— Еще не все потеряно, — ответил капитан. — Я еще не решил, как мне быть дальше.
— Все, естественно, будет зависеть от моего поведения? — саркастически заметил Менкар. — Банально, капитан.
— Тем не менее я не боюсь быть банальным. Вот вы, как оказалось, хорошо знаете мои секреты, но еще ни словом не обмолвились о ваших.
— Я практически сообщил вам имя моего нанимателя, — возразил Менкар.
— Которое я и так предполагал? — усмехнулся капитан. — Зная вас достаточно хорошо, я с большим трудом представляю, чтобы вы работали только на нанимателя.
— Я также сказал, что не только, — опять напомнил Менкар.
— Да, но я имел в виду не ваши мелкие контрабандистские делишки. Я предполагаю, что вы трудитесь на двух хозяев сразу, а контрабандой только подрабатываете. Вопрос только в том, кто ваши хозяева? А?
— Согласитесь, капитан, что глупо было бы с моей стороны сразу же так вот просто вам все выложить.
— А я сразу бы и не поверил. Вот под угрозой смерти… — В углу отчетливо тренькнула тетива арбалета, и в раму над головой Менкара с треском вонзился болт. Благо рама была хорошего дерева и достаточно толстая, чтобы не треснуть вместе со стеклом.
— Это пошло, капитан, — спокойно сказал Менкар, хотя секунду назад пальцы его похолодели. Хорошо, что на фоне окна не было видно выражения лица и его бледности. Нет, он прекрасно понимал, что Гиеди не собирается убивать его сейчас, раз уж не убил сразу. Или после того, как Менкар назвал ему пароль. Но вдруг рука изменила бы ему… — К тому же рискованно. Я вполне мог успеть запустить в вас канделябром и попасть. И к чему портить гостиничное имущество? Теперь мне придется оплатить поломку рамы из казенных денег, а потом их вычтут из вашего вознаграждения, — намекнул он.
Но капитан не понял или не захотел понять намека.
— Вряд ли, — сказал он. — Я имею в виду — вряд ли бы вы успели. Кто вам сказал, что арбалет у меня один, и в угол ко мне не прилетело бы уже только неодушевленное тело… Но вернемся к нашей проблеме. Вы тонко изволили намекнуть, что по крайней мере один из хозяев у нас общий. Не будем его называть, но, судя по тому, что вы говорили раньше, склонен предположить, что вы правы. А кто тогда второй? И третий, кстати.
— А где гарантия, капитан, что вы тоже не подрабатываете, хотя бы на самого себя?
— Все мы работаем в конечном итоге на самих себя, — философски ответствовал Гиеди. — Но вы правы, гарантии нет.
Менкар дожал плечами, чтобы капитан заметил это на фоне окна.
Заметил.
— И все же я вынужден настаивать, — сказал он. Какие мы любопытные! Подай нам все сразу. Ну что ж, можно и так.
— Хорошо. — Менкар пожевал губами. — Но не буду гарантировать, что, несмотря на вашу выходку, смогу ответить на ваш вопрос в полном объеме. Во всяком случае, в том, что касается третьего моего хозяина. Его просто не существует, хотите верьте, хотите нет. Что же до первых двух, то один из них, как выяснилось, у нас общий. И у меня практически нет сомнений, что и второй тоже. Еще когда я увидел вас в обществе шлюх, я в отличие от вас ни на минуту не допускал, чтобы вы изменили своему слову и что ваша прекраснодушная байка об амнистии была хоть столько-то правдивой. Надо же: «и прослезился»! — процитировал Менкар. А заодно и дал понять, не называя вслух, кто, по его мнению, их второй общий хозяин. — Понятия не имею, с какой конкретно целью были посланы сюда вы, хотя нетрудно догадаться, но опять же уверен, что мое поручение находится в одной плоскости с вашим. Я даже уверен, что сведения, которые вы могли бы мне открыть, помогли бы в выполнении этой цели.
— Ага, и вы были намерены вытянуть эти сведения из меня при помощи канделябра?
Менкар невольно покосился на недоступный подсвечник, тускло отблескивающий в лунном свете. Да, это был бы неплохой аргумент, фунта четыре чистой старой бронзы.
— Я не хотел рисковать, — сказал он. — Ведь я не знал, что это вы. И канделябр только преамбула. Для амбулы применяются другие методы.
— Забавно, вы снова намекаете и пробуете прощупать меня, и в то же время вновь ни словом не обмолвились о своей миссии.
— Я не настолько глуп, господин капитан. Да вы на это и не рассчитывали. Просто тогда вы приняли меня за своего и намекали на свою легенду. Так ведь? А теперь считаете меня предателем или по крайней мере двурушником, несмотря на то что я практически доказал вам обратное.
— А что поделать, раз у вас такая репутация, — буркнул капитан.
— Так я ведь лучше, чем моя репутация! — воскликнул Менкар. — Смею вам напомнить, что в самом начале нашего знакомства меня тоже сочли предателем и едва не повесили…
— Может, и зря, — не стал возражать капитан.
— Известное нам обоим лицо, видимо, не совсем с вами согласно, раз я нахожусь здесь по его поручению, — возразил Менкар. — И, думаю, оно не одобрило бы вашего поведения.
— В том-то все и дело, что я не уверен в этом тезисе, а вы продолжаете упорствовать, подогревая мои подозрения!
— А что делать? — вздохнул Менкар. — Это не моя тайна.
— Словом, вы настаиваете на сохранении тайны?
— Увы, — ответил Менкар. — При этом я не покушаюсь на вашу тайну.
— Похвально. — Капитан помолчал. — Что же нам с вами делать? Попробовать поверить вам — слишком рискованно. А доказать хотя бы частичную правдивость ваших слов мог бы только ваш подопечный…
— Именно это я и пытаюсь вам втолковать вот уже битый час! — обрадовался Менкар возможности возобновить монолог. — Ни к какому другому выводу мы и не придем! Я повторяю, что единственным, кто может разрешить наше взаимное недоверие, является,неизвестный вам и известный мне человек. Но его нет здесь сейчас, и я не вижу иного выхода, как дождаться его. Как у вас со временем?
Темнота ответила ему вздохом. Похоже, капитан пребывал в сомнениях.
— Позвольте мне хотя бы присесть, капитан, — попросил Менкар. — В конце концов, я утомлен. Я весь день усердно расслаблялся и порядком подустал. Можно мне сесть?
Капитан думал.
— Хорошо, — сказал он. — Только чтобы я видел вашу голову и плечи. И не делайте резких движений. — Опять послышались советы: — Поднимите правую руку. Выше. Еще. Теперь другой рукой возьмитесь за стул, он слева от вас. Не наклоняйтесь! Возьмитесь за спинку. Сядьте и медленно поднимите обе руки так, чтобы я их видел. Хорошо, теперь можете опустить.
Менкар исполнил все в точности. Наконец-то он мог присесть, и теперь бутылка вина, оставленная им еще утром под подоконником вовсе даже для других целей, которую он медленно придвигал ногой под многословные речи, оказалась как раз рядом со стулом. Опустив руки, он мог теперь спокойно дотянуться до запечатанного сургучом, горлышка и обхватить его пальцами. Потом достаточно определить место, откуда исходит голос капитана — кажется,-чуть снизу, ниже, чем следовало бы при его росте, а значит, капитан присел на корточки или сидит на стуле, уточнить направление — голос идет от платяного шкафа, весьма выгодная позиция; и все это — при непременном ля-ля языком, имеющем сразу несколько целей: отвлечь противника, убедить его в собственной трусости, скрыть шумы двигающейся со скоростью улитки по гладкому, слава Небесам, паркету бутылки. И, опять же — слава Небу, ноги его капитан видеть не мог — не сова же он, в конце концов, и не кошка! Конечно, не сова. Потому что разрешил все-таки сесть и даже опустить руки. Так что все оказалось не так сложно.