— В таком случае, Элизабет, вы — исключение среди представительниц вашего пола, — сухо ответил он, очень элегантный в темно-синем сюртуке, жилете из серебристой парчи и светло-серых панталонах. Его черные сапоги сверкали, цилиндр сидел чуть набекрень.
— Возможно, ваши слова справедливы лишь для тех представительниц моего пола, с которыми вы до сих пор… водили знакомство, милорд, — язвительно заметила она, когда они зашагали дальше.
Натаньел одобрительно отметил про себя, что она решительно и твердо поставила его на место. Как ни странно, замечание Элизабет оказалось на удивление метким. Он в самом деле старался держаться подальше от благородных девиц подходящего возраста, так как никогда не забывал о брачных узах. Избегал он и скучающих замужних красавиц, которые любили принимать пылких поклонников в спальне, пользуясь тем, что их мужья тоже заводили интрижки на стороне. Натаньел никогда не испытывал склонности к подобным играм и предпочитал не обращать внимания на заигрывание замужних дам, каким бы ни было их общественное положение. В результате на его долю оставались лишь разбитные вдовушки да иногда молодые актрисы.
Вопреки наглому вчерашнему предположению Теннанта, Натаньел никогда не пользовался своим положением и не соблазнял девиц, состоящих в услужении у него, у его друзей или у его тетушки! Отсюда возникал вопрос: почему он снова оказался наедине с Элизабет и терзается из-за того, чего не может получить?
После вчерашнего вечера Натаньел пришел к выводу, что ему лучше держаться от Элизабет подальше, тем более что его внимание к ней не ускользнуло даже от Теннанта! В самом деле, он весь день просидел в библиотеке, читая письма и стараясь отвлечься. Но, встретив в коридоре Летицию, он понял, что его тянет в комнату, где Летиция оставила его тетку и Элизабет, которые о чем-то переговаривались вполголоса. Стоя на пороге, он несколько минут незаметно наблюдал за девушкой, восхищался красотой ее профиля, одобрял элегантность наряда. Пожирал взглядом ее высокую грудь, видную в низком вырезе желтого платья. Ему совсем не об этом следовало думать, когда он шел рядом с ней по утесу в сопровождении добродушного Гектора!
— Я ждал сегодня письма от моего друга Уэстборна, имеющего дурную славу, — произнес Натаньел первое, что пришло ему в голову. Больше всего ему сейчас хотелось сжать Элизабет в объятиях и зацеловать ее до бесчувствия!
Она резко остановилась; на ее лице застыло неодобрительное выражение.
— И что же — письма вы не получили?
— Нет. — Он широко улыбнулся, видя ее недовольное выражение. — Он, несомненно, занят своими делами.
— Вот как?
Натаньел кивнул:
— Вы, наверное, удивитесь, узнав, что почти семь месяцев назад он стал опекуном трех молодых девиц.
Элизабет совершенно не удивилась его словам — да и чего ради она бы стала удивляться, если одной из подопечных Гейбриела Фолкнера была она сама!
— Несчастных девиц можно только пожалеть, — язвительно заметила она вслух.
Граф криво улыбнулся:
— Зная Уэстборна, я не сомневаюсь, что вскоре все три девицы влюбятся в него по уши.
— В самом деле? — Элизабет бросила на него ледяной взгляд, доподлинно зная, что одна из трех девиц точно не влюбится в Уэстборна! Ее сестрам наверняка тоже хватит ума на то, чтобы держаться от своего опекуна подальше…
— Знаете, большинство женщин от него без ума, — сокрушенно вздохнул Натаньел.
— Значит, большинство женщин отличается крайней глупостью, — парировала Элизабет. Ей неприятно было обсуждать с Натаньелом своего опекуна. Хотя… — Почему вы думаете, что меня интересует что-либо связанное с лордом Фолкнером?
Граф пожал плечами:
— Я просто стараюсь поддерживать светскую беседу.
— И потому завели речь о человеке, которого я, как вам уже известно, не одобряю?
Натаньел поморщился и ответил:
— А может, я надеялся возвыситься в ваших глазах, напомнив, что бывают мужчины, чья репутация гораздо хуже моей!
Элизабет смерила его задумчивым взглядом:
— Вот не знала, что у дурной репутации бывают разные степени!
— Безусловно, бывают! — Он широко улыбнулся, — К примеру, моя репутация вполне умеренная.
— Ну а лорд Фолкнер, несомненно, перешел все границы приличия. — Элизабет глубокомысленно кивнула. — Понимаю!
Граф досадливо нахмурился:
— Послушайте, Элизабет… — Он замолчал, когда она наградила его озорной улыбкой. Он не сразу понял, что она его дразнит. — Вы надо мной смеетесь! — медленно проговорил он.
Она в самом деле смеялась над ним. Судя по его изумлению, так к нему относились нечасто, особенно женщины…
Поскольку Элизабет сама была дочерью графа, она понимала, что титул накладывает на его обладателя не только права, но и обязанности. Граф Осборн пользовался большой властью и влиянием — как в кругу друзей, так и в парламенте. Поэтому лишь самые близкие друзья и родственники, например лорд Гейбриел Фолкнер и миссис Уилсон, посмели бы разговаривать с ним подобным образом. Не потому ли, что Элизабет не испытывает к нему должного почтения, ему постоянно хочется очутиться в ее обществе?
Как бы там ни было, она не собиралась вести себя как жеманная дурочка, хлопать ресницами и громко хохотать над каждым его замечанием. Она не станет уподобляться сестрам Миллер и мисс Ратлидж, которых имела удовольствие наблюдать вчера! Да, необходимо как-то отвлечь его от своей персоны — правда, чем больше времени она проводит в его обществе, тем меньше ей этого хочется… Натаньел часто вызывает у нее досаду и раздражение, но, кроме того, и волнует, заставляет чувствовать себя желанной. Прожив много лет вдали от развлечений, в глуши, под бдительным и зорким оком отца, она была польщена, поняв, что такой красивый мужчина, как Натаньел Торн, находит ее общество приятным. Кроме того, она радовалась, что ее подшучивание заставило Натаньела отвлечься от разговора на опасную тему, какую, несомненно, представлял для нее граф Уэстборн.
— Милорд, если я и смеюсь над вами, то лишь слегка. — Она улыбнулась и лукаво продолжала: — Где же на вашей шкале дурной репутации находится… скажем, сэр Руфус Теннант?
— Он вне моей шкалы, — презрительно ответил Натаньел.
— Почему же?
— Семью Теннант и без того достаточно скомпрометировал его младший брат, — нехотя ответил он.
— Вот как? Каким образом? — Элизабет удивленно расширила глаза.
Натаньел раздраженно сдвинул брови — и из-за того, что разговор снова коснулся старшего Теннанта, и из-за того, что он позволил себе настолько забыться, что передал ей сплетню.
— Несколько лет назад Джайлс Теннант покончил с собой.
— Как печально для сэра Руфуса! — воскликнула Элизабет, которую слова ее спутника растрогали до глубины души.