Нэш провел воображаемую линию от кончика пальца Добана, где сияла удивительная звезда, до той точки, где ветви плакучей ивы, казалось, касаются черного потока воды и отражаются в нем. Река текла медленно и спокойно, только поверхность была подернута рябью. По реке плыли тысячи, может, даже миллионы звезд. Мальчик подошел, чтобы посмотреть, куда течет река, и был совершенно зачарован мириадами сияющих искр, все это напоминало ему океан в свете раннего утреннего сумрака.
Но, в отличие от океана, река была черна, как смола.
— Неужели вода грязная? — спросил он с наивным любопытством.
— Нет, она кажется черной, потому что свет звезд затмевает цвет воды. Когда ты научишься смотреть сквозь эту черноту, ты увидишь Землю и другие миры, — терпеливо объяснил Добан.
— Но ведь мы на Земле!
— Нет, мы в Ниоткуданикуда. Здесь ты можешь видеть все с высоты. Представь себе, что небо — это купол цирка, а звезды — это лучи света, с Земли ты видишь только их след, а в Ниоткуданикуда ты видишь этот купол снаружи, как будто летишь над ним. Теперь я хочу тебе кое-что показать, — добавил Добан.
Он медленно, но безо всякого усилия поднялся и провел рукой в воздухе. Светящаяся точка на кончике его пальца отлетела и нырнула в черную реку.
— Посмотри туда, мальчик, на то место, куда упала звезда.
Нэш подошел поближе к Добану, сквозь закрытые веки его зрение обострилось. Звезду было хорошо видно, хотя она упала далеко, но оказалась в том месте, где река была непроницаемо-черной.
— Там, внизу, рождаются звезды? — спросил он.
— Нет. В этом месте звезды собираются, они теснят друг друга в волшебном сияющем хороводе.
Нэш нахмурился:
— Наша звезда куда-то исчезла. Их кто-то забирает?
— Нет, не забирает, съедает. Это творит Темное Пятно, поток, который пожирает реку, заглатывает звезды и порождает мрак, — сообщил Добан. — Ты еще не знаешь, кто такие Темные, но Зло, заключенное в них, — это жизненная сила мрака. Границы его все время расширяются. Многих звезд уже не стало, и они продолжают погибать. Это так печально, — вздохнул он.
Действительно, в том месте, где упала звезда, брошенная Добаном, никакого света больше не было. Там вода казалась еще чернее. Вид этой глубокой черноты заставил Нэша вздрогнуть.
— Пятно расширяется быстро, потому что люди разучились мечтать и видеть сны, занятые мелочными заботами повседневной жизни. По их вине Пятно становилось все больше и больше, а снов все меньше и меньше. — С этими словами Добан подошел к самому берегу реки. — Еще несколько новолуний, и это станет опасно. А пока просто грустно. И тревожно.
Впервые за все время разговора лицо Добана покинула улыбка, до того не сходившая с его губ. Он смотрел куда-то в пустоту, в какую-то далекую точку, черты его лица застыли, словно окаменели.
Ветер в Ниоткуданикуда, казалось, догадался о смятении в его душе и, как заботливая мать, притих, ласково гладя длинные светлые волосы. Лицо Добана приняло гордое и благородное выражение.
Нэш старательно несколько раз обдумал услышанное.
Какое-то время его одолевали сомнения, наконец он собрался духом и произнес:
— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы остановить это бедствие, господин Добан?
Добан закрыл глаза, его лицо смягчилось, на губах промелькнула едва заметная улыбка.
— Можно, но для этого необходимо сделать выбор. И это не игра. Те избранные, которые берут на себя такую ответственность, должны обещать быть ему верными.
— Все это имеет какое-то отношение ко мне? Или я ошибаюсь? — спросил Нэш, совершенно бесстрашно и даже с некоторым вызовом.
Добан хотел было наклониться, чтобы поднять цилиндр, но потом передумал и, словно дирижер симфонического оркестра, взмахнул рукой.
Цилиндр прыгнул к руке, будто его потянули за нитку.
Нэш уже привык к чудесам и воспринимал их как что-то совершенно естественное, поэтому почти не удивился: действительно, зачем нагибаться, чтобы поднять цилиндр, когда он сам может прилететь тебе в руки.
Добан надел цилиндр, слегка сдвинув его набок, и взял Нэша за плечо.
Этот жест в полном молчании, в нежном, мягком сиянии звезд Нэш воспринял как посвящение в рыцари.
— Да. Мы ищем тебя уже много новолуний, но единственный способ отыскать тебя, это сделать так, чтобы ты сам нашел нас. Таково правило. Оно действительно и для меня, и для тех других, которые тебя разыскивают, — загадочно заключил Добан.
— Других? Меня ищут? Кто они? Мы совсем недавно приехали в Думвиль, я почти никого не знаю, — взволнованно произнес Нэш.
— Как я тебе уже объяснил, капли познания падают тогда, когда приходит их время. Пока тебе не нужно этого знать. Но ты должен мне довериться.
— Мне кажется, я это уже сделал, когда закрыл глаза. Это получилось инстинктивно. Я верю вам, господин Добан, но я не привык обманывать маму и тетю, и, если нам суждено еще встретиться, я должен им объяснить, кто вы и что здесь произошло… — решительно заявил Нэш.
— Нэш Блейз, мама и тетя знают о тебе и о твоем предназначении намного больше, чем ты думаешь. Но ты не должен ничего говорить об этой встрече и о том, что еще случится сегодня, поскольку им нельзя вмешиваться, — сказал Добан. — Сейчас не время. Это может быть для них очень опасно. И для всего Сопротивления.
— Что они знают обо мне, чего не знаю я? И вмешиваться во что? Мама имеет право знать все, я не могу ее обманывать! — Нэш не на шутку разгорячился.
— Разве ты рассказал ей про свою горящую руку? Или о том, как очутился в театре прошлой ночью? Как силой мысли открыл замки? — вежливо парировал Добан.
Нэш опустил голову в знак того, что сдается.
— Ты ее не обманывал, — продолжил Добан. — Ты только хотел, чтобы она не беспокоилась. Это значит, что ты повзрослел, Нэш. Всему свое время. Сейчас не нужно, чтобы твои родные это знали.
Нэш согласился хранить тайну, он верил этому человеку, словно знал его всю жизнь.
Потом у него появилось чувство, что все эти сверхъестественные события, взвалившие на него такую гигантскую ответственность, по сути, сделали его одиноким.
— Откуда вы знаете про мою горящую руку и театр… возможно ли?.. — Как это часто случалось, спрашивая, Нэш уже находил ответы. Этот человек был маг. Глупо было даже заканчивать вопрос. — Хорошо. Я согласен. Нельзя понять все, что случилось, тем более сразу. Но сейчас мне нужно вернуться домой, а то будет поздно. И я не сумею объяснить свое отсутствие. И потом я должен пойти на спектакль… Сегодня мой день рождения, и мне подарили билеты! — сказал Нэш.
Добан убрал руку с плеча мальчика и ласково провел по его растрепанным волосам, напрасно пытаясь их пригладить.