Кевин наморщил лоб.
— Не знаю… — смущенно произнес он.
— Когда найдешь ответ на этот вопрос, научишься отправлять в небытие любые предметы. Причем не только те, которые вытащил. Можешь идти…
Заданная Ка Фаем задачка не давала Кевину покоя больше недели. Он с легкостью «вытягивал» из небытия монеты, научился вытягивать ложки и вилки. Потом смог добыть из пустоты выкидной нож — точно такой же он когда-то таскал в заднем кармане брюк. Но вот отправить все эти предметы обратно он пока не мог, не получалось у него и вытянуть меч…
Был час дня. Кевин сидел на берегу реки, ожидая, когда Кэтлин позовет его обедать и уже по привычке вертел в руке монету, пытаясь отправить ее назад в пустоту. Потом случайно выронил ее, хотел поднять. И замер…
Это было настоящее озарение. Подняв монету, Кевин сравнил два ощущения: монета в руке, монеты в руке нет… Если для того, чтобы вытянуть ее, надо сосредоточиться на ощущении присутствия монеты в ладони, то логично предположить, что для обратного процесса надо просто запомнить ощущения пустой ладони. Что чувствует пустая ладонь? Ничего. Или почти ничего. Ощущение пустой ладони…
Весь остаток дня он пытался запомнить ощущение пустоты. Есть монета — нет монеты. Рука с монетой — рука без монеты. Уже близились сумерки, когда монета в руке Кевина неожиданно исчезла.
— Черт! — даже не поверил он. — Получилось!!!
Снова извлек монетку из пустоты. Отправил ее обратно. Опять извлек.
— Чего кричишь? — выглянула из трейлера Кэтлин.
— У меня получилось! — закричал Кевин. Вскочив, подбежал к ней, показал ей монетку. — Видишь?
— И что? — не поняла она.
— Вот она в ладони. — Он сжал руку, — А вот ее уже нет!
— Всего-то? — хмыкнула Кэтлин. — Может, тебе лучше потренироваться с тысячными банкнотами? Пользы было бы гораздо больше. — Она внимательно посмотрела на него, потом засмеялась, — Ладно, не дуйся. Я шучу.
— Не дуюсь! — Он чмокнул ее в щеку. — Я к Ка Фаю…
Когда он пришел, джар уже ждал его.
— У меня получилось! — с ходу выпалил Кевин. — Я понял: надо почувствовать пустую ладонь!
— Что ж, неплохо, — кивнул Ка Фай. — Присаживайся.
Кевин сел рядом с ним на скамейку.
— То, что ты это понял, о многом говорит. Джара начинает делиться с тобой своими тайнами. Дальше этот поток знаний будет только усиливаться.
— Но меч я пока так и не могу вытянуть, — пожаловался Кевин. — Сколько ни пробовал, ничего не получается.
Ка Фай ответил не сразу.
— Твоя ошибка, — начал он наконец, — в неправильном образном представлении процесса. Ты пытаешься «вырастить» меч: в том образе, который ты генерируешь, меч не появляется целиком. Сначала ты визуализируешь его рукоять, потом вытягиваешь лезвие. Это рабочий метод, но он не для новичков. Ты пока не настолько сошелся с пустотой, чтобы полностью контролировать этот процесс. Поэтому измени представление. Не выращивай меч, а получай его сразу целиком.
— Да, — признался Кевин. — Вы правы. Я действительно представлял, что меч вырастает из моей руки. Не знал, что это неправильно.
— Это хороший вариант. Но он не для новичков, — повторил Ка Фай. — Попробуй сделать так, как я сказал. Получай меч сразу, целиком.
Кевин попробовал. Раз, другой, третий. Ничего не получалось.
— Получится, — словно слыша его мысли, произнес джар. — Ты в одном шаге от успеха. Просто практикуйся, и все будет в порядке. Однажды ты научишься не только вытягивать и прятать нужные тебе предметы, но и менять окружающий мир.
— Так же, как вы это сделали с глайдером? Когда превратили его в такси?
— Верно. А знаешь, в чем секрет таких превращений? — Джар испытующе взглянул на Кевина, — Вспомни, как я манипулировал твоими часами. Они были обычными пластиковыми, потом стали золотыми. Сейчас, например, они опять решили стать пластиковыми. — Джар с усмешкой указал Кевину на его часы.
— Да, верно… — Кевин взглянул на свои часы. Впрочем, удивления от увиденного уже не испытал.
— Тебе кажется, что я что-то изменил, превратив золотые часы в обычные. На деле же я ничего не менял. — Ка Фай выделил последние слова. — Я просто выбрал тот вариант реальности, где у тебя на руке часы в простом пластиковом корпусе.
— И что это значит? — не понял Кевин.
— Это значит, что все возможные варианты реальности уже существуют. Все, что от тебя требуется, это выбрать нужный.
Кевин нахмурился. Он снова не понимал того, что говорил Ка Фай.
— Но ведь реальность одна? — осторожно спросил он.
— Реальностей бесконечно много, и все они существуют одновременно. Тебе надо лишь выбрать ту реальность, которая соответствует твоим запросам.
— То есть где-то есть другой Кевин и другой Ка Фай?
— Можно сказать и так. Хотя это будет неправильно, потому что ты — всегда ты. В какой бы реальности ты не находился. Представь, что ты находишься в центре комнаты, окруженный сотней зеркал — какое из твоих отражений истинное? Они все истинные, и лишь от тебя зависит, на какое зеркало ты смотришь в конкретный момент.
Кевин не ответил.
— Пока ты воспринимаешь мир как нечто устойчивое и неизменное, ты не сможешь совершать все то, о чем я тебе говорю, — продолжил Ка Фай. — Для тебя есть прошлое, настоящее и будущее, тогда как для джара есть только настоящее.
— Но ведь прошлое действительно есть? — Кевин приподнял брови.
— Может, тебе так только кажется? — спросил старик, испытующе глядя на Кевина. — Прошлое — это воспоминания. Измени воспоминания и изменишь прошлое.
— Это уже глупости, — насупился Кевин. — Я, конечно, могу вбить себе в голову, что какого-то события не было. Но это будет самообман.
— Ты думаешь так, исходя из своего знания о мире. Но мир совсем не такой, каким ты его считаешь. И прошлое на деле столь же неопределенно, как и будущее.
— Я этого не понимаю, — признался Кевин.
— Прошлое — это воспоминания, — строго сказал Ка Фай. — И не более того. Есть ли у тебя на правом предплечье шрам?
— Нет… — Кевин взглянул на свою руку.
— Может, ты просто не помнишь о нем? — продолжил джар. — Вспомни — когда тебе было девять лет, ты упал с дерева и распорол руку о сучок. Тебя водили к врачу, он промыл и зашил рану.
— Но я никогда… — начал было Кевин и осекся. Он вдруг вспомнил, что действительно падал с дерева. Разодрал себе руку, было очень больно. Санчес тогда здорово отругал его, сказав, что руки надо беречь, так как руки при их профессии — это все.
По телу пробежали мурашки. Кевин вспомнил, как Санчес отвел его к врачу, тщедушному старику с трясущимися руками. Сначала тот потребовал с Санчеса сто кредов, и лишь получив их, уложил Кевина на кушетку. Бормоча себе под нос о том, что это не клиника и у него нет обезболивающих препаратов, он обработал края раны обычной водкой, — не забыв при этом пару раз отхлебнуть из бутылки, — после чего наложил шов. Из-за трясущихся рук сделать это ему было сложно, поэтому процедура оказалась очень болезненной…