Однако Бетлсфилд-Парк заслуживает гораздо большего, подумала она, проводя его через спальни и гостиную на верхнем этаже, обращая его внимание на мраморный камин во второй гостевой комнате и пятно на полу, оставшееся после научных экспериментов ее брата.
Дом снова должен наполниться смехом и радостью, Ребекка надеялась, что Рейф это поймет, точнее, почувствует.
— Просто не верится, что дом мог так разрушиться за какие-то пятнадцать лет, — проговорил Рейф.
— Поместье находилось в плачевном состоянии, когда им владели мои родители, что не помешало семье Тейт поселиться в нем.
Это было до того, как ее отец собрался в Калькутту, где рассчитывал найти сокровище.
«Такое сокровище способно сделать это место великолепным», — частенько говорил он. Однако его затея обошлась ему очень дорого.
Ребекка чувствовала, как мистер Данверс поедает ее глазами, но не смела взглянуть на него. Она не хотела его жалости, ее не интересовало его мнение. Она вообще не понимала, зачем рассказывает ему свою историю.
— Один человек, связанный с «Ост-Индской компанией», показал отцу древний трактат, найденный им в Калькутте, с подробным описанием клада, спрятанного в тайнике в северной части города. Он предложил финансировать нашу поездку в Индию, оговорив себе долю прибыли. Львиную долю, надо сказать, но отец рискнул, надеясь, что сокровище все окупит. — Они спустились по главной лестнице и остановились на второй площадке. — Когда мои родители умерли, этот человек взял Бетлсфилд-Парк в качестве компенсации за потраченный капитал.
— И превратил его в бордель? — спросил Рейф, глядя на изодранные шелковые портьеры красного цвета и грубо выполненную роспись на потолке с изображением Зевса, соблазняющего Данаю.
— Пожалуй, так оно и было, — согласилась Ребекка, кивнув в сторону картины. — К счастью для округи, но, увы, не для дома, этот человек в пух и прах проигрался. — Она вздохнула и продолжила путь вниз, осторожно ступая по шатким ступенькам. Они дошли до мраморного холла, после чего она повела Рейфа в любимую ее отцом библиотеку.
Рейф обошел комнату, время от времени останавливаясь, чтобы ткнуть пальцем в дырку в стене.
— Хотел бы я знать, почему этот дом до такой степени обезображен. Можно подумать, что он подвергся нападению французов. Или же ваш дядя использовал его в качестве мишени.
— Насекомые-вредители, — ответила Ребекка, надеясь, что он не догадается об истинной причине.
— Вряд ли тут виноваты насекомые, — пробормотал он, ткнув носком сапога в отошедшую половицу.
Ребекка не стала его разубеждать.
— Единственное, что сохранилось, — это бальный зал, — сказала она, подталкивая Рейфа к выходу из библиотеки и, пытаясь отвлечь его от дальнейших размышлений на этот счет. Тему разговора он изменил, но комфортнее ей от этого не стало.
— Как получилось, мисс Тейт, что вы, живя в Брамли-Холлоу, не вышли замуж? — спросил он.
Ребекка сдержала раздражение. Она знала, что этот вопрос интересует многих.
— Я просто избегала свах, — сказала она как можно беспечнее. — Кроме того, меня не осаждали претенденты.
— Не понимаю, почему так. Ведь вы… — Рейф умолк и после паузы закончил, употребив ее собственные слова, — вы практичная женщина.
— Не старайтесь быть добрым. Я знаю себе цену. Женщина, уже вышедшая из брачного возраста, с полубезумным родственником на руках, к тому же бесприданница. Согласитесь, слишком много.
— Ваш дядя еще пригодится. В любой момент может понадобиться твердая рука, умеющая стрелять из пушки.
— Вам не стыдно, что вы потворствовали ему в этом деле вчера вечером?
Рейф озорно улыбнулся.
— Обожаю пушки.
— Ну да, теперь вся деревня об этом знает. Он рассмеялся.
— Леди Финч строго отчитала меня нынешним утром. Сказала, что напишет моему брату и попеняет за мое воспитание.
— Но почему брату, а не маме? — Поскольку он задавал ей весьма деликатные вопросы, Ребекка решила, что вправе проявить любопытство в отношении этого загадочного повесы.
— Меня воспитывал брат, и леди Финч считает его ответственным за все мои грехи, — ответил Рейф без какого бы то ни было намека на раскаяние. — Мои родители погибли в дорожной аварии, когда я был ребенком.
— Простите.
— Ничего, это случилось давно. Моему брату пришлось изрядно повозиться со мной. Вы не можете себе представить, каким я был озорником.
— Вы? — с притворным удивлением спросила Ребекка. — Впрочем, вы мало изменились с того времени. Я согласна с леди Финч, письмо определенно необходимо.
Он застонал.
— Мои братья теперь станут мне читать нотации.
— Это помогает?
— Никогда!
— У вас много братьев?
— Всего два, оба старше меня. Вообще-то они мои сводные братья. Моя мать была второй женой отца.
Судя по его тону, у Ребекки сложилось впечатление, будто он чего-то недоговаривает, она сочла неудобным оказывать давление на мужчину, которого едва знала, и выпытывать подробности его жизни.
— А где ваш дом?
Он засмеялся и покачал головой:
— У меня его никогда не было. — Видимо, на ее лице отразилось недоверие, потому что он тут же пояснил: — Мой отец был дипломатом, и мы часто переезжали с места на место. Когда мои родители умерли, я пошел учиться в школу, затем сменил несколько учебных заведений, а потом мой брат Колин взял меня на свой корабль.
— Вы отправились в море? — Ребекка не могла скрыть своего восхищения.
— Наверное, он думал, что на борту военного корабля я не смогу причинить каких-либо неприятностей…
Военного корабля? Это не сулило ничего хорошего.
— Ну да, пушки! — воскликнула она. Он кивнул:
— Это и еще кое-что. Когда он уже готов был вышвырнуть меня за борт, за меня вступился Роберт, мой второй брат. Он взял меня с собой в армию. Тут было много пушек и прочего, но эти уставы… — Он передернул плечами. — Я не был образцовым офицером.
— Догадываюсь, — сказала Ребекка. Она взглянула на него. Было что-то обезоруживающее и привлекательное в его откровенности. — Я завидую вашей независимости, мистер Данверс.
— Не стоит завидовать, мисс Тейт. Моя независимость причиняла мне массу хлопот. — Шагнув к ней, он поймал ее руку и помог обойти пролом в полу. — К тому же вы самая самостоятельная леди, которых я когда-либо встречал.
Ребекка застыла, поскольку его ладонь ласкала ее локоть. Она отважилась заглянуть ему в глаза и увидела в них благодарность. Мурашки побежали у нее по спине. Как и накануне вечером, он смотрел на ее губы, она почувствовала, что они приоткрылись, и пришла в смятение… Когда он подошел еще ближе, она подобрала юбки и ускорила шаг.