Думая так, девушка все же считала, что герцог получил по заслугам.
Когда дело дошло до переодевания к ужину, Ровена не стала повторять дневной оплошности. Отец требует, чтобы она выглядела как можно лучше, да ей и самой не хотелось больше казаться уродиной.
Девушка позволила миссис Килтон облачить себя в вечернее платье из очень тонкого белого муслина поверх голубого шелка. Подол был с глубокими буфами, а по спине вились три гирлянды голубых цветов.
Волосы Ровены уложили мелкими кудряшками и украсили крошечными голубыми цветочками под цвет тем, что были на платье. В ушах и на шее девушки засверкали сапфиры. Зеркало сказало Ровене, что она очаровательна. Вот только на нее или на ее драгоценности будут смотреть люди?
Вечером Торнхиллы принимали кое-кого из членов клуба «Клипер», специально приехавших из Дувра. Ужин украсили любимые полковником титулы: в доме гостил герцог Венфилд, вечером за столом Торнхилла сидели два виконта, баронет и рыцарь.
«И это все, о чем он мечтает, — невесело размышляла Ровена. — Титулы, деньги, успех в обществе. Ах, если бы мне удалось сбежать, пока все это еще не зашло далеко! Но что я могу сделать? Куда пойти?»
После ужина планировалось «музыкальное развлечение». Полковник нанял известную оперную певицу для исполнения сентиментальных баллад. Слушая ее красивое сопрано, Ровена замечала в свою сторону, а также в сторону герцога любопытные взгляды.
Гости, несомненно, ждали объявления о помолвке. Ровена чувствовала, что вокруг нее все туже затягивается сеть.
Когда певица откланялась, пианист заиграл легкую мелодию и гости стали танцевать.
— Потанцуете со мной, мисс Торнхилл? — спросил Ровену герцог.
— Благодарю вас, сударь, но я предпочитаю не танцевать.
— О, как угодно. У нас будет предостаточно времени поговорить в следующие несколько дней.
— Но… разве вы не уезжаете завтра?
— Вовсе нет. Ваш отец предложил мне остаться погостить неделю, и я согласился.
Ровена резко поднялась на ноги.
— Думаю, нам стоит потанцевать.
Когда они закружились по паркету, девушка сказала:
— Я не понимаю вас, сударь. Мы ведь договорились, что не потерпим этой попытки поженить нас. Так почему вы остаетесь?
— Ваш отец предложил мне великолепную охоту. Как бы он ни старался сделать из нас пару, у него ничего не выйдет. Так что давайте просто забудем об этом.
— Вы прекрасно знаете, что это невозможно. На нас все смотрят, даже сейчас.
— Да, боюсь, что смотрят. Давайте скроемся от них.
Не успела Ровена догадаться, что задумал герцог, как он закружил ее вон через стеклянные двери и они оказались на террасе.
— Так только хуже! — сердито воскликнула девушка.
— Хотите сказать, они подумают, будто я заманил вас сюда, чтобы поцеловать? Не волнуйтесь, я обещаю этого не делать.
— Остерегайтесь, милорд, капкан, который захлопнется за мной, не пожалеет и вас. Тогда нам обоим не позавидуешь.
— Придется изобрести способ, как из него выбраться.
— Я надеялась, что вы собираетесь этим заняться, но теперь вижу, мне нужно все делать самой.
Герцог вдруг рассмеялся.
— Знаете, вы сейчас похожи на гувернантку.
— У меня практический склад ума, иногда это очень полезно.
— Мне не слишком нравятся практичные женщины.
— Отлично! Что может быть лучше?
— Представить только, я когда-то подозревал вас в попытках соблазнить меня! О чем я думал? — воскликнул герцог.
— Не обо мне, это уж точно. Я никогда не пыталась соблазнить мужчину и никогда не стану этого делать.
— Значит, вы никогда не любили.
— А вы? — спросила Ровена, внезапно почувствовав любопытство.
— О да. Множество раз.
— Множество раз? Значит, это была не настоящая любовь, иначе она длилась бы вечно.
— Возможно, вы правы, — с оттенком грусти сказал герцог. — Проблема в том, чтобы… вовремя различить.
— Я думаю, вы безнадежно испорченный человек, — возмущенно сказала Ровена.
— Верно.
Девушка понимала, что должна настоять на возвращении в дом. Леди не может оставаться на залитой лунным светом террасе наедине с испорченным мужчиной. Но можно еще капельку повременить, решила она.
— Вам не вспоминается вечер нашей встречи в Элсмир-хаусе? — спросил герцог. — Такие же танцы, такой же лунный свет.
— Но все остальное изменилось. Тогда вы скрывались.
— Я не прятался в тени, на что вы, похоже, намекаете, — возразил герцог. — Лорд Элсмир мой друг. Мы вместе учились в школе, и я заехал к нему погостить пару дней. Я не воспользовался случаем потанцевать на балу, потому что побывал уже на слишком многих, а проводил вечер в библиотеке. Спустя какое-то время я потерял интерес к своей книге, погасил лампу и вышел погулять по саду, чтобы насладиться лунным сиянием, и как раз возвращался в дом, когда в комнату ворвались вы.
— И вы сразу же решили, что это еще одна уловка вас заполучить. А потом, когда я очутилась на вашем пути во время прогулки верхом, у вас, конечно, уже не осталось и сомнений. Ума не приложу, каким способом убедить вас, что я не действую по плану отца.
— Думаю, вы ко мне капельку несправедливы. Только круглый дурак не понял бы намека, который вы послали мне, отказавшись от прогулки на яхте. Впрочем, в этом не было необходимости, после того как я откровенно объяснил, что с моей стороны вам нечего опасаться.
— Полагаю, все это недоразумение, и вам вовсе не нужны папины деньги, — холодно сказала Ровена.
— О нет, почему? Я довольно беден.
— Для герцога!
— Для герцога. У меня в этих краях маленький домик, который нужно продать. Вот почему я сейчас здесь. И это не все меры, которые я должен предпринять ради экономии. Фамильное гнездо Венфилдов продавать не придется, но необходимо провести некоторые срочные реставрационные работы, особенно в башенках, где, по-моему, завелись летучие мыши.
У Ровены опять зашевелилось подозрение, что герцог дразнит ее.
— Прошу вас, не шутите, — сердито сказала девушка.
— Но, дорогая моя мисс Торнхилл, летучие мыши в башенках — это вовсе не шутки.
— В таком случае вам действительно нужна богатая наследница.
— Разумеется. Я никогда не отрицал, что она мне нужна. Я лишь пообещал, что ею не станете вы.
Они продолжили прогулку в молчании. Ровена никак не могла решить, почему такое отношение герцога ей досаждает. Он определенно ей не нужен, но и слушать на каждом шагу, что она ему тоже не нужна, вовсе не хотелось.