эти возвышенности? Под ними коконы энтрифагов. Подлетай осторожно и спускай лебедки, из каждого сегмента по очереди. Я буду цеплять.
— Поместятся ли?.. — засомневался Джой, уже не задаваясь вслух вопросами по поводу странных действий Дениса. На кой ему сдались эти самые энтрифаги?!
Подчиняясь воле его рук, «Хаппер» чуть сместился вбок и завис над одним из отлогих холмиков.
Первый сегмент в днище машины вдруг вздрогнул и начал раскрываться. Когда его створы дошли до ограничителей, превратившись в две вертикальные плиты, из чрева бомболюка вниз медленно поползли тросы подъемного механизма.
Вот они коснулись серой поверхности, и Денис присел на корточки, заводя их концы в виде петли подо что-то, что оказалось скрыто от любопытного взгляда Джоя пластом серой пыли.
— Поднимай!
Тросы лебедки выбрали слабину, натянулись, «Хаппер» заметно качнуло, и Джой, пялившийся во все глаза на экран, вдруг понял, что поднимает из-под шлака имеющий форму веретена сгусток абсолютного мрака!..
— Нет… Этого не может быть!.. — оторопело произнес он.
— Спокойно, отец, не психуй, — подбодрил его Денис. — Мне самому страшно… — вдруг признался он, глядя, как кокон энтрифага длиной в десять метров исчезает в чреве бомболюка.
Створы дрогнули и начали закрываться, а по следующему сегменту уже побежала узкая щель…
* * *
— Сэр, докладывает пост контроля. Мы закончили эвакуацию.
— Добро. — Дорохов взглянул на суммирующий экран. — Боевым постам «Свет», — произнес он мобильный коммуникатор, — начинайте разогрев цели!