— Мне об этом говорили, — согласился Кевин. — Но я действительно невиновен. У меня не было фальшивых денег, мне их подсунул полицейский.
— Обвиняя полицейского в подлоге, вы оскорбляете всю правоохранительную систему Илионы, — заявила судья и что-то написала в протоколе заседания суда. Потом передала его помощнику. — Восемь лет. Следующий…
— Постойте! Вы не имеет права! — закричал Кевин, но его уже не слышали. Два охранника взяли его под руки и вывели из зала, на смену ему уже входил другой бедолага. Весь судебный процесс, на взгляд Кевина, занял минуты три.
Нельзя сказать, что Кевин был ошеломлен — он был попросту раздавлен. Все происходящее казалось ему дурным сном, такого просто не могло быть.
Из здания суда его отвезли на пересылку — так называли это место конвоиры. Бумаги по делу Кевина перекочевали в руки к новому надзирателю, самого его втолкнули в камеру.
Здесь было не так людно, как в камере следственного изолятора, у Кевина оказалось всего два соседа. Один, мужчина лет пятидесяти, получил четыре года за кражу с территории космодрома. Второй, жилистый парень лет двадцати пяти, избил в ночном баре какого-то чиновника, в итоге получил девять лет за покушение на жизнь государственного служащего. Историю Кевина сокамерники встретили сочувственным смехом.
— Да, парень, не повезло тебе, — покачал головой пожилой мужчина. — Ладно, мы хоть за дело сидим, но ты… Схлопотать просто так восемь лет — это надо постараться.
— С судьей спорил? — не столько спросил, сколько констатировал сидевший напротив Кевина парень.
— Спорил, — признался Кевин. — Да и как не спорить, если я не виноват?
— Ну и дурак, — усмехнулся парень. — Запомни на будущее, дубина: на Илионе с властями спорить нельзя. Здесь это возведено в принцип.
— Мне сказали, что я могу в трехдневный срок подать апелляцию, — вспомнил Кевин. — На чье имя ее писать?
— Апелляцию? — Парень переглянулся со своим соседом, они оба захохотали.
— Нет, ты, конечно, можешь ее подать, дело хозяйское, — отсмеявшись, сказал он. — Но я тебе зуб даю, что в итоге тебе накинут еще года четыре, здесь такое практикуется сплошь и рядом. Если ты и вправду идиот, то пиши, я тебе даже помогу. Но лучше — мой тебе совет — забудь об этой ерунде. Будет только хуже.
Кевин уже имел возможность убедиться в том, как вершится правосудие на Илионе. А потому, после долгих мучительных размышлений, все же счел правильным последовать совету сокамерников.
В камере он провел три дня, за это время соседи Кевина успели смениться — здесь долго не задерживались. Наконец настала очередь и самого Кевина.
Дорога от Илионы до Геммы заняла четверо суток. Все это время Кевин провел в маленькой одноместной камере, таких на корабле были сотни. Три на полтора метра, два метра в высоту. Металлические нары — никаких матрасов, под потолком лампочка в бронированном фонаре. В дальнем конце камеры не менее аскетичный туалет, до половины прикрытый металлической переборкой, рядом с нарами маленький стальной стол и умывальник. Больше в камере ничего не было.
Всю дорогу Кевин мучительно размышлял о своем новом положении. Да, он и раньше постоянно рисковал попасть в тюрьму. Но ведь не попадал, хотя не один год ходил по лезвию. Выбирался из самых сложных ситуаций, и вдруг такой поворот судьбы…
Мысли о судьбе, о ее несправедливости снова и снова приводили Кевина к думам об отце Леониде. Определенно, этот Человек обладал какой-то магической силой. За время недолгого знакомства с ним Кевин успел столкнуться с целым рядом чудес, начиная от доставшегося ему волшебным образом миллиона и заканчивая монеткой, никак не желавшей падать орлом вверх. Отец Леонид предложил поиграть в его игры, он согласился. Но о каких играх шла речь? Что имел в виду старик? И если он привез его на Илиону, значит, в этом был какой-то смысл?
Кевину очень хотелось в это верить. Может, старик знал о том, что произойдет, и все это — этот звездолет, эта камера, срок в восемь лет — просто часть чего-то большего? Чего-то такого, о чем Кевин пока не имеет никакого представления? Ну не может быть, чтобы отец Леонид его бросил…
Несколько раз за время пути Кевин вспоминал о Силе. Старик говорил, что Сила здесь, рядом, надо только уметь ее почувствовать. Подружись с ней, и тебе станут доступны любые чудеса. Но как это сделать на практике? Ему в нынешних обстоятельствах чудеса совсем бы не помешали.
Наверное, в любой другой ситуации Кевин никогда бы не стал заниматься подобными глупостями. Но здесь, в тесной камере тюремного звездолета, мысли о Силе помогали отвлечься от грустной действительности. Чувствуя себя довольно глупо, Кевин попытался поговорить с Силой — тихонько, чтобы его никто не услышал. Он просил Силу открыться ему, говорил о том, что хочет с ней подружиться. Что будет ей верным другом и никогда не обманет. Просил как-нибудь проявить себя, дать знать о своем присутствии. Обещал, что будет держать их дружбу в тайне.
Увы, Сила осталась глуха к его просьбам. Осознав всю глупость своего поведения, Кевин отвернулся к металлической стене и попытался заснуть…
О том, что звездолет готовится к посадке, он догадался по изменившемуся звуку двигателей. Посадка заняла около получаса, затем Кевин ощутил толчок — опоры корабля коснулись земли. Двигатели работали еще несколько минут, потом смолкли, стало непривычно тихо. Почему-то заложило уши, Кевин не сразу понял, что происходит выравнивание давления в соответствии с условиями местной атмосферы. При полете на пассажирском лайнере эту процедуру проводят очень медленно, пассажиры ничего не замечают. Здесь о комфорте пассажиров не заботились. Кевин несколько раз натужно сглотнул. В ушах пискнуло, давление выровнялось.
Затем началась выгрузка. Два суровых охранника надели на Кевина наручники, вывели из камеры и втолкнули в шеренгу таких же заключенных. Сделано это было достаточно грубо, однако Кевин не протестовал — понимал, что будет только хуже.
Увидеть пейзаж новой для него планеты ему так и не удалось, по переходной галерее заключенных перевели в здание местной тюрьмы. Всех собрали в огромном зале. На взгляд Кевина, здесь находилось порядка пяти сотен заключенных. Затем в дальнем конце зала открылась дверь, заключенным велели заходить по одному. Кевин стал ждать своей очереди, все это тянулось крайне медленно. Прошло не меньше часа, прежде чем он наконец-то переступил порог двери.
— Имя, фамилия, возраст, место рождения? — спросил сидевший за экраном терминала сотрудник тюрьмы, офицер в чине капитана.
— Кевин Санчес, девятнадцать лет, Земля.
— Идентифицируйтесь…
Кевин послушно подошел к глазку идентификатора — очевидно, в прибор уже были внесены личные данные прибывших заключенных. Заглянул в глазок, прибор тихо пискнул: Из расположенного рядом странного аппарата, напоминающего большой металлический шкаф, в приемный лоток выпал узкий пластиковый ремешок. Один из охранников взял его и надел Кевину на шею, на ремешке загорелся зеленый огонек индикатора. Охранник слегка затянул ремешок, проверил, не туго ли. Кевин молча терпел.