До Ольгиной калитки оставалось сто шагов.
Они ворвались туда, Ольга задвинула засов.
Они пробежали в дом.
— Что будем делать? — спросила Катька.
— Надо прятать, — сказала Ольга.
— Я отнесу в милицию, — сказала Лидочка.
— Ой, и не думайте! Этот мордоворот все погубит! Ты знаешь, как он Толика не выносит. А меня тем более.
— Он Витю посадит, — заревела Катя.
— Твой Витя, — резко заметила Лидочка, — спит и видит, как бы нас всех перерезать.
— Он в прошлом году авиамоделизмом занимался! — возразила Катька.
— Хорошо, и что же вы предлагаете? — спросила Лидочка.
— Прежде всего забаррикадироваться, — сказала Ольга.
К счастью, здравый смысл ее не покинул.
Оставляя с каждым шагом желтые пятна глины на половицах, они с Катей закрыли окна и двери.
— Теперь им придется ломиться, стекла бить, — сказала Ольга. — До темноты мы должны спрятать улики, — сказала Катька. — И в таком месте, чтоб сколько меня ни пытали, я бы им говорила, не знаю!
«Так, — подумала Лидочка, — нам только пыток не хватало!»
— Сначала давайте вымоемся, — сказала Ольга. Она была в своем доме, и потому к ней вернулась рассудительность отличницы. — Без этого нам из дома не выйти. Кто первый?
— Пускай тетя Лида, — сказала Катька. — Все-таки она гостья и подводница-доброволец.
Лидочка послушалась и первой отправилась под душ.
Она старалась мыться как можно скорее, но пришлось соскрести с себя столько грязи, что Лидочка смогла управиться только минут через двадцать.
— Господи, — сказала Катька, увидев ее после душа в чистом городском платье. — Разве бывают на свете такие красивые женщины?
Сама она запачкалась умеренно и потому отправила в душ второе чудовище — собственную мать. И показала Лидочке найденные улики, уже вымытые на кухне под рукомойником и аккуратно разложенные на столе вместе с добычей, принесенной раньше Виктором.
На столе, с которого Катя сняла скатерть, лежали: транзистор, электронный будильник, видео, серебряный портсигар с изображением коня в подкове, а также пистолет, марки которого никто не знал и сколько патронов в нем осталось — тоже было неизвестно.
Лидочка осторожно по очереди поднимала вещи и рассматривала их. Вещи как вещи. Внутри портсигара осталось шесть размокших папирос. Странно, кроме Нины Абрамовны, никто папиросы в портсигаре не держит. Кстати, какой был портсигар у Нины? Лидочка вспомнила, как глядела на него. Точно такой. Значит, Нина забыла портсигар, когда уезжала в воскресенье вечером. А убийца в темноте, спеша инсценировать ограбление, хватал, что под руку подвернется, и заворачивал в плед. Вот и попал туда портсигар.
Из душа вышла Ольга.
— Я потом помоюсь, — сообщила она. — Только первую грязь сняла и уже сток засорила. — Этих не видели?
— Нет, — сказала Лидочка и обернулась к Кате.
— Они мимо проходили, — сказала девушка, — посмотрели на наш дом. Витька кулак показал, а я от окна отпрыгнула.
— Давно проходили?
— Только что.
— Значит, дежурят. Будут штурмовать, — сказала Ольга. Видно, она об этом думала, пока была в душе. — Значит, нам надо улики унести. Лидочка, это твое дело.
— Почему мое?
— Ну мы же обсуждали! Унесешь и спрячешь, где хочешь. Только чтобы мы не знали. Если нас будут пытать, мы ничего не скажем. Не знаем, и все.
— Странный способ спасать мучителя Виктора от тюрьмы, — заметила Лидочка.
— Я лучше знаю, — сказала Ольга. — Пока время до темноты есть, беги.
— Куда?
— Не знаю. Улики должны попасть к Толику. Из твоих рук.
Лидочку охватило безнадежное чувство. Возле ее фамилии в классном журнале остановился безжалостный палец учителя, и его тонкие губы уже готовы ее произнести. Придется идти к доске…
— Катька, выгляни наружу. Но осторожно, — сказала Ольга.
Она сама уложила вещи в сухую сумку. На прощанье велела Лидочке как следует промыть на ночь волосы. Потому что грязь страшно въедливая.
Катька, которая глядела через забор, укрывшись в малине, крикнула:
— Никого не видать!
— Лучше бы видать, — сказала Ольга. — Тогда знаешь, с какой стороны ждать опасность. Давай я на улицу выйду, стану их отвлекать.
— Осторожнее, мама, — встревожилась Катя. — Вон они! Из-за угла выглядывают!
— Это мне и нужно, — сказала Ольга.
Она пошла во двор, кинув Лидочке на прощанье:
— Через три минуты после меня выходи из калитки направо и шагай к станции.
Сама же Ольга, как была в сарафане и босоножках, выскочила из калитки и, набирая скорость, пропала налево.
Лидочка взглянула в зеркало. Остатки желтой глины в мокрых волосах можно в счет не принимать. Платье на ней было свое, чистое, она оставляла его в доме, но босоножки влажные, отмытые кое-как.
Лидочка мысленно досчитала до ста и услышала голос Катьки:
— Тетя Лида, беги!
Как львица, услышавшая выстрел хлыста — команду бежать на манеж, — Лидочка рванулась на улицу.
Выйдя, не удержалась — оглянулась. Довольно далеко, у поворота на шоссе, Ольга размахивала руками, отвлекая от Лидочки братьев.
Лидочка побежала в другую сторону, повернула на широкую улицу, ведущую к станции, и направилась по ней мимо Дома художника и хозяйственного магазина. У переезда ей пришлось пропустить товарный поезд. Под грохот колес она обернулась — по шоссе в ее сторону бежали две, пока небольшие, но целеустремленные фигурки — Витя с Владимиром. Конечно, они сделали выводы из встречи с Ольгой. Теперь Ольге и Катьке пытки не грозили. Погоня устремилась за своей жертвой. Братья сообразили, а может, спасая дочь от пыток, Ольга сообщила негодяям, что ценности унесла московская гостья.
Товарняк казался Лидочке бесконечным. Она крутила головой, отмечая приближение грабителей. Теперь путь к Глущенкам, где она намеревалась спрятать улики, был неприемлем. Братья ее настигнут на полдороги.
Едва промчался, подбрасывая зад, последний из вагонов. Лидочка побежала налево, к станции. Между нею и братьями еще оставалось метров триста.
Она догнала девушку в красном костюме, спокойно шедшую к платформе, и спросила ее:
— Электричка скоро?
— Сейчас придет, — ответила девушка.
Лидочка добежала до середины платформы, где на нее вела лестница, как раз, когда там затормозила электричка. Должно же человеку хоть раз повезти!
Но вместо того чтобы кинуться в электричку, Лидочка нырнула под платформу, в густой, придавленный бетонными плитами платформы кустарник. Снаружи эта чащоба была непроглядна.