- Папа, но я не люблю рыбалку, - робко возразила Женя, поняв, что надежды и на этот раз не сбылись. Впрочем, отпуск ведь большой, на поездку в Питер максимум три дня, у дяди Севы - еще недельку, а оставшееся время? Может быть, отец предложит ей то, о чем она мечтает.
- А ты и не будешь сидеть с удочкой, никто тебя не заставляет. Рыбалка это для меня. А ты возьмешь "Войну и мир", все четыре тома, и будешь читать.
- Но я уже читала, папа! Мы "Войну и мир" в школе проходили.
- Ничего, перечитаешь, освежишь в памяти, закрепишь. Это великое произведение, его не грех перечитывать, тем более ты повзрослела с тех пор и сможешь увидеть роман совсем другими глазами. Изречения будешь записывать в тетрадку, я проверю. С дядей Севой будешь заниматься английским, понемногу, часа по два-три в день, этого достаточно. Отпуск всетаки, - он ободрительно улыбнулся дочери.
- А потом? - осторожно спросила Женя.
- А что потом? - удивился отец. - Потом ты вернешься в Москву и выйдешь на работу, мои обязанности будет исполнять Артур Андреевич, и ты должна работать у него секретарем, как и у меня. Ты еще слишком мало работаешь, тебе не положен большой отпуск. Ты вернешься, а я поеду на Майами на две недели. Пока меня не будет, с тобой поживут Григорий и его жена, они за тобой присмотрят. Подай масло, пожалуйста.
Отец деловито намазал на кусок белого хлеба масло и джем, откусил и принялся с аппетитом жевать, поглядывая на экран телевизора, где как раз начался очередной утренний блок новостей.
- Папа, ну давай поедем на море, - жалобно попросила Женя. - Все ездят на Средиземное море, в Турцию, в Испанию. А это Жигулевское море - оно же не настоящее, и комары там...
- Мала ты еще по заграницам разъезжать, - отрезал отец. - Ты пока еще на билет в один конец себе не заработала, а туда же, отдыхать собралась. От чего отдыхать? Ты что, переработала? Переутомилась? В общем, так, Евгения, расписание на отпуск я тебе составил, так что готовься, читай Радищева, выписывай в тетрадочку географические названия - я проверю.
Женя опустила голову, поняв, что сопротивление бесполезно, и изо всех сил боролась в подступающими слезами. Сделав несколько судорожных глотков, допила чай и ушла в свою комнату. Там она бросилась на диван и горько заплакала, обняв подушку. "Раечка, миленькая, дорогая моя, золотая, единственная. думала Женя, - зачем ты меня оставила один на один с этим чудовищем? Зачем ты умерла? Мне было так хорошо с тобой, ты защищала меня, баловала, ты мне все разрешала и старалась, чтобы папа не узнал. А теперь тебя нет, и никто меня не спасет и не защитит. Я живу как в тюрьме, а мой родной отец - самый жестокий и непреклонный надсмотрщик, какого только можно представить. У меня никого нет на всем свете, никто не поможет мне, никто не поддержит. Только он, мой неизвестный и таинственный друг, но где он? Кто он?"
Женя вытащила из-под матраса прозрачный пластиковый конверт и достала оттуда письма. Вот они, письма от неизвестного друга. Или подруги? Самое первое она получила давно, еще весной.
"Если тебе станет одиноко или трудно, помни: я с тобой. Ты всегда можешь на меня положиться. Друг".
* * *
Обстоятельства убийств были похожи как две капли воды, более того, обе жертвы - Курбанов и Фризе - сильно смахивали на братьев-близнецов. Только паспортные данные различались. У обоих были одинаковые короткие стрижки "ежик", серьга в ухе, и смерть свою оба встретили в бесформенных, размера на два больше, майках и в широких, ниже колен, шортах. На ногах, несмотря на жару, устрашающего вида ботинки на толстой подошве. Фризе задушен шнуром от плейера, другой, по фамилии Курбанов, - гитарной струной.
- Может, они друзья? - спросила Настя, задумчиво разглядывая фотографии, сделанные на местах преступлений. - Очень часто друзья стараются одеваться одинаково, особенно в таком нежном возрасте.
Миша Доценко насмешливо посмотрел на нее и бросил в свою чашку еще один кусочек сахару.
- Нет, Анастасия Павловна, не правы вы были, когда заставили меня переходить с вами на "ты". Возвращаюсь обратно к вежливому "вы".
- Почему? - удивилась Настя.
- Потому что вы безнадежно стары, мадам, и двадцатилетняя молодежь вам явно не по зубам. Так, как эти двое, одеваются семьдесят процентов данной возрастной категории. И почти все таскают с собой плейеры и слушают музыку на ходу и в транспорте.
- Серьезно? Надо же, не замечала... - растерянно пробормотала она.
- Тебя послушать, так можно подумать, что ты на работу на самолете летаешь, - покачал головой Доценко. - Ты же ездишь в городском транспорте, по улицам ходишь. Глазами пользоваться не пробовала?
- Да ну тебя, Мишенька! - рассмеялась Настя. - Я глазами под ноги смотрю, чтобы не споткнуться, или в книжку, если удается сесть. В общем, ты прав, конечно. Я действительно по сторонам не смотрю, мыслями куда-то далеко отъезжаю и окружающий мир не воспринимаю. Дурацкая особенность. И все-таки ты уверен, что Курбанов и Фризе - не приятели?
Михаил открыл блокнот, полистал странички, исписанные ровным мелким почерком.
- По убийству Валерия Фризе, девятнадцати лет от роду, отработан круг его знакомых, среди коих юноша по фамилии Курбанов не фигурировал. По вчерашнему трупу Курбанова круг знакомых пока не отработан полностью, но и там Фризе не мелькает. Курбанову двадцать лет, не учится и не работает, стоит на учете у нарколога как потребитель героина, в связи с чем освобожден от службы в наших доблестных Вооруженных Силах. Фризе же, напротив, занят общественно полезной деятельностью с утра до вечера, учится в университете, по вечерам подрабатывает в одной очень приличной фирме - он хорошо владеет компьютером. Практически не пьет и даже не курит, бережет здоровье, и при всей своей занятости ухитрялся дважды в неделю посещать спортзал, - Доценко закрыл блокнот и сделал несколько глотков кофе. - За подробностями я поеду через полчаса, договорился с опером из Западного округа, где обнаружили труп Фризе. Туда же обещал подъехать и человек из Южного округа, на территории которого убили Курбанова. Вы, мадам, со мной, конечно, не поедете?
- Поеду, - Настя улыбнулась, - тебе назло. Чтобы ты не забывал, что меня Колобок назначил старшей.
* * *
Первым, что бросалось в глаза при взгляде на Андрея Чеботаева, были его длиннющие ресницы. Ну просто на зависть девушкам!
- Ты что, их специально отращиваешь? - поинтересовался Доценко через три минуты после знакомства с оперативником из Западного округа. - Или они наклеенные?
Чеботаев басовито хохотнул и демонстративно подергал ресницы.