Лидочка позвонила Инне Генриховне, и та сначала отказывалась от визита, потому что не хотела отнимать драгоценное Лидочкино время, а потом еще минут пять не хотела сказать, что Лидочке купить по дороге к ней. Пока длилось это единоборство, закончившееся победой, Лидочка носила телефон по квартире, стараясь вспомнить, что еще следует захватить с собой: счет за междугородные разговоры — забегу по дороге на почту. Неотправленное письмо Исмаилу Ахметовичу — сколько ему лежать у зеркала в прихожей? Проволочную авоську для яиц — надо купить хотя бы десяток… Наконец Инна Генриховна призналась в том, что ей хотелось бы чего-нибудь сладенького, а дома нет масла. Ну вот, можно идти.
Но едва Лидочка отворила дверь на площадку, она тут же испуганно отшатнулась — прямо перед ней стояла высокая бледная девушка.
Лидочке потребовалось несколько секунд, чтобы, отпрянув в прихожую, прийти в себя. А девушка между тем вошла за ней, не прикасаясь к Лидочке, но в то же время как бы отталкивая ее.
— Здравствуйте, — сказала девушка, и Лидочка тут же узнала ее по голосу. И первое ее чувство было разочарованием. Ну вот, вырваться из дома она не успела, ее поймали.
— Здравствуйте, Даша, — сказала Лидочка. — Проходите.
— Я ненадолго, — сказала Даша.
Лидочка забыла, что Даша — рыжая. Настоящая рыжая, с веснушками на белом, никогда не загорающем лице и глубокими кошачьими зелеными глазами. Лидочка вспомнила, что когда-то очень давно они с Андреем жили в коммуналке, и там обитала рыжая девочка, которая более всего любила часами прыгать так, что вздрагивал весь дом, — соседи чертыхались, но не пойдешь же в милицию жаловаться, что тебя выводит из себя пятилетний ребенок.
А пятилетний ребенок получал, таким образом, все, что желал, — взрослые подлизывались к этой девочке, только бы она перестала прыгать.
На Даше были джинсы, в меру вытертые и в меру дорогие, и легкая белая блузка с глубоким разрезом, которая и не пыталась скрыть небольшую грудь.
Даша остановилась в прихожей и двинулась к кухне, как бы подчеркивая, что ее визит вызван необходимостью.
На кухне она села за стол и положила на него полные белые руки с длинными пальцами и коротко стриженными, как у медика, ногтями.
— Надо поставить кондиционер, — сказала Даша. — У вас помереть можно.
— Второй этаж, — извиняющимся голосом произнесла Лидочка. — Но обычно получается сквозняк. — Она показала в сторону спальни.
— Водички не найдется? Вы меня извините, что нагрянула, но это особый случай… Спасибо. Мать уже звонила?
— Звонила.
Дашенька вытянула сильные прямые ноги.
— В джинсах, наверное, жарко, — мелко отомстила Лидочка.
— Ничего, они из коттона. А мать рыдает. Она боится, что ее не пустят на похороны.
— Кто ее может не пустить? — удивилась Лидочка.
— Нина, конечно. Нина Абрамовна. Она-то, наверное, уже торжествует. Квартира ей достанется.
— Это еще неизвестно. — Лидочка старалась говорить так, чтобы сохранять дистанцию между собой, женщиной средних лет, и этим юным переростком. — Если Сергей Романович не оставил завещания…
— Он хотел оставить, — сказала Даша. — Честное слово, хотел. Он говорил. Но у нас как-то неудобно оставлять завещание. Не принято, правда?
Лидочка кивнула.
— И знаете, кому он хотел оставить квартиру? — спросила Даша.
— Наверное, вам, — догадалась Лидочка.
— Разумеется, — сказала Даша. — Он думал хоть что-то оставить мне. Если у человека нет миллионов, если его работа позволяет лишь сводить концы с концами, остается совковое имущество — однокомнатная нора в трущобе. Все, что человек нажил за жизнь! И это теперь уйдет к Нине Абрамовне.
— Даша, вы знали об этом всегда.
— Как вы думаете, может, имеет смысл пригласить юриста?
— Не имею представления, — сказала Лидочка. — Но боюсь, что если завещания не было, то все благополучно отойдет государству.
— Но это же несправедливо! Я маме так и сказала, а она говорит — пускай квартирой пользуется Лужков и его чиновники. Мы ничего не брали от Сергея, ничего не брали, и обойдемся без его подарков!
Даша замолчала. У нее были чудесные рыжие волосы.
«Желательно понять, — подумала Лидочка, — зачем мы пожаловали к тете Лиде. Что нам нужно узнать?»
— Он любил нас… и я его любила, — сказала Даша. — Для меня он был больше, чем дядя Сергей, а может, больше, чем отец. Знаете, почему? Я всю жизнь панически боялась, что он нас бросит, и тогда мы с мамой останемся совсем одни. Папа — это от природы. Я моего папу уже лет десять как не видела. А Сергей — это настоящее… Ну зачем я так говорю — вы все равно не поймете!
Даша резко поднялась из-за стола, звякнула о стол стаканом, отошла к окну.
— У вас курят? — спросила она.
— Курите, — сказала Лидочка.
Даша вернулась к столу, взяла со стула свою сумочку, достала сигареты, закурила.
— Сегодня дикая жара, — сказала она. — Наверное, гроза будет. Интересно, сколько градусов?
— Вон там градусник, — автоматически ответила Лидочка, но Даша не стала смотреть на градусник, и Лидочка сама отправилась к окну. Окно было распахнуто внутрь, и Лидочке, чтобы увидеть градусник, пришлось прикрыть одну из створок.
— Двадцать восемь, — сказала она.
Окна кухни выходили в переулок. Переулок был пуст — день, жара.
На той стороне, скрываясь в тени тополей, окружавших детский садик, стоял молодой человек в майке, широких коротких шароварах и сандалиях, еле налезших на громадные, слоновьи ступни. Сам он был грузен, большие черные очки закрывали глаза, а волосы, длинные, грязные, были связаны резинкой сзади. Это был неприятный человек. И знакомый человек. Лидочка встретила его вчера на Школьной улице.
— Вы кого-нибудь увидели? — спросила Даша, подходя сзади и пуская сигаретный дым на улицу.
Лидочке показалось, что молодой человек смотрит на нее, она отпрянула от окна в спасительную глубину кухни. Ей вдруг стало страшно, как будто она, королева, открыла заговор против себя, убийцы уже близко, и никто не спасет от кинжала.
Сказать ли?
— На той стороне стоит парень, — произнесла она, освобождаясь от тягостной тайны, — очень толстый. Вы его видели?
— Видела, — сказала Даша, тоже отходя от окна. — И что?
— Вы его знаете?
— Первый раз вижу.
— Странный парень, — сказала Лидочка. — Я встретила его вчера, он спрашивал Школьную улицу, потом он остановился у Сережиной калитки… но пошел дальше.
— Ой, что вы говорите! — испугалась Даша. — Если это тот человек, я никогда не выйду от вас! Давайте вызовем милицию!