Элизабет изумленно воззрилась на него и вдруг озабоченно нахмурилась:

— А как же Энни?

— Не поздновато ли вы спохватились? — буркнул Натаньел. Он обернулся и приказал груму — Приведите сюда горничную миссис Уилсон!

— Она на кухне, — добавила Элизабет. Дождавшись, пока молодой грум побежит выполнять поручение, она снова повернулась к Натаньелу: — Милорд, сцена, которую вы наблюдали, — совсем не то, что вы думаете!

— Вот как? — Он смерил ее холодным, надменным взглядом. — У меня сложилось впечатление, что вы словно притягиваете к себе неприятности! А может быть, все-таки мои предположения справедливы? Сознайтесь, вы всеми силами стремитесь получить предложение руки и сердца либо от Теннанта, либо от меня?

Натаньел хотел ее ранить, и это ему удалось. Элизабет ахнула, услышав его упрек. После вчерашней сцены в библиотеке Натаньелу особенно больно было наблюдать то, что он увидел в оранжерее! Глаза ее заблестели от слез. Она не могла признаться, что пылко отвечала Натаньелу вчера, потому что в ней проснулись чувства, в которых она пока сама боялась дать себе отчет.

Элизабет считала, что с Натаньелом не способен сравниться ни один мужчина. Как он может думать, будто она, побывавшая в его объятиях и познавшая его ласки, способна находить привлекательным Руфуса Теннанта!

— Натаньел, вы ко мне несправедливы! — пылко сказала она.

— Пусть так, вы сможете объясниться после того, как мы вернемся в Хепворт-Мэнор, — угрюмо проворчал Натаньел, заметив на крыльце грума и горничную. После того как слуги устроились на запятках, он подхлестнул лошадей.

Несколько минут в коляске царило молчание. Затем Элизабет тихо спросила:

— Вы… расскажете миссис Уилсон о сегодняшнем… прискорбном происшествии?

— Мне надо будет хоть что-нибудь ей рассказать. Если я промолчу, она удивится, почему один из ее ближайших соседей, человек, который только сегодня утром спас ее «ненаглядного Гектора», вдруг прекратил бывать у нее, — так же тихо ответил он.

Элизабет прикусила нижнюю губу.

— По-вашему, сэр Руфус послушает вашего совета и не приедет в Хепворт-Мэнор, пока вы здесь?

Натаньел не понял, что кроется за ее вопросом — облегчение или разочарование. А может, просто нездоровое любопытство? Неужели она в самом деле настолько романтична и настолько наивна, что ей нравится сама мысль о том, что двое мужчин будут драться из-за нее на дуэли?

— Элизабет, вы грустите из-за того, что больше не увидитесь с вашим пожилым поклонником?

Она еще больше побледнела.

— Вы должны знать, что все не так!

— Должен?

Элизабет показалось, что ей не хватает воздуха. Она с трудом выговорила:

— Да!

Натаньел тяжело вздохнул.

— Элизабет, сейчас я не желаю даже говорить на эту тему, — сказал он, понимая, что с трудом сдерживался, чтобы не убить своего соперника. Ему стало не по себе. Ему, который всегда гордился своей сдержанностью! Наверное, настало время вернуться к привычной лондонской жизни…

Он до сих пор не получил ответа на свое письмо от Гейбриела и понятия не имел, в столице ли его друзья Уэстборн и Блэкстоун. Если даже их там нет, он сумеет развлечься. Он забудется в обществе женщин, которые сумеют удовлетворить его физические потребности и вытеснят из его сознания образ мисс Элизабет Томпсон.

Да, скорее в Лондон, в постель опытной куртизанки! Натаньела все больше тянуло в столицу. Он решил, что уедет при первой же возможности.

Глава 13

Как назло, Элизабет и Натаньелу никак не представлялась возможность поговорить наедине. Когда они вернулись в Хепворт-Мэнор, Натаньел не вошел в дом. Он распорядился, чтобы коляска сэра Руфуса и его грум вернулись домой, а миссис Уилсон тут же потребовала Элизабет к себе, в свой салон.

— Садитесь и рассказывайте, дорогая моя! — Миссис Уилсон заговорщически улыбнулась и похлопала по кушетке рядом с ней.

Элизабет неуверенно переминалась с ноги на ногу. Ей очень не хотелось рассказывать, хотя миссис Уилсон, очевидно, не терпелось выведать у нее все подробности романтической прогулки с сэром Руфусом… Кроме того, Натаньел скоро поведает тетке все скандальные подробности!

— Мы катались в открытой коляске, и теперь я вся в пыли, вы не станете возражать, если я сначала поднимусь к себе, чтобы немного освежиться? — Она улыбнулась, пытаясь сгладить неприятное для почтенной дамы впечатление.

— Разумеется, я не стану возражать! Но… а, ты тоже вернулся, Осборн! — Она улыбнулась племяннику, который вошел в салон широким шагом. Заметив его мрачность, миссис Уилсон сразу же посерьезнела. — Как странно! День сегодня чудесный, но прогулка, похоже, не освежила ни одного из вас! — озадаченно заметила она.

Элизабет не смела и взглянуть на Натаньела; украдкой покосившись на него, она поняла, что он по-прежнему неприступен. Он стиснул зубы и прищурился; очевидно, по-прежнему сердится на нее.

— Прошу вас меня простить…

Опустив голову, она бросилась к лестнице. Если Натаньел именно сейчас предпочтет поведать тетке подробности ее позора, лучше ей при этом не присутствовать.

Когда Элизабет поравнялась с ним, Натаньел схватил ее за руку.

— Если вы хотите уйти из-за меня, то не нужно, — негромко заметил он.

— Милорд, я еще до вашего прихода попросила разрешения подняться наверх!

Натаньел плотнее сжал губы.

— По-моему, вам пришлось долго упрашивать тетушку! — медленно произнес он. Отлично зная нрав своей тетушки, он понимал, что она наверняка пожелала во всех подробностях узнать, как прошла у Элизабет прогулка с сэром Руфусом, о которой Элизабет едва ли захочет рассказывать.

Элизабет сдвинула брови и тихо ответила:

— Если желаете, милорд, сами поведайте тетушке о моем позоре!

Он еще больше помрачнел:

— Я…

— О чем вы там перешептываетесь? — язвительно поинтересовалась миссис Уилсон, очевидно недовольная тем, что они скрытничают.

Натаньел бросил на Элизабет последний пытливый взгляд и, выпустив ее руку, направился к тетке.

— Тетя, мы и так задержали мисс Томпсон. — Он приподнял крышку чайника и, увидев, что чай еще теплый, налил себе чашку. Он отвлек внимание тетушки на себя, позволив Элизабет уйти без помех.

Миссис Уилсон ошеломленно смотрела вслед убегающей девушке.

— Тебе не кажется, что сэр Руфус позволил себе лишнее по отношению к Элизабет?

Натаньелу хотелось рассказать тетке о сцене в оранжерее, невольным свидетелем которой он стал. Но он понимал, что тетушка наверняка сочтет Элизабет виновницей происшествия. Пусть она и повела себя безрассудно, согласившись войти с Теннантом в его дом в обществе одной лишь тетиной горничной, Натаньелу очень не хотелось унижать ее достоинство. Ему показалось, что за несколько недель, проведенных в доме миссис Уилсон, Элизабет очень привязалась к своей работодательнице. Тетушкина же тревога свидетельствовала о том, что привязанность взаимна.