Здесь же находилась и группа кавалеристов на великолепных лошадях. У одного из них был черный, как вороново крыло, прекрасный жеребец. Ранкстрайл подумал, что если бы у него был конь, то он был бы именно таким. Он взглянул на кавалериста и, несмотря на шлем, закрывавший лицо воина, тотчас узнал его: это был тот человек, от которого он спас пять зубов Лизентрайля. Он вспомнил его имя — Арньоло. Наконец кавалерист взял слово и сообщил, что они отправляются дней через десять и что в эти десять дней он не желает, чтобы наемники пачкали улицы своим присутствием и воздух своим дыханием. Им следует сидеть в хлевах, которые им выделили, и первый же, кто покажется на улице, будет передан в руки палача для лучшего закрепления приказов в памяти и для их беспрекословного выполнения. Потом они отправятся к границам Изведанных земель. Дорога пролегает через Силарию, благословенную землю, где нимфы реки Догон встречаются с нимфами озера Силар, после чего солдаты будут удостоены чести пройти сквозь прекрасные Золотые леса и наконец прибудут к Расколотой горе, плоскогорью Малавенто и равнине Бонавенто. Там они смогут показать, чего они стоят, если они вообще хоть чего-то стоят.
Толпа солдат выслушала его без слов и без движения.
— Почему мы не отправимся сейчас? — голос молодого капитана прогремел четко и ясно, разрывая тишину, словно брошенный камень. — Если это правда — а это правда, — что с каждым днем растет число смертей и разрушений, то чего мы ждем?
Очевидно, кавалерист был в хорошем настроении, потому что он не разозлился, а рассмеялся:
— Потому что нет никого, кто сможет показать тебе дорогу, оборванец! Как ты собираешься найти Расколотую гору? Спросишь дорогу у орка?
По рядам кавалеристов пронеслись смешки.
Ранкстрайл вежливо и примирительно улыбнулся. Кавалерист не снял шлем, но по голосу его невозможно было спутать ни с кем другим — это точно был Арньоло. Очевидно, его тоже вызвали с Высокой скалы на войну с орками. Ранкстрайл был уверен, что Арньоло также узнал его, хоть и не желал этого показать.
— Если вы дадите нам карту, ваше превосходительство, или укажете, на какое созвездие нам ориентироваться, то, думаю, до Расколотой горы мы и сами дойдем, — предложил капитан.
— Для кого ты тут прикидываешься, будто умеешь читать карту, хам? Расскажи это своей матери или сестре, если они у тебя есть.
В этот раз среди кавалеристов раздались взрывы хохота.
— Ваше превосходительство, — все с большим уважением ответил Ранкстрайл, — видите ли, мы, легкая пехота, не чета вам — куда нам до вас, ваше превосходительство! Конечно, мы вам не чета, но дорогу мы найдем. Так что если вы дадите нам карту или скажете, на какое созвездие ориентироваться, то мы отправимся прямо сейчас!
Хорошее настроение Арньоло мгновенно исчезло.
— Куда ты так спешишь, подонок? — позеленев от злости, спросил он. — За тобой что, гонится ростовщик, или палач, или чей-то муж? Или ты боишься, что отстанешь и орки не смогут тебе первому выпустить кишки?
— Конечно, орки будут пострашнее разбойников, — подтвердил Ранкстрайл, — нечего и сравнивать, но, может быть, если нам хоть немного повезет, то до того, как они выпустят нам кишки, мы все-таки остановим кого-то из них. Я думаю, будет лучше, если мы отправимся сразу.
Капитан замолчал. Вежливая улыбка исчезла с его лица. Он выпрямился и поднял голову. Обращаясь к своим солдатам, он повернулся спиной к кавалерии.
— Мы идем сейчас! — его голос громом прокатился по всей площади. — СЕЙЧАС! Больше не будет сгоревших домов и обезглавленных мужчин! Больше не будет убитых детей! Выгляните за стены города. Слышите рыдания женщин, на глазах которых были убиты их дети, рыдания женщин, которые узнавали своих мужей, видя отрубленные головы, которыми орки украшали шесты и заборы? Прислушайтесь к этому плачу, потому что больше вы такого не услышите. Мы остановим их! Больше не будет слез и рыданий, потому что мы остановим орков! Сейчас!
Его слова были встречены глухим рокотом: один за другим сидевшие солдаты поднимались на ноги.
— Давайте же остановим их! — воскликнул капитан своим грозным голосом. — Пойдем прямо сейчас! Остановим их прямо сейчас! СЕЙЧАС!
И тут случилось нечто невероятное, чего никогда еще не происходило за всю историю легкой пехоты. Словно сговорившись, все солдаты вскочили на ноги, выпрямили спины, подняли головы и, глядя в глаза своему капитану, прокричали ему в ответ:
— Сейчас! СЕЙЧАС!
Их крики эхом проносились по двору, и с каждым разом голоса усиливались. К ним присоединились даже самые юные из кавалеристов и закричали вместе со всеми во всю глотку:
— СЕЙЧАС! СЕЙЧАС!
Взмах руки Ранкстрайла, и все мгновенно замолчали.
Молодой капитан повернулся к Арньоло:
— Ну что, есть у вас карта или нет?
— Рано или поздно я прикажу тебя высечь, — приподнимая забрало, чтобы посмотреть Ранкстрайлу в лицо, прошипел Арньоло, — я прикажу так выдрать твою спину, что ты в жизни не сможешь ни на что опереться. Может, после этого у тебя пройдет охота шутить.
— Конечно, ваше превосходительство, как изволите. Только, наверное, в следующей жизни. А в этой я, Ранкстрайл, являюсь капитаном легкой пехоты, и эти солдаты живут по моим приказам и по моим приказам умирают, поэтому, позволив кому бы то ни было проявить неуважение ко мне, я все равно что скажу моим солдатам, что они ничего не стоят.
Среди кавалеристов повисла мертвая тишина. Все узнали Ранкстрайла: может, они его никогда и не видели, но до всех без исключения дошли слухи о Медведе, молодом капитане легкой пехоты, который умел читать и ориентироваться по звездам и всегда защищал своих солдат. До всех дошли слухи о непобедимом воине, который выигрывал все сражения, включая битвы с демонами, и до которого пальцем нельзя было дотронуться, потому что его солдаты спустились бы ради него в царство мертвых и вернулись бы оттуда живыми.
Арньоло застыл в молчании — не только Ранкстрайл осмеливался смотреть ему прямо в глаза, но и вся банда грязных головорезов за его спиной.
В тот момент Ранкстрайл понял, что было нарушено первое правило войска наемников, которое предписывало держать их в голоде и в унижении, с низко опущенными головами. Он понял также, что это правило действительно существовало. До сих пор он думал, что их оставили без пропитания и обещанных денег просто так, вследствие идиотизма, равнодушия, небрежности.
Но нет, их действительно боялись. Отсутствие всего необходимого толкало их на кражу. Кража влекла за собой всеобщее презрение и раскаленные щипцы. Все наемники всегда должны были низко держать голову и опускать глаза. Так же как и с Авророй: голод, стыд и страх ломали людей. С помощью голода, стыда и страха их держали в кулаке и этим прикрывали свой страх перед ними.
— И потом, ваше превосходительство, — беспощадно продолжал Ранкстрайл, — если вы отправите меня к палачу, то тогда вам самим придется отправляться к оркам вести беседы о жизни и смерти, а ведь у вас наверняка есть дела поважнее. Так что лучше пойду я, мне не привыкать. А сейчас, — грозно и серьезно добавил он, — дайте мне эту карту, потому что каждый день, что мы сидим без дела, умирают люди, а мы могли бы это предотвратить.