Угодив в воду и потеряв пристойный облик, Ольга преобразилась. В ней проснулся командир и даже вождь. Она не давала Лидочке пасть духом и проявить слабость. Она двигалась зигзагами через траншею, словно броненосец, бесстрашно бороздя ногами дно, тем более что она была обута и не боялась железок и гвоздей.
Лидочка же топталась на месте, отыскивая брошенный аппарат. Казалось, куда деться ящику, должен опуститься к ногам Лидочки, но лишь минут через пять Лидочка нащупала его в метре от точки, где он ушел в желтую воду.
Никогда Лидочка не подозревала, что может испытывать такое всепоглощающее счастье, как в момент этой находки.
— Катя! — вскричала она, вздымая видик к солнцу. — Я его нашла, только, умоляю, не падай в траншею.
— Вас понял! — ответила Катя. — Приступаю к исполнению.
Она присела на корточки и приняла добычу.
— До чего вы его довели, Лидия Кирилловна, — сказала она с упреком. — Сколько же раз можно кидать в воду ценную электронику?
— А что еще мы ищем? — спросила Ольга. — Больше вроде искать нечего?
— Мама, ты заблуждаешься, — сказала Катька. — А вдруг мы найдем пистолет? Ведь ты больше всего боялась, как бы Витька его не отыскал, правда?
— Неужели ты думаешь, что он лежит в луже? — спросила Лидочка. — Это было бы наивно со стороны преступника.
— Не более наивно, чем разбрасывать по ямам ценную японскую видеоаппаратуру, — заметила Катька.
Что-то твердое лежало как раз под пяткой и мешало Лидочке стоять.
— Погодите, — сказала Лидочка.
Она нырнула и нащупала плоский металлический предмет.
Выпрямившись и отфыркиваясь, Лидочка почистила его, бок блеснул.
— Пистолет! — закричала Катька, напугав гулявших вдали с собакой дачников.
— Нет, — сказала ее мать. — Быть того не может. — Наверное, она только себя считала способной находить в грязи пистолеты.
— Может, может, — подтвердила Лидочка, — держи.
Она швырнула предмет Катьке, та поймала его и несколько раз повернула в руках, разглядывая, прежде чем произнести приговор:
— Портсигар.
— Вот именно, — сказала Лидочка.
— Кто-нибудь чужой уронил, — сказала Катька, — а мне бы предпочтительней пистолет. Надену белые колготки, поеду в Бендеры.
— Помолчи! — рассердилась Ольга. — Вечно несешь чепуху. Лучше посмотри, что я еще нашла.
С этими словами она кинула дочери новую находку. Та поймала ее и, оглядев, заметила:
— Мать, ты могла пристрелить единственную дочку. Это и в самом деле пистолет.
— Не может быть! — Ольга была потрясена. — Я ж думала, что просто железка.
Катя, не пожалев платья, отерла пистолет подолом. Даже из траншеи было видно, как поблескивал черный ствол.
— Только не стреляй, — попросила Катьку Лидочка. — В обойме должно быть столько пуль, сколько есть. Если будет на одну меньше, решат, что убийцей была ты!
Катя ахнула, но пистолет не выпустила.
Ольга кинулась вдоль траншеи в ту сторону, где берег осыпался и был пологим. За ней поспешила и Лидочка. Она брела и размышляла:
— Пистолет был выброшен в траншею вместе с вещами. Значит, никакое это не ограбление. Здесь и не пахнет случайным воришкой. Мы имеем дело с хладнокровным убийцей, который пытался скрыть свои следы и верно рассудил, что, скорее всего, вода в траншее останется до осени, потом замерзнет, а если в следующем году и придут строители раскапывать или закапывать, вернее всего, они воспользуются для своих целей экскаватором. Но главное в том, что убийца хотел смерти Сергея. И не нужны ему были такие красивые игрушки, как видео и будильник… Выходит, подозрение вновь падает на неуравновешенного толстяка Руслана. У него был повод и была возможность. А житейские блага его не волновали.
Ольга тяжело карабкалась, срываясь и сползая вниз. Лидочка подставила ей плечо. Дачница с собакой подошла к краю и спросила:
— Вода теплая?
Дачница была пожилой женщиной в толстых очках. Видно, ее очки были недостаточно толстыми.
Собака оглушительно лаяла. Голос у нее был пронзительный и неприятный.
Наконец Ольга вползла на берег, где ее подхватила Катя.
Лидочка последовала примеру Ольги и услышала конец беседы дачницы с Олей.
— Собака не может молчать, — оправдывалась дачница, — потому что на вас платье совершенно безумного цвета.
Было тепло, жарко, с каждой минутой все жарче. Дачница еще раз пригляделась к Ольге и Лидочке, замолчала и быстро пошла прочь, оттаскивая собаку, которая билась в истерике.
— Плохо дело, — сказала Катька, оглядывая женщин.
— А что? — спросила Лидочка.
— Вам же через поселок идти.
— Ой, — спохватилась Ольга. — Лучше я здесь до темноты посижу.
— В кустах, — согласилась Катька. — Желательно на муравейнике. Хотя нет, муравьям до тебя не добраться.
— Пошли, — сказала Лидочка. — Сейчас середина дня. То, что называется…
— Сиестой! — сообразила Катька.
— А в сиесту русский поселянин отдыхает.
— Это смотря кто, — возразила Ольга, которую более других беспокоило общественное мнение. — Бабы и старухи на нашей улице все сейчас у окон сидят. А моя бывшая свекровь — в огороде.
— Они и вечером будут сидеть, — сказала Лидочка.
— С перерывом на «Санта-Барбару», — поправила Катя.
Ольга тщетно пыталась стряхнуть с себя грязь.
— Я иду первой, — сказала Катька. — И несу сумку с добычей. Вы замыкаете шествие. Делайте вид, что вы только что принимали лечебные ванны.
— Выхода нет, — согласилась Лидочка, надевая на грязный купальник Ольгин халат. — Чем скорее мы достигнем вашего дома, тем лучше.
Они двинулись. Конечно, было страшновато и даже стыдно, словно они побывали в грязи ради извращенного удовольствия.
Лидочка шла, глядя себе под ноги, правда, собственные ноги не вызывали в ней ничего, кроме отвращения, потому что были облеплены пластами желтой грязи, столь липкой и приставучей, будто это была не грязь, а резиновый клей.
За заборами безумствовали собаки, но в последний момент их нервы не выдерживали, и, поджав хвосты, они кидались прочь.
Слева впереди показалась дача, где убили Сергея.
Она была угловой, здесь от Школьной отходил переулок.
Ольга и Катя не заметили, что в переулке, шагах в ста от того места, где он вливался в Школьную, стоят два человека — Виктор и Владимир. Но Лидочка их увидела и сбилась с шага. Ольга почувствовала неладное и тоже повернула голову направо. И все втроем, не оборачиваясь, кинулись бежать по улице.