- Всю жизнь мучаюсь. - признался он, - ребята в школе дразнили, так я их даже обрезать пробовал. Еще длиннее выросли. Потом научился пользу извлекать.
- Девушек заманиваешь? - догадаются Доценко.
- Не только. Вообще народ обманываю. Глазки круглые сделаю, ресницами хлоп-хлоп, полный наив изображаю.
- И чего? Помогает? - спросил Миша.
- Всегда, - коротко и уверенно ответил Чеботаев. - Особенно с мужиками. Ловятся "на раз". Так как, здесь поговорим или к месту прогуляемся? Здесь недалеко, минут десять ножками.
Насте отчаянно не хотелось никуда идти, она уже удобно устроилась на единственном не шатающемся стуле, но царившая в кабинете духота грозила сосудистыми неприятностями, причем в самом недалеком будущем. На улице, конечно, не намного прохладнее, но там хоть воздух слегка шевелится, изображая слабое подобие ветерка.
- Пошли в поле, - скомандовала она. - Посмотрим на месте. Когда из Южного округа человек приедет?
Чеботаев взглянул на часы.
- Минут через сорок-пятьдесят, может - через час.
- Ну и славно. Потом вместе с ним проедем к месту вчерашнего убийства.
Валерий Фризе был найден в ста пятидесяти метрах от собственного дома, смерть наступила между часом и половиной второго ночи. Судя по всему, он шел от метро домой, слушал музыку. Наушники от плейера надежно ограждали слух юноши от всех посторонних звуков, особенно если это звуки тихие и осторожные. Убийца практически беспрепятственно приблизился сзади и использовал шнур от плейера в качестве инструмента для удушения. Легко и просто.
С момента убийства и до сегодняшнего дня усилия милиции были направлены на то, чтобы выявить хоть какие-нибудь сомнительные контакты Фризе среди всех его знакомых по университету, по работе в фирме, где он обслуживал компьютерные программы, и даже среди бывших одноклассников и соседей по дому и двору. Версии появлялись каждый день, ибо сомнительные, с точки зрения оперативников, личности возникали в окружении Валерия на каждом шагу. Кто-то был связан с наркотиками, кто-то "шестерил" на криминалитет, ктото просто был ранее судим. И о каждом из подобных персонажей нужно было наводить дополнительные справки и выяснять, где они проводили время в момент убийства Фризе. Однако со вчерашнего дня ситуация в корне изменилась, стало очевидным, что истоки преступления надо искать вовсе не там, а среди тех, кто посещает ночные клубы, когда в них выступает группа "Би-Би-Си". Ибо единственное, что объединяло двух юношей, задушенных поздно ночью на пути домой, это именно выступления группы в ночных клубах, на которые оба погибших ходили накануне смерти. Валерий Фризе провел вечер в клубе "Геракл", Николай Курбанов - в "Ночной бабочке".
- Андрюша, а что это за группа такая - "Би-Би-Си"? - спросила Настя, когда они возвращались в отделение. - Я никогда о ней не слышала.
- Тоже мне, показатель! - фыркнул Доценко. - Ты, кроме своего Верди, вообще ничего не знаешь.
- А ты и Верди не знаешь, - сердито отпарировала Настя. - Не груби старшим.
- Мальчики, девочки, не ругаться, - Чеботаев скорчил жалобную мину и захлопал ресницами. - Рассказываю, что знаю. Группа "кислотная". Состоит из трех человек: Борис Худяков, Биримбек Бейсенов и Светлана Медведева. Отсюда и название - по первым буквам имен. Малолетки от них тащатся.
- Малолетки - это которые? - уточнила Настя. - Тинейджеры? Или постарше?
- От тринадцати до двадцати двух. Не все, конечно. Только "кислотные", такие же, как сама группа. Выступают по ночным клубам, иногда дают концерты в Домах культуры. Их в прошлом году активно раскручивали, даже клип по телику крутили, я несколько раз видел. Не скажу, что они гребут бешеные бабки, вход в ночной клуб стоит в среднем около ста - ста пятидесяти рублей, и народу туда помещается не бог весть сколько, от ста человек до трехсот, если клуб побольше. С таких выступлений миллионы не заработаешь.
- Понятно, - протянула Настя. - А фанаты у них есть? Настоящие, постоянные?
- Ну а как же, - Андрей усмехнулся и снова захлопал ресницами. - Это все как у больших. У них даже администратор есть. О, кажется, нас уже ждут.
Перед входом в отделение милиции стоял, ссутулившись и глядя куда-то в сторону, мужчина лет сорока пяти.
- Курбанов, - представился он странно-глуховатым голосом.
Настя в недоумении обернулась к Чеботаеву, потом перевела взгляд на мужчину. Тот коротко кивнул, при этом лицо его исказилось в болезненной гримасе.
- Ну да, это моего сына... Майор Курбанов, Василий Петрович, отдел милиции Орехово-Борисово Южное. К вам должен был приехать другой сотрудник, но я попросил...
- Да-да, понятно, - поспешно кивнул Чеботаев. - Знакомьтесь, наши коллеги с Петровки, подполковник Каменская, капитан Доценко.
- Настя, - она протянула руку Курбанову и невольно вздрогнула. Ей показалось, что боль, которую испытывал отец погибшего юноши, передалась ей через пальцы и пронзила насквозь.
- Михаил, - представился Доценко. - Мы хотели проехать к месту происшествия.
- Я покажу, - вздохнул Курбанов. - Пойдемте, я на машине.
В гробовом молчании они сели в машину. К встрече с отцом потерпевшего никто из троих готов не был, всем было неловко и отчего-то стыдно.
- Вы не молчите, - неожиданно произнес Курбанов, - спрашивайте. Все равно вам придется опрашивать меня как отца. И не стесняйтесь. В нашей семье беда, вы, наверное, уже знаете, Коля состоял на учете как наркоман. Мы ничего не могли сделать. И уговаривали, и лечили, и в реабилитацию направляли - все без толку. Деньги у нас с женой воровал. Мы каждый день ждали, что он умрет от передозировки. Знаете, он уходит утром, а мы мысленно прощаемся с ним навсегда, потому что не знаем, вернется он вечером живой или нет. Вот вчера не вернулся... Вы спрашивайте, не старайтесь меня щадить, я его уже давно похоронил.
Курбанов пытался говорить ровно, но голос его все равно дрожал и срывался. Боль, казалось, заполнила все пространство небольшого автомобильного салона, проникала через поры в кровь сидящих в нем людей, разбегалась по жилам и железным обручем стискивала мозг. Настя понимала, что молчать нельзя, нужно что-то говорить, о чем-то спрашивать, но никак не могла сообразить, что сказать, чтобы не сделать этому человеку еще больнее.
- Василий Петрович, вы не думали о том, что вашего сына... - она замялась, - убили в виде акции устрашения? Может быть, вы работаете по какому-то делу и на вас пытаются воздействовать?
Курбанов помолчал несколько секунд.
- Я думал об этом. Знаете, это первое, о чем думает розыскник. Может, это прозвучит ужасно, кощунственно, но я был бы рад, если бы Коля погиб из-за меня. Лучше так, чем знать, что мальчик сам, своими руками себя убивает, по собственной воле каждый день приближается к смерти. Он же не может не понимать, что с ним происходит и что происходит с нами, его родителями, но ему на это наплевать. Он перестал быть человеком, личностью, он превратился в неразумное животное. Лучше я буду думать, что мой сын был чудесным мальчиком, умным и добрым, и всю оставшуюся жизнь винить себя в том, что Коля умер по моей вине, из-за моей работы, чем знать, что он сам привел себя к смерти, потому что сначала стал дураком, потом подонком, а потом - безмозглым чудовищем.