Пока Лидочка размышляла, руки помимо воли совершали нескромные движения — они передвигали коробки и пакеты, даже приоткрывали некоторые из них. В большой потертой коробке из-под индийского чая оказались бумаги — какие-то квитанции и счета. К археологии они явно отношения не имели, так что Лидочка не стала их и разглядывать.
Она услышала движение в соседней комнате. Пошла навстречу Татьяне Иосифовне, которая тяжело вплыла на кухню и опустилась на табуретку.
— Ну, где твой кофе? — спросила она. Глаза у нее были красные, щеки плохо вытерты от слез. — Давай, самое время подкрепиться.
Лидочка разлила кипяток по чашкам. Такое чувство, словно она это уже делала… но это потому, что она недавно готовила кофе у себя на кухне.
— Вот мы и остались одни, — сказала Татьяна. — Даже поссориться не с кем… Ведь ссоримся мы чаще всего с людьми, которые нам небезразличны. С чужими ругаемся, собачимся, деремся, сражаемся… а в ссоре есть нечто интимное.
Лидочке захотелось разглядеть комод, где стояла шкатулка.
Как будто услышав ее мысли, Татьяна попросила ее принести из комнаты сумочку, чтобы достать оттуда платок.
Лидочка прошла в комнату, схватила с дивана сумку и тут же обернулась к комоду. Комод был старинный, красного дерева, полированный, но, конечно, весь в морщинках царапин. Он был невысок, до пояса, чуть изогнут, и три его больших ящика были украшены изысканными позолоченными ручками-петлями, чтобы удобнее выдвигать.
Лейтенант оказался прав. Если чуть склонить голову, то сразу увидишь, что точно по центру комода есть пятно чистого дерева, от него тянутся в стороны две полоски — Лида догадалась: лейтенант провел пальцем, чтобы выяснить, прав ли он. Но почему лейтенанту захотелось присмотреться к комоду? Ведь так, без особой нужды, к нему не подойдешь и не станешь вглядываться, стояло что-то на нем или нет.
И тут Лидочка сообразила, что же подвигнуло лейтенанта на исследование комода — сбоку грудой лежали мелкие вещи, так или иначе связанные с рукоделием — пуговицы, катушки ниток, крючки и так далее. И было очевидно, что некто в спешке вывалил их на комод так, что несколько пуговиц упало на пол — эта неправильность интерьера и привлекла внимание Шустова. Увидев груду мелочей, он предположил, что их вывалили из какой-то коробки и потому внимательно присмотрелся к комоду. И увидел прямоугольник, чистый от пыли. Все просто и понятно. Решив свою задачку, лейтенант занялся иными делами, но Лидочка, в отличие от него, узнав, что на комоде стояла ее шкатулка, оказалась перед совершенно неразрешимой задачей — куда двигаться дальше? Где искать концы?
Она вернулась на кухню и сказала Татьяне:
— Оказывается, шкатулка, о которой мы говорили на даче, и на самом деле была здесь.
— Да? — Татьяне и дела не было до какой-то шкатулки. Она смотрела прямо перед собой остановившимся взглядом.
— А почему же вы ее не видели? Раньше?
— Значит, ее здесь не было.
— Но где она была? — Конечно же, нетактично так допрашивать несчастную женщину. Но, в конце концов, эта несчастная женщина уже отняла у Лидочки полдня, потому что ей так было удобнее.
— Ну покажи мне ее! — раздраженно откликнулась Татьяна. — Покажи, и я все скажу.
— Ее больше нет.
— Как так нет? — вскинулась Татьяна. — Вот именно в ней и могли храниться все Аленкины вещи.
— Нет, — ответила решительно Лидочка. — Они там не хранились, потому что шкатулка была полной.
— Полной? Как так? — Татьяна резко поднялась с табуретки. — Что ты имеешь в виду?
Лидочка показала груду мелочей. Но Татьяну это не удовлетворило.
— Если бы там ничего не было, тогда зачем они утащили шкатулку?
— Этого никто не знает. И даже никто не знает, когда это случилось.
— Что ты хочешь сказать?
— Шкатулку могли опустошить два дня назад.
— Вряд ли Аленка два дня терпела бы такой беспорядок, — резонно заметила Татьяна, хотя и не до конца убедила Лидочку — по всему видно, Аленка не была аккуратисткой.
Татьяна возвращаться на кухню не стала, а заявила, что очень устала, что у нее нервное переутомление. Так что ей хочется побыть одной.
Она и в самом деле выглядела очень усталой: поездка в Москву, визиты к Лиде, в милицию, сюда — это превышало ее возможности.
Лидочка спросила, не нужна ли помощь, может, вызвать врача или сходить в аптеку, на что Татьяна ответила, что все лекарства у нее с собой, а «неотложку» она вызовет, если станет совсем плохо. Она действительно хотела остаться одна. Что она будет делать: ляжет ли спать или займется поисками драгоценностей дочери — это уже ее дело.
Татьяна не стала провожать Лидочку, сразу же улеглась на тахту.
— Я позвоню тебе, — сказала она Лидочке. Но не поблагодарила — видно, действия Лидочки были для Татьяны естественны. Лидочка вышла на лестничную клетку.
Тут же дверь в соседней квартире открылась, и показалась карлица Роза. Она широко улыбалась.
— Татьяна Иосифовна отдыхать будет? — спросила она.
— Она пока останется здесь.
— Конечно, надо. Мать все-таки. Они хоть и не очень дружные были, все же мать, а вы как думаете?
— Конечно.
Лидочка собралась было спускаться, но вдруг ее посетила неожиданная мысль, и она спросила Розу:
— А позавчера вечером, когда Алена еще жива была, к ней кто-нибудь заходил?
— А тебе зачем знать?
Приходил, поняла Лидочка. Этот самый приходил.
— Он приходил? — спросила Лидочка.
— Он часто приходил, я за людьми следить не умею.
Еще как умеешь, подумала Лидочка. В американском романе сыщик тут же вынимает из кармана десять долларов и покупает информацию у консьержки. Здесь же соседка, наша родная, ей дашь доллар, она тут же в милицию.
— И что-нибудь выносил?
— Ничего не выносил! — Тут же она спохватилась и быстро добавила: — Да откуда мне знать, выносил, не выносил? Я что, под дверью стою, в глазок подглядываю?
Таким образом Роза выдала механику подсматривания. Впрочем, альтернативы у нее и не было. Глазки изобрели не только для тех, кто боится вора, но и для любопытных соседей.
Лидочка поняла, что Осетров, если и вправду посетил Алену вечером, ничего не унес. Шкатулку не спрячешь под пальто и в портфель не положишь.
— Он в семь приходил? — спросила Лидочка настойчиво.
— Нет, он раньше приходил, наверное, в шесть приходил.
— И долго был?
— Нет, недолго был. — Роза смотрела на Лидочку как заколдованная.
— Он был с портфелем?
— С сумкой своей. Как портфель, но мягкая. Небольшая такая сумка.