— Все это ужасно, но... — Алана снова осеклась. Продолжать она не могла. И не хотела осуждать его. Но как тут не осуждать? — Продолжай, пожалуйста, — устало пробормотала она, оседая в кресле.

Дядя кивнул, но не вымолвил ни слова и снова уставился в пол, обуреваемый мучительными воспоминаниями. У Аланы разрывалось сердце от жалости к нему. Она едва не плакала.

— Ничего! — воскликнула она, вскакивая. — Я попытаюсь...

— Сядь, — приказал он, не глядя на нее.

Но она не села. Потому что могла думать только о бегстве. Сейчас он скажет, что убил ее семью, что ему за это заплатили.

Алана боялась, что он попросит... попросит...

Ведь дядя сам сказал, что жалеет, что его не убили раньше. Может, для этого он растил ее и учил владеть оружием? С тем чтобы она могла отомстить за честь родителей и разделаться с ним?

Глава 4

— Садись, Алана, — уже спокойнее велел Поппи. — Это только половина истории, и больше мы не будем об этом говорить: ты помогла мне похоронить ее, ты преградила путь кошмарам. Ты вернула мне человечность. И заслуживаешь того, чтобы узнать, от чего меня спасла.

Алана медленно села, но только потому, то чувствовала, как ослабела. К горлу подкатывала тошнота... о Боже! А она еще думала решить свою дилемму сегодня. В жизни не думала, что ее будут шокировать, снова и снова рассказывая ужасные, не поддающиеся осознанию вещи.

— Сначала, когда мы с братом потеряли дом, пришлось выживать. Мы перебрались в город, где было много работы, только оказалось, что никто не собирался нанимать меня, поскольку я еще не стал мужчиной. Но я хватался за все, чтобы содержать себя и брата, пока не получил место подмастерья у часовщика. Мне очень понравилось это занятие. Куда больше, чем выращивание винограда. И мы с братом жили безбедно. Часовщик был добрым человеком и имел всего одно дитя, девочку младше меня. В нее невозможно было не влюбиться. Через несколько лет она согласилась стать моей женой. Я был на седьмом небе. Моя жена, самая красивая на свете женщина, подарила мне сына. Они для меня значили все. Были моей жизнью. А потом их отняли у меня вместе с братом. Бессмысленный, глупый несчастный случай.

— Мне очень жаль, — выдохнула она.

Но он, казалось, не слышал ее, погруженный в грустные воспоминания.

— Меня пожирала ярость. Возможно, я немного помешался при мысли о том, какой жуткой была их смерть. Они сгорели заживо в экипаже, попавшем в один из уличных костров, которые разжигали, чтобы растопить лед. Если бы экипаж, повалившись на огонь, накрыл бы его полностью, они бы выжили. Если бы фургон, врезавшийся в них, не был перегружен, волы сумели бы его вытащить и освободить экипаж, вместо того чтобы похоронить под фургоном всех пассажиров. Кроме того, кучер фургона был пьян, иначе вообще ничего бы не произошло. Вот почему моя ярость не утихала, и в конце концов я нашел этого старого пьяницу и убил. Но и это не умерило моего гнева. Все, что составляло мою жизнь, было вырвано из рук. Ничего не осталось... и я хотел только одного: умереть. Поэтому я нашел владельца компании, на которого работал пьяница, и тоже убил. Очень хотел, чтобы меня поймали, но этого не случилось. Я не мог смотреть на тестя, потому что он напоминал о жене. И тогда я ушел от него. К тому времени я голодал и тратил все попадавшие мне в руки деньги на выпивку, чтобы не помнить о своих потерях. А потом случайно услышал о человеке, готовом платить за убийства.

Интересно... именно так рождаются наемные убийцы? Но Поппи совсем не такой. Она жила с ним всю жизнь. И ничто не предвещало такой истории.

— Заслуживали ли они по крайней мере смерти... те, которых тебя посылали убивать?

— Разве кто-то вообще заслуживает смерти?

— Ты это сейчас говоришь, а тогда?

— Нет, тогда я ни о чем не думал. Тупо делал свое дело и получал деньги. Мне было все равно. Но кое-кто действительно заслуживал смерти. Те, кто платил мне, должны были бы умереть на месте, пораженные громом небесным. Но я ценил свою жизнь не больше, чем жизни тех, кого был послан убить. Причины, по которым меня нанимали, были разными: политика, месть, устранение удачливого конкурента или врага. И я был не один в своей профессии. Откажись я от заказа, его бы выполнил другой.

— Это всего лишь отговорка. Судьба могла бы все решить иначе.

— Верно, — согласился он. — В глубине души я постоянно это сознавал. Но я делал свое дело хорошо. И мог убивать, не причиняя лишней боли, в отличие от какого-нибудь мясника, слишком наслаждавшегося своей работой. Меня знали как Растибона, и слава Растибона постоянно росла.

— Еще одно фальшивое имя?

— Да, которое никто не связывал со мной. Я действительно ценил свою репутацию человека, ни разу не провалившего задание. Наверное, это гордость талантом, хотя и самой извращенной природы. Через семь летя стал подумывать о том, чтобы уйти на покой с этой идеальной репутацией, прежде чем имя Растибона будет запятнано неудачей.

— И это было единственной причиной, по которой ты решил уйти? — спросила она.

— Нет. Ярость остыла и больше не управляла сердцем и разумом. Да и желание быть пойманным, чтобы кто-то мог прикончить меня, ушло.

— А сам? Ты не мог сам покончить с собой?

Поппи сухо усмехнулся:

— Помню, что пробовал несколько раз, в разгар адских мук, но постоянно убеждался, что инстинкт самосохранения не умер вместе с порядочностью. Но потом порядочность стала оживать, заставляя меня задаваться вопросом, что я делаю, если о правосудии и речи нет. Постепенно я начал презирать себя и свою работу. Поэтому и решил уйти.

— Ты... ты тренировал меня в надежде сделать наемным убийцей? — не выдержала Алана. — Иначе зачем учить меня владеть почти всеми видами оружия?

— Не говори глупостей. Я хотел, чтобы ты могла защитить себя от врагов.

— Но какие у меня враги? Зачем мне все это нужно?

— Из-за того, кто ты есть на самом деле.

— И кто я?

— Ты Стиндал.

Имя казалось знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала, тем более что ужас туманил голову. Означало ли это, что ее родные до сих пор живы... или...

— Как ты нашел меня? И пожалуйста, Поппи, пожалуйста, не говори, что убил моих родителей, этого я не...

— Нет, принцесса, — поспешно заверил он. — Меня не нанимали их убивать. Я в жизни не убил женщину, хотя думал, что смогу. И даже вообразил, что способен убить младенца.

Теперь Алана уже ничему не удивлялась.

— Тебя наняли, чтобы убить меня? — догадалась она.

— Да.

— В таком случае почему я жива?

— Потому что улыбнулась мне. Я держал кинжал у твоего горла, но ты улыбнулась, и я не смог... так что моя блестящая карьера закончилась неудачей, хотя до этого дня только один человек, кроме меня, знал о том, что ты жива.